Ты будешь моим - Кэти Эванс

У меня застрял комок в горле, так что я смогла лишь кивнуть, наблюдая, как он достает из кармана джинсов платиновую кредитную карточку.

– Вот, возьми, – прошептал он.

Думаю, Мелани умерла бы от счастья, если бы мужчина отдал ей кредитку, но мне было все равно, я не хотела ходить по магазинам или еще как-то развлекаться. Я ничего не хотела… только вернуть свою прежнюю жизнь. Конечно, я желала, чтобы с нашим ребенком все было в порядке. Но еще больше – чтобы мы были вместе. Хочу жить той, моей новой жизнью, вместе с ним, переезжая из города в город…

– Брук, – серьезно сказал он, положив карточку мне на ладонь. – Я хочу видеть, что ты тратишь эти деньги. Ежедневно. – И посмотрел на меня сверху вниз со своей полуулыбкой. Темные волосы были взъерошены даже больше обычного, на щеках и подбородке темнела щетина, потому что он не побрился этим утром… ну вот как можно любить кого-то так сильно, что это прожигает насквозь? Я была просто без ума от его черных ресниц, обрамляющих голубые глаза, и от строгого изгиба бровей. Мне нравились его резко очерченные лини лба, скул и подбородка и то, как его рот может казаться пухлым и мягким, но в то же время – твердым и сильным.

Подняв руку, я провела кончиками пальцев по квадратной линии его подбородка.

– Когда я вернулась, то пообещала себе, что никогда не покину тебя.

– А я обещал себе, что никогда никуда тебя не отпущу. Только чего ты сейчас от меня ждешь? – У него были усталые, измученные глаза, я знала, что он ни минуты не спал.

В эту ночь он долго расхаживал по комнате, сжимая и разжимая кулаки и ежеминутно спрашивая, не больно ли мне. Мне было больно. Ощутив легкий укол вины, я заверила его, что все в порядке: «Никаких спазмов». Тогда он вернулся в постель, крепко прижал меня к себе, целуя так, словно хотел проглотить. Я помнила каждое движение его жадного языка. Жар его дыхания на моем лице. И сколько раз он отрывал от меня губы, целовал меня в лоб и исчезал в ванной.

Потому что нам также запрещено было заниматься любовью.

Так что нашу последнюю ночь вместе мы провели, просто целуясь. И несколько раз, когда он принимал холодный душ, я горько плакала в подушку.

И вот теперь он не сводил с меня глаз.

– Все будет хорошо, моя маленькая зажигалка, – прошептал он мне, нежно убирая выбившиеся пряди волос с моего лба. Он прошелся взглядом по моему телу и положил ладонь мне на живот. Этот собственнический жест заставил мое сердце пылать от любви. – У нас с тобой теперь есть это. – Он нежно погладил меня через хлопчатобумажную рубашку. – Ведь правда?

– Конечно, – сказала я с внезапной решимостью. – Всего два месяца разлуки, верно?

Он ущипнул меня за нос.

– Верно.

– И это не значит, что мы не сможем общаться другими способами.

– Совершенно верно.

Я села, положила голову ему на плечо, и он обнял меня за талию, пока я массировала его мышцы.

– Обязательно давай отдых своему телу. Не забывай прикладывать лед к синякам. И разогревайся как следует.

Он уткнулся лицом мне в шею, притянул меня ближе, и несколько минут я слушала, как мы оба глубоко втягиваем воздух, вдыхая запах друг друга. Его рука сжала мое бедро, он лизнул мою шею, его гортанный голос прогрохотал в моем ухе:

– Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось, Брук. Просто не могу. Я должен был отправить тебя домой. – Он с такой мукой произнес эти слова, что я успокаивающе погладила его по голове, нежно перебирая пальцами его волосы.

– Я знаю, Реми, знаю. У нас все будет хорошо, у всех троих.

– Это самое главное.

– И, как ты говоришь, у нас есть ребенок. Есть главное, ради чего стоит делать все остальное.

– Чертовски верно!

– Ты вернешься раньше, чем мы успеем слишком сильно соскучиться друг по другу.

– Конечно. Я буду тренироваться, а ты – отдыхать.

– Да.

Мы замолчали и долго сидели обнявшись, я почти слышала, как тикают минуты, словно мелкие злобные ведьмы, разрушающие мою жизнь. Ремингтон снова начал вдыхать мой запах, словно стараясь насытиться им на все долгих два месяца, и я в ажиотаже делала то же самое, вдыхая его запах, закрыв глаза, а затем снова начала слегка массировать его плечо, чувствуя под пальцами твердые мощные мускулы.

– Я оставила немного масла арники в твоем чемодане. На случай, если появятся болезненные ощущения в мышцах.

– Ты все еще боишься увидеть кровь? – тихо спросил он, и когда я кивнула в ответ, он пересадил меня к себе на колени, а я прижалась к нему, свернувшись в его руках калачиком.

– Каждый раз, когда начинается спазм, я боюсь, что вот-вот начнется кровотечение.

Он провел по моей спине своей широкой теплой ладонью и прижался губами к моему лбу.

– Я знаю, как тебе тяжело отказаться от пробежек. Но пожалуйста, продержись это время… ради меня.

– Это не сравнится со страхом потерять ребенка, – прошептала я. – Не беспокойся. Я бегала всю свою жизнь. Но сейчас я даже ходить боюсь, вдруг спазмы вернутся и я обнаружу кровь на трусах. Клянусь, если я не смогу удержать в себе ребенка любимого мужчины, я не знаю, что буду делать… Я просто не могу, не имею права его потерять.

– Твои родители знают, что ты приедешь? Твоя сестра?

– Я сообщила им, что прилетаю, но они еще не знают ничего о нас с тобой. Я приберегла это для личной встречи. Только Мел и двое других моих друзей в курсе.

Он чуть отодвинул меня от себя, чтобы заглянуть в лицо.

– Хорошо. Но кому ты позвонишь в первую очередь, если тебе вдруг станет хуже? Мне, запомни. Кому ты позвонишь, когда тебе что-нибудь понадобится? Мне! Я буду для тебя всем. Твоим