Ты будешь моим - Кэти Эванс

Зрители пришли в неистовство. Девчонки визжали: «РИ-ИП!», а Ремингтон продолжал смотреть на меня. Дыхание его уже успокаивалось, глаза сверкали голубым огнем, когда он глазами раздевал меня, и я могла поспорить, что мысленно он меня уже трахает. Мои чувствительные груди налились еще большей тяжестью, и когда он расправлялся со следующим противником, промежность моя сжималась каждый раз, когда я видела, как напрягаются его мышцы, и пыталась разгадать, какую же стратегию его изощренный ум изберет на сей раз.

В этот вечер мне до безумия хотелось заполучить его целиком в свое полное распоряжение, почувствовать, как он полностью заполняет меня, как трахает – то быстро и сильно, то медленно и глубоко. Я жаждала лишь прижаться к моему бесстрашному льву и дарить ему всю любовь, которую на всем белом свете только я одна могла ему подарить.

Толпа громко кричала:

– Вперед, Рип!!!

Им нравилось то радостное возбуждение, которое он у них вызывал, и я уверена, что он для этого и старался. Он смотрел на меня, и я не знала, что он хотел увидеть в моих глазах, но, видимо, он получил это. Реми бросил взгляд на следующего противника, молодого бойца, которого я никогда раньше не видела, и не успела я опомниться, как он нанес три быстрых удара сбоку и в центр и закончил ударом в челюсть – парень плашмя рухнул на ковер.

– Да! – зашипел Пит, вскидывая кулак в триумфальном жесте. – Да! Да!

Весь зал взорвался криками: «РИ-И-ИП!!!», а я сидела без движения, сжавшись в своем кресле.

В животе поднималась боль, сначала как небольшая пульсация, а потом меня просто скрутило. Я обхватила живот руками и поерзала на месте, пытаясь хоть немного унять это жуткое ощущение.

– Наш Ри-и-ип, друзья! Он снова победил! Вот он Рииииип!

Судья поднял его руку в знак победы, и я заметила кровоточащую ссадину на полной нижней губе Реми. Он улыбнулся мне, демонстрируя ямочки, глаза его сверкали, а мне безумно хотелось слизать капельки крови с его губы, смазать ранку слюной. А потом спазм стал усиливаться, и я слегка согнулась, наклонившись вперед, и когда на ринг пригласили его следующего противника, я даже не могла смотреть в ту сторону. Меня жутко тошнило.

Потом перехватило дыхание – легкие свело. Я подняла голову и увидела, как его великолепные мышцы напрягаются при каждом движении его жилистых, быстрых рук. Я смотрела на него, но почему-то теряла связь с реальностью, погружаясь в себя. Меня охватило страшное беспокойство. Что со мной происходит?

– Пит, мне надо сейчас отлучиться в туалет, – произнесла я изменившимся голосом, который сама не узнала. Он дрожал, и в нем звучал страх. Но Пит поднялся, не отрывая глаз от ринга, и рассеянно проводил меня до ванной комнаты.

Там мне пришлось пару минут ждать в очереди, и, попав, наконец, в пластиковую кабинку, я опустила трусики, которые оказались липкими, и увидела, что они пропитаны кровью, словно у меня месячные.

– О боже, – в ужасе произнесла я.

Я сделала несколько успокаивающих вдохов-выдохов, но успокоиться мне так и не удалось, напротив, меня охватило невыносимое отчаяние, от которого меня еще больше затошнило. Несколько минут я все же старалась взять себя в руки, а потом вышла из кабинки, решив попытаться по крайней мере выглядеть спокойной до окончания матча. Пит приветствовал меня улыбкой.

– Подруга, я не видел ни одну беременную, которую так часто бы тошнило. Ты, наверное, сильно похудела.

– Давай сначала пройдем на свои места, – произнесла я. Я шла медленно, слегка согнувшись, потому что в выпрямленном положении боль усиливалась и мое тело инстинктивно хотело свернуться калачиком. Я опустилась в кресло с большой осторожностью. Ремингтон все еще находился на ринге, а вокруг бушевали болельщики, выкрикивающие его имя.

Видимо, он ждал, когда на ринг выйдет очередной противник. Реми повернул голову в нашу сторону, словно ждал, когда мы вернемся на места. Увидев меня, он подмигнул. А потом нахмурился и внимательно на меня посмотрел.

Неожиданно он схватился за канаты ограждения, спрыгнул вниз, и зрители зашлись от восторга, решив, что это его обычные шалости, когда он выходит в зал.

– Ремингтон! Ремингтон! Ремингтон! – скандировала толпа, а когда фанаты поняли, что он направляется ко мне – гора мышц и тестостерона, – они начали кричать: – Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!

Он подхватил меня на руки.

Толпа словно сошла с ума, и мое сердце тоже.

Но смотрел он на меня с тревогой и беспокойством.

– Что с тобой случилось?

– У меня кровотечение, – тихо призналась я сквозь слезы.

♥ ♥ ♥

Следующие полчаса я помню как в тумане.

– Срочно вызови машину, – приказал Реми Питу, вынося меня из зала.

Слово РИП все еще звенело позади нас, когда мы вышли на улицу, на свежий воздух Бостона, и прошли на парковку складского комплекса, где в тот вечер проводились соревнования. Он усадил меня на заднее сиденье «Кадиллака», Пит сел за руль, набирая в навигаторе адрес ближайшей больницы. Я словно со стороны слышала свой голос, в отчаянии твердивший:

– Я не потеряю его. Я не могу потерять твоего ребенка.

Ремингтон, казалось, меня не слышал. Он разговаривал с Питом приглушенным голосом, прижимая меня к груди, скомандовал повернуть направо, в отделение неотложной помощи, а я продолжала повторять твердым голосом:

– Я его не потеряю. Ты хочешь этого малыша, и я его хочу. Я правильно питаюсь, я упражняюсь, ты правильно питаешься, тренируешься. Мы его не потеряем.

Он внес меня в больницу и подошел к стойке, прося о помощи, и, когда выкатили кресло-каталку, спросил сестру:

– Скажите, куда ее отнести?

Я слышала, как его сердце бьется прямо под моим ухом, – никогда раньше я не слышала, чтобы оно билось так громко: бум, бум, бум…

Он отнес меня в палату, положил на кровать и крепко держал мою руку, пока доктор и две медсестры осматривали меня. Пит ждал нас в коридоре. И слава богу, потому что мои ноги были широко раздвинуты, и мне было ужасно неудобно, что Реми видит меня в таком положении. Но он