Красавица и герцог - Куин Джулия

И тут Амелия (о Боже, зачем?) громко произнесла:

— Мистер Одли!

Грейс тотчас отвернулась, уставившись в стену.

— Мы с Грейс гадаем, откуда вы, — не унималась Амелия. — Ваш выговор кажется мне незнакомым.

— Ирландия, леди Амелия. Чуть севернее Дублина.

— Ирландия! — воскликнула Амелия. — Боже мой! Далеко же вы забрались!

Прогулка по комнате подошла к концу. Грейс осталась стоять, даже когда Амелия направилась к дивану и села. Стараясь держаться как можно незаметнее, Грейс медленно двинулась к двери.

— Вам нравится в Линкольншире, мистер Одли? — послышался голосок Амелии.

— Меня здесь многое удивляет.

— Удивляет?

Грейс выглянула в коридор, прислушиваясь вполуха к разговору в гостиной.

— Путешествие оказалось не совсем таким, как я ожидал, — пояснил мистер Одни.

Грейