Байки и сказки старого мельника - Александр Ралот

Байки и сказки старого мельника

Александр Ралот

© Александр Ралот, 2016

© Александр Викторович Ралот, фотографии, 2016

Корректор Екатерина Викторовна Герасимова

ISBN 978-5-4483-2523-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступительная статья к книге А. Ралота

«Байки и сказки старого мельника»

От серьёзного к смешному

Трудно не согласиться с английским писателем Томасом Карлейлем, который утверждал, что «в книгах живут думы прошедших времен… Все, что совершило, передумало, все, чего оно достигло, – все это сохранилось на страницах книг».

Подтверждением этому могут служить книги известного краснодарского прозаика Александра Петренко (Александра Ралота), в которых переплетены нити времени и жизненного опыта автора. Александр по образованию и по призванию мельник и по роду службы ему довелось побывать во многих странах, исколесить всю Среднюю Азию. Вот здесь и зародился в его душе интерес к истории. Общаясь с людьми, будущий писатель оценил и другую сторону своей профессии, позволяющую увидеть мир с изнанки, понять, что проблематичное или трагичное граничит с комичным, сатирическим и смешным.

Тогда и пришла к Александру идея записывать смешные истории, которые позже легли в основу его многочисленных баек. В данной сборнике читатель впервые прочтёт смешные и курьезные случаи из его школьной жизни, неповторимой студенческой поры юности и первых шагов становления молодого специалиста. От строгой «Каа» до производственных практик на Волге и в Нижних Эшерах, от «хавастской аномалии» до взрыва элеватора. В них нет вымышленных героев, просто изменены некоторые имена, поэтому ценны не только сами байки, но и описание исторических событий далёкого прошлого нашей страны. Мастерски владея словом, автор увлекает читателя в колорит жизни молодёжи 60-х и 70-х годов прошлого столетия, в малоизвестные факты истории Средней Азии, Кубани и Дальнего Востока.

Русский писатель А. А. Игнатьев когда-то сказал: «Как нельзя измерить глубину человеческого мышления, так нельзя установить предел овладения каждым отдельным человеком словом, выражающим точно его мысль». Александр Петренко овладел искусством слова и в этом читатель убедится, прочитав книгу. Ему удаётся передать несформированную атмосферу речи, характерную для молодёжи середины и конца прошлого столетия. Именно в этом ещё одна изюминка баек и сказок талантливого автора.

Многим полюбились рассказы и повести Александра Викторовича в жанре исторического детектива, но мало кто читал его сказки. По мнению писательницы Лады Лузиной (Владиславы Кучеровой), «все сказки оказываются правдой, если уметь их читать». Многие улыбнутся, мол, мы уже вышли из возраста сказок. Ничего подобного! «Когда-нибудь ты дорастёшь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки», – убедительно говорит по этому поводу известный английский писатель Клайв Стейплз Льюис.

Обратите внимание, насколько сказки Александра Ралота современны. Это реальная жизнь, только герои в них сказочные. «Сказки от Бобра» – блаженство «верхов» и нужды «низов». «Лесное сообщество» – это мы с вами, наши мечты и чаяния, ошибки и проступки, которые мы в бытовой рутине просто не замечаем. Здесь можно встретить «Евро-атлантический союз лесов и болот» и свой свод правил – «Лесное уложение», трехтомник трудов лесных жителей и «настоящих» критиков, нарушение воздушного пространства над лесом и лесной МЧС. Всё как в современном мире, только в сказочно-лесном. Следовательно, и проблемы почти те же.

Именно поэтому сказки Александра увлекают не менее, чем его байки. Порой трудно отличить реальность от вымышленного, сказочное от действительности. И всё это благодаря выдумке и особой манере письма мастера прозы – члена Союза писателей России из Краснодара Александра Викторовича Петренко (Александр Ралот).

Байки старого мельника

Каа и бандерлоги

Мы дали ей прозвище Каа! В отместку за то, что она называла нас, учеников восьмого класса краснодарской средней школы исключительно бандерлогами. Правда, прежде чем выбрать для неё эту кличку, весь класс вынужден был отправиться в нашу школьную библиотеку и познакомиться с произведениями Редьярда Джозефа Киплинга, а именно, закусив губу, прочесть в конце концов его знаменитые «Книгу джунглей» ну и «Вторую книгу джунглей», конечно тоже.

