Профессорятник - Юрий Никифорович Гладкий

Теперь пришел черед удивляться уже профессору, поскольку он также трудился на том же самом факультете и никогда раньше не встречал своего собеседника. Просто какая-то фантастика!

Кто же они были, эти вольнодумцы? Во-первых, — профессор Григорьев Алексей Алексеевич, известный отечественный географ, научные интересы которого концентрируются в области космического мониторинга Земли, изучения катастроф в истории человечества и экологических уроков исторического прошлого Земли. Во-вторых, — Семенов Сергей Петрович, кандидат географических наук, по совокупности своих заслуг в демогеографии и на учебно-методическом поприще давно заслуживавший звания «почетный профессор». Коллегам, несколько лет топавшим по одному и тому же коридору общего «колхоза», познакомиться друг с другом пришлось в «казенном» доме.

О каждом из них можно сочинять легенды. Когда «антипартийно» настроенного Сергея Петровича принимали на работу в качестве доцента, ему, явившемуся на прием к ректору Боборыкину в специально одолженном по этому случаю галстуке, был задан традиционный вопрос «хозяина»: «Я надеюсь, вы член коммунистической партии?» Ответ Сергея Петровича — «Ну, что вы —упаси Бог'.» — был столь наивен, сколь и циничен. Он потряс «хозяина» и очень долго «гулял» по главному коридору института, вызывая у многих неподдельную улыбку. Но эта фраза была озвучена Семеновым настолько миролюбиво и «ласково», что дерзость была пропущена начальством мимо ушей как ректором, так и присутствовавшим секретарем партийного комитета.

Поскольку наш опус имеет «баечно-юмористический» характер, постараемся припомнить хотя бы пару забавных историй, приключившихся с нашими «вольнодумцами». Где-то в 70-х годах Сергей Петрович по какой-то непостижимой разнарядке угодил в слушатели «университета марксизма-ленинизма», за что он никогда не забывал попенять автору. Откровенно говоря, нашей прямой вины в этом не было (инициативу проявили другие), хотя спасти товарища от примитивного партийного «агитпрома» можно было, но, увы, что-то тогда не сработало. Немаловажная деталь состояла в том, что Сергей Петрович мог с чистой совестью послать куда-нибудь подальше инициаторов его «заточения» в так называемый университет, потому что беспартийные имели полное право уклониться от этой «чести».

Учеба в таком заведении, сводившаяся к проповеди коммунистических идей, не подкрепленная ни успехами страны, ни личным примером лекторов-аспирантов, была сплошной профанацией. Учебный процесс в нем состоял из циклов лекций, семинарских и практических занятий, самостоятельной работы слушателей над произведениями «классиков марксизма-ленинизма», партийными документами, отчетами съездов партии, а также над учебной и исторической литературой. Будучи автором нескольких книг и вообще человеком широко образованным, он с юмором рассказывал о полуграмотных, недоучившихся аспирантах, не отрывавшихся от своих конспектов и «жонглировавших» цитатами из трудов партийных бонз (в том числе Брежнева).

После нескольких сцен, когда вольнодумец Семенов затеял идеологическую «бузу» на занятиях в университете марксизма-ленинизма и поставил в глупое положение лекторов, на факультет поступила неофициальная просьба «попридержать шибко умного» кандидата наук и порекомендовать ему вообще воздержаться от посещения занятий. «Это почему лее?Мне такая индульгенция не нужна» — обиделся Сергей Петрович. — Теперь я принципиально хочу сдавать выпускные экзамены и получить диплом об окончании университета марксизма-ленинизма и нагрудный значок». О том, чем закончилась эта «марксистская вылазка» вольнодумца история умалчивает.

Ушедший, как говорят сегодня, на заслуженный отдых Сергей Петрович мог работать и дольше, но причитавшиеся одному из ведущих демографов России ничтожные зарплатные «сребреники», оскорбляли его до глубины души. Уходя, он сказал, что с удовольствием поработал бы, например, почтальоном, принося реальную пользу людям и давая физическую нагрузку ногам. Ницше писал, что есть одно человеческое свойство, для проявления которого необходима гениальность — это справедливость. Это чувство в Сергее Петровиче развито до предела, и если наш пафос немного умерить, то мы готовы гениальность заменить на порядочность интеллигентнейшего человека.

Вольнодумство Алексея Алексеевича Григорьева во всем блеске проявилось еще в тот далекий год (близкий к распаду СССР), когда он, отчаянно борясь против бюрократической махины Минпроса и отстаивая интересы географической науки, запустил авторучкой чуть ли не в самого проректора герценовского заведения. Это был номер! И хотя этот дерзкий поступок стал причиной нашего четвертьвекового «закабаления» в должности председателя диссертационного совета, принципиальная позиция Алексея Алексеевича до сих пор вызывает у нас восхищение. Он не терпит спекулятивных дискуссий, напоминающих споры о количестве ангелов, которое способно уместиться на кончике иглы. Так было и есть всегда — на заседаниях разных ученых советов, редколлегии журнала «Известия Русского географического общества» и т. д.

Как многие творческие люди, Алексей Алексеевич не однажды попадал в эпицентр забавных историй. Расскажем об одной из них.

Собравшись прочесть очередную лекцию студентам Герценовского университета, он вдруг обнаружил отсутствие мела в аудитории № 15, что вовсе не входило в его планы. Бросив студентам реплику: «минуточку, профессор, вызвался сам решить возникшую проблему. Пройдя несколько шагов по коридору в поисках мела, он открыл следующую дверь, поинтересовавшись там наличием искомого изобразительного средства. Но, увы, это была все та же аудитория, с теми же самыми студентами, которые встретили просьбу профессора дружным хохотом (ах, мерзавцы!). Не разобравшись в ситуации, расстроенный Алексей Алексеевич, вернулся обратно и... вызвал очередной взрыв хохота, сообщив студентам, что и в соседней аудитории мела не оказалось.

Среди вольнодумцев есть и другие наши друзья. О них — в других сюжетах.

45. ТЕПЛОТА «ШАЕЧНЫХ» ОБЩЕНИЙ

Многим известен неприличный анекдот о пролетарии, лично общавшимся с Лениным и затем щедро делившимся с народом воспоминаниями о той незабываемой встрече с вождем, случившейся непосредственно ... в бане. Соль анекдота была в том, что «вакантных» шаек в бане на тот час, не оказалось, и все, якобы, из-за того, что пролетарий узурпировал сразу две шайки: в одной он мылся, а в другой парил ноги. На просьбу вождя мирового пролетариата поступить «по-коммунистически» и, все-таки, уступить ему одну из шаек, несознательный товарищ, якобы, отрезал: «Пошел на а то щас как ... шайкой по лысине!».

Некоторые весьма отдаленные аналогии с этим общением имеются и в нашем распоряжении — именно о них пойдет речь.

...Одним из оппонентов по нашей докторской диссертации был Дмитрий Алексеевич Ольдерогге— член-корреспондент АН СССР, выдающийся советский африканист, этнограф, историк и лингвист, один из основателей африканистики в СССР. Дмитрий Алексеевич, предки которого жили в Голштинии, всю жизнь опасался за свою судьбу, поскольку отец-эмигрант (к тому же еще и барон) жил в Париже, а дядя — царский генерал, хотя и перешел на сторону большевиков, не смог избежать расстрела в 1931 г. «Я— шансонетка» — шутил Ольдерогге, намекая на то, что при