Сорняк из райского сада - Татьяна Иванова

— Поработаешь, чуть оперишься, и лети потом куда захочешь! — сказал он ей.

Она проработала в гостинице уже около двух лет, когда в Самаре появился филиал "Химпласта", а в одном из люксовских гостиничных номеров их гостиницы, постоянный богатый клиент, — Алексей Витальевич Голубев. Приезжая в заранее забронированный номер, он обычно заходил в гостиницу, и если в это время была ее смена, мило ей улыбался, и обязательно что-нибудь дарил. То коробку конфет, то цветы, то хорошее вино, а однажды даже плюшевого медвежонка.

— Вот тебе, Алиночка, сувенир из Германии, — ласково сказал он, и вытащил из своей дорожной сумки бурого, пушистого и необыкновенно мягкого, как разогретый пластилин, медвежонка.

— Спасибо! — сказала тогда Алина, и почему-то покраснела.

Алексей Витальевич заметил это и мельком на нее взглянул, а через несколько дней пригласил к себе в номер выпить вина. На следующий день после этого он попросил ее прокатиться с ним по городу на арендованной машине в качестве местного гида.

— Я ведь еще ни разу не видел город по настоящему! — сказал он, — и кроме района, где находится теперь мое предприятие, ничего не знаю.

Вечером они снова уединились с Алиной в его номере, снова выпили вина, а потом она осталась у него на ночь.

Алина сразу сделала ставку на московского босса "Химпласта". — Вот она первая ласточка, а вернее моя единственная синица в руке! — сказала себе Алина. Она старалась быть хорошей любовницей, и ей это удавалось, особенно в первое время. Голубев же, дарил ей прекрасные подарки, водил в рестораны, иногда просто давал денег, чтобы она сама себе что-нибудь купила. Алине все это, конечно, нравилось, но была у нее одна заветная мечта. — Склонить любовника к тому, чтобы он купил ей в Москве однокомнатную квартиру! Ну, если уж не в самой Москве, так в ближнем подмосковье, это ничего! Она смогла бы добираться до столицы на пригородной электричке.

Алина начала проводить свою политику издалека. Сначала она, между прочим, сказала любовнику, что хочет пойти в институт, в какой — нибудь, вечерний или заочный, все равно.

— Правильно, тебе обязательно надо учиться! — поддержал ее Алексей Витальевич. И тут же предложил ей устроиться на работу в "Химпласт".

— Ты на какой факультет планируешь поступать? — спросил он.

— Не знаю! — ответила Алина. — Скорей всего на экономический.

— Ну, тогда и устроим тебя в экономический отдел, так сказать, для стажировки!

Работала Алина слабо. Ответственных дел ей не поручали, из-за отсутствия опыта, да и самой ей не особенно хотелось заниматься этой самой экономикой. Однако начальница, — Валентина Сергеевна всегда помнила, что Алина Петрунько рекомендована к ней в отдел самим Дружининым, а потому к ее безынициативности относилась вполне сносно.

И вот однажды зимой, когда в Самару приехал Алексей Витальевич, Алина, наконец, заявила ему, что хотела бы поступить в столичный ВУЗ.

— Зачем? — удивился Голубев. — Как ты собираешься мотаться туда на сессии? На сколько я помню, с общежитиями в институтах всегда было сложно, еще с советских времен.

И когда Алина, опустив глаза, заикнулась о квартире, настроение у ее любовника явно испортилось.

— Я подумаю, — пообещал он.

Однако в следующий приезд, встретившись с Алиной, про квартиру он не заговаривал, так, словно совсем забыл о этой главной просьбе своей молодой любовницы.

ГЛАВА 18

Серафима вытащила телефон, зажужжавший у нее в кармане толстовки.

— Алло! Привет, Серафим!

— Чем занимаешься? Наверное только что встала? — спросил он, представив свою любимую, сидящую на кровати в сиреневой пижаме.

— Угу! Только что.

— Соня!

— Имею право, воскресенье же!

— Ладно, имеешь! Но, надеюсь, наши планы от этого не изменятся.

— Конечно, нет! Встретимся, как договорились.

— Ну, тогда пока!

— До скорого!

И Серафима, положив телефон на журнальный столик, направилась в ванную.

Всю предыдущую неделю она много работала в своей юридической конторе, задерживаясь до десяти, а то и до одиннадцати вечера, чтобы привести все дела в порядок и в полном объеме передать их своей преемнице. Руководство конторы не препятствовало ее скорому уходу, понимая, что этого требуют обстоятельства, но дела есть дела, и Серафима, будучи излишне прилежной и обязательной, сама решила все довести до конца. Вчерашняя суббота была завершающей, и она просидела в конторе до половины двенадцатого, а дома появилась и вовсе около часа ночи. Сегодня же, с легким сердцем, она отдыхала от этих самых дел и долго отсыпалась.

Когда она вошла на кухню, мама уже позавтракала и принялась варить ей кофе.

— Симочка, ты кушай, а я пока схожу к Вере Герасимовне.

— Зачем?

— Она вчера была в церкви и купила мне свечи и поминальные просвирочки. Хочу взять все это на кладбище.

— Ладно, мама, только не задерживайся, времени и так уже много, а у меня на сегодня полно разных планов.

С утра они с Анной Сергеевной собирались на кладбище, в два тридцать Серафима была записана на стрижку и педикюр, а потом они встречались с Серафимом. Сегодня, по его совету, она решила отдохнуть, расслабиться и начать как-то приходить в себя. Серафим запланировал прогулку в зоопарк, чему она немало удивилась.

— Почему в зоопарк?

— Чтоб для начала смягчить сердечное напряжение. Животные, — народ тонкий, и надо хоть изредка с ними общаться. Ну, скажи, разве ты была в новом зоопарке?

— Конечно, нет! Я вообще там была сто лет назад, еще в детстве.

— А потом мы закатимся в какоую-нибудь уютную кафешку, посидим, потанцуем, если захочешь, одним словом расслабимся. Надо же с чего-то начинать!

Она с благодарностью подумала о Серафиме. — Какой он хороший! И надо же было случиться такому, что он встретился на ее пути именно в такой тяжелый момент!

…Мама вернулась быстро. Серафима даже не успела одеться, когда она вошла в ее комнату, и сама принялась торопить дочь.

— Ну, Симочка, ты все еще копаешься?! Давай, дорогая, поторопись. У меня ведь тоже свои планы на сегодня. Ты подбросишь меня после кладбища до "Кузнецкого Моста"?

— Зачем?

— Мы встречаемся там с Ритой Кузьминой.

— С тетей Ритой? Что-то давно я о ней не слышала.

— Да. Мы не виделись с ней уже около двух лет!

— Ну, и как она?

— Сегодня и узнаю.

— Ладно, мам, подброшу, какие вопросы.

…Они оставили машину на кладбищенской стоянке и пешком направились к папиной могиле, ярко выделяющейся среди остальных количеством цветов и венков. У могилы стояли две женщины, одну из которых Анна Сергеевна и Серафима сразу узнали. Это была Косова Ирина Валерьевна.