***

А теперь о том, как наша Каа, то есть учительница литературы Марина Александровна проводила свои эксперименты, то есть вела урок.

– Ну что, бандероги, – леденящим душу голосом, со стальными нотками произносила она, – усаживайтесь и трепещите, несчастные, потому что к доске пойдёт… к доске пойдёт… к доске пойдёт…

Каа водила карандашом по открытому классному журналу, делая вид, что очень тщательно выбирает очередную жертву. Однако этого времени нам вполне хватало на то, чтобы отыскать в учебнике нужный текст и практически вызубрить его наизусть, ну или хотя бы знать, о чём в нём говорится. Дома, в комфортных условиях (то есть без Интернета, сотового телефона и компьютера, – их в то время ещё не изобрели) нам для этого требовалось часа полтора, а то и два. Понятное дело, что именно этих часов в нашей бурной жизни конца шестидесятых годов прошлого столетия никогда не хватало. Ну, сами посудите не прерывать же ответственный футбольный матч с командой вихрастых мальчишек из соседнего двора, только для того, чтобы познакомится с каким-то скучным параграфом по литературе. Ведь в нашем 8-м «В» классе целых тридцать человек, значит, вероятность того, что Каа спросит именно тебя составляет всего-то 1/30!

***

– Бандерлоги, на следующем уроке мы будем разбирать… будем разбирать по косточкам, – кого бы вы думали? А разбирать мы будем самого… самого господина Чичикова мы будем разбирать. Так что готовьтесь. И чтобы «Мёртвые души» отскакивали от ваших ещё не окрепших коренных зубов. Уяснили? А я после уроков схожу в нашу библиотеку и проверю, осталась ли там хоть одна книга великого Гоголя и если останется – пеняйте на себя! Приматы!

«Приматы» из 8-м «В» класса дружно забрав в библиотеке книги великого Гоголя, так же дружно отправились в кинотеатр «Смена», где милостивые кинопрокатчики, внимательно изучив школьную программу, благо она в те годы была единая для всех школ города, запустили в прокат, соответствующий этой самой программе фильм. За десять копеек мы посмотрели эти самые «Мёртвые души», сэкономив уйму драгоценного времени, ну сами знаете для чего.

***

– Вот ты, – длинный и тонкий палец Каа упёрся мне в грудь, – поведай всем нам грешным, во что был одет Чичиков. Какого цвета на нём был сюртук?

А что я мог ответить, фильм-то мы смотрели старенький, чёрно-белый!

С той поры прошло уже более сорока лет, но я, наверное, до конца своих дней буду помнить, что Чичиков был одет во фрак брусничного, то есть ярко-красного цвета, да ещё и с искрой!

***

Мы писали изложение, да не простое, а заковыристое, потому что с анализом, во как. То есть учились переносить на бумагу ту информацию, которую нам подробно и по пунктам сообщила наша Каа. Тема называлась «Анализ рассказа Толстого „Акула“». На следующем уроке взбешённая Каа с яростью швыряла нам на парты тетрадки.

В тот год меня посадили за одну парту рядом с Фокиным, с нашим абсолютным двоечником.

В моей тетрадке количество красных чернил составляло примерно тридцать процентов от синих, у Фокина явно зашкаливало за сто!

– Вопросы по оценкам есть? – прорычала Каа. Класс, разумеется, безмолвствовал. Инстинкт самосохранения брал своё. Только бесстрашный Фокин робко поднял руку.

– Что тебе, убогий, не понятно? – склонилась над ним учительница.

– Марина Александровна, я вот тут вместо «брюхо акулы» написал «пузо» – разве это ошибка, почему вы вот тут подчеркнули? Каа почему-то посмотрела не на Фокина, а на меня.

– Ну, с ним всё ясно, а тебе, Саша, надеюсь, объяснять не надо, почему я подчеркнула это слово. Пройдут годы, ты и сам, скорее всего, писать станешь. Будь там в своей взрослой жизни повнимательней с текстами. Она неожиданно для всех нас улыбнулась. А я, пацан с городской рабочей окраины, из микрорайона номер 34, ничего не понял. Чего писать, где писать, на заборах что ли. Однако как-то неуклюже и глупо улыбнулся ей в ответ. По всей видимости, я в тот момент просто был несказанно рад своему «трояку», в отличии от жирного «кола» своего соседа. Учеников в нашем классе, получивших за «Анализ рассказа Толстого „Акула“» положительные оценки можно было по пальцам одной руки пересчитать.