Спецкоманда №97 - Михаил Нестеров

"В 09.12 25 августа 1997 года при выполнении полета исчезли с экранов радаров вертолет «Ми-8» ВВ МВД России и вертолет огневой поддержки «Ми-24»... следовавшие по маршруту Махачкала — Каспийский — Астрахань. На подлете к Чернопесчаному с ними была утрачена связь... поиски ведутся по всей территории восточной Калмыкии и юга Астрахани..."

"В 17.30 26 августа 1997 года в 10 км от восточной окраины поселка Чернопесчаный, Калмыкия, были обнаружены останки вертолетов «Ми-8» и «Ми-24». Находившиеся на борту «Ми-8» 12 человек погибли... Прокуратура возбудила уголовное дело по статье «терроризм»... При осмотре местности были обнаружены части снаряда ПЗРК «игла», а первоначальное обследование тел погибших показало, что они имеют не только следы ожогов и минно-осколочные ранения, но и огнестрельные..."

Кто-то невидимый натянул поводья так, что у Колчина заныли зубы, а в ушах застрял окрик: «Стоять!» То ли кто-то предостерег, то ли обнадежил. Если он на верном пути. И он резко скакнул в сторону: перед глазами — новая «сплоченная, идеально подготовленная» группа. В груди зародился страх перед экипажем Сергея Климова. Еще и потому, что, как наяву, Олег увидел Алексея Бережного, стоящего на мостках в акваланге. Вот он прыгает в воду и передает кислородный аппарат своему командиру Сергею Климову. И тогда и сейчас это виделось жертвой Бережного, который своим «героическим» поступком оставлял на месте командира, главного исполнителя в чьей-то грязной игре. И еще один факт: Климов легко, уверенно справился с заданием Колчина: взял на борт лишь одного медика, а остальных с легким сердцем оставил «умирать». Если честно, то Олег не ожидал такого результата, вернее — успеха, на поверку оказавшегося более чем сомнительным.

И последнее, наверное: это появление в центре Владимира Тульчинского.

Все повторялось с поразительной точностью.

Диверсия. Наставник. Зубр. Что, у него не хватает средств или воображения для очередной диверсии? Он связан материально, организационно или еще по каким-то причинам? Но связи в «Дельте» остались. А Клим и его бойцы, выходит, не связывали гибель предшественников с их диверсией, а скорее не знали об этом, а также о том, что их предтечи тоже работали на «наставника». Но если все так, то он обязан был отказаться от очередной диверсии сразу после ЧП с группой Самохвалова, какие бы ставки ни были сделаны.

Зубр. Наставник. Эксперт по проведению тайных спецопераций. Человек, который обладает секретной информацией о передвижении высокопоставленных чиновников и генералов в «прифронтовой» зоне. На кого он работает? Если работает на себя, то какие цели преследует? Против кого готовится очередная операция?

Цели, цели, будь они прокляты! Будь проклят мозг, который настроен на логику, и страх, взявший за горло, и сомнения, резво выстраивающиеся в логические цепочки: в дыхательных аппаратах не было психотропных препаратов, а лишь яд, по своему воздействию схожий с психотропиками.

Это и сбило с толку Колчина. Олег в Чечне сам видел, как чеченские женщины и дети высеивали вблизи застав семена конопли, мака, рассчитывая, что солдаты по созревании урожая начнут палить «дурь» и баловаться маковой соломкой. Находили и другие «подношения»: бутылки с водкой, в которую были добавлены психотропные вещества, наркотики. От циклодола, который состоит на особом учете, до ибупрофена.

«Прямое убийство или справедливая казнь после совершения преступления? — думал Олег об „экипа-же-97“. — И то и другое верно».

И снова кто-то невидимый осадил капитана: Тульчинский прибыл в центр уже после того, как группы были определены, после невероятно трудных недель на выживание. Выходит, кроме Тульчинского, в центре есть еще кто-то, кто работает на «наставника». Хотя, если вспомнить эпизод с «благородством» Бережного, пожертвовавшего своим местом в группе и центре, то получается наоборот. Этот «кто-то» сделал бы все, чтобы не допустить группу Климова к «водным аттракционам». Или хотя бы устранить последствия. Но они были устранены: Бережной остался в экипаже Климова — об этом побеспокоился Евгений Беглов. Он? Но, считай, его уже нет в центре. Что, сделал свое дело и передал бразды правления или полномочия своему последователю? Жорж Бенгальский, отработав на своей должности несколько недель, только и делал, что «доставал» начальство просьбами о переводе в другую часть. Сделал основную левую работу, и дело с концом?

Колчин выругался. Беглов отпадает. Старшего лейтенанта не было в «Дельте» в 97-м. Однако не факт, что его не могли подготовить в качестве «свежей» кандидатуры на «посредническую» роль, ведь и группа Климова новая. Как бы то ни было, но кто-то отобрал в группу «самых опытных, стойких и подготовленных». Взять хотя бы экипаж Самохвалова: за время обучения он менялся раз десять из-за того, что кто-то не выдерживал нагрузок и отсеивался, из-за того, что группы тасовались с целью подбора совместимости.

«Как в отряд космонавтов, елки-палки!» — снова чертыхнулся Колчин.

И еще раз.

Он упустил тот факт, что Алексей Бережной сменил Романа Трегубова, сломавшего руку «на ровном месте». Выходит, Земля — белая ворона в стае черных хищников?

От этой мысли Олегу полегчало.

Он не один. С ним человек, на которого он мог положиться.

Дагестан, Каспийск

Повторная встреча с Паршиным привязала Влада к Каспийску. Довольно большой город стал для него меньше деревушки. До Пионерского всего-то двести пятьдесят километров, но туда и обратно получалось очень много. Не успеешь обернуться до восьми вечера даже на «Феррари».

У Тульчинского было время подумать, с иным качеством подойти к вопросам, которые, казалось, он закрыл окончательно и не собирался к ним возвращаться. Может, потому что в определенный момент он сбросил с себя личину секретного агента, под которой оказался прежний, почти не изменившийся облик спецназовца. И то была вовсе не очередная маска, а реальное обличье. Острая тоска резанула по сердцу, он искренне позавидовал Олегу Колчину, Сергею Юрмину, Сане Офитову, которые вернулись на военно-морскую базу. Офитов вообще восстановился из боевого резерва. Слетелись, как братья в отчий дом, пришло немного пафосное сравнение. Как тут не позавидуешь?

И еще много-много схожих мыслей посетило Владимира Тульчинского.

Он принял решение, но тянул до последнего. Он сидел в ресторане и часто бросал взгляд на часы. Ровно в половине восьмого он сделает то, чего от него никто не ожидает. Еще десять минут. Можно пропустить еще рюмку коньяка — все равно хмель не берет, лишь тупая тяжесть давит на мозги. Как со спирта, сравнил он. Можно выпить целый стакан и ничего не почувствовать — час или больше, но стоит выпить воды, как тут же накроет по старым дрожжам.

Тульчинский вынул спутниковый телефон, впервые, наверное, подумав, что трубка могла быть на контроле ГРУ. Но сейчас наплевать на это.

Влад звонил через коммутатор — напрямую в центр спецподготовки не дозвонишься. Он продиктовал оператору добавочный: 44-04. Один длинный гудок, второй, третий... Слабый щелчок, отчетливый голос:

— Дежурный по части мичман Юрмин слушает.

— Привет, Серега. Тульчинский на проводе.

— А-а, — протянул Юрмин, — пропащая душа. Тебя Паникян раз десять спрашивал. И еще спросит. Когда будешь?

— Не знаю... Не сегодня.

— Не сегодня?! Может, и не в этом году?

— Может. У меня к тебе дело, Сергей. Слушай, что ты должен сделать. Срочно свяжись с группой Климова и скажи, чтобы они не оставляли Олега ни на минуту. Что бы там им ни приказали и кто бы ни приказал. Сержант — человек исполнительный, но в этот раз пусть поступится своей пунктуальностью. Но главное — пусть они уходят из лагеря. Срочно, понял?

Влад услышал ругательство в свой и Олега Колчина адрес:

— Чего вы опять задумали, мать вашу?! Никак не успокоитесь! Экспериментаторы хреновы! Дайте людям нормально пройти курс. Нор-маль-но! Без идиотских тестов. Олег — «псих», это понятно, он всю базу с ума свел! А ты-то куда лезешь? Не успел появиться, а уже командует!

— Не ори! — осадил его Влад. — Дело серьезное. Потом все объясню. Делай, как я говорю.

— Ладно, я сделаю. А Паникяну что скажу? Да меня за яйца подвесят! Прикинь котелком: я отменяю распоряжение начальника курса! Ты забавный малый!

— Никому ничего не говори. Я еще не знаю кто...

Влад не знал, есть ли у Паршина свой человек в центре. Судя по тому, что известие о гибели экипажа Самохвалова он получил по прошествии нескольких дней после ЧП, что стало, на взгляд агента, для генерала откровением, то нет, не было. Но смутил его ответ на вопрос Влада: «Мне подготовить план местности, где расположен тренировочный лагерь?» — «Нет. Кому положено, уже знают об этом».

Что бы это значило — Влад так и не понял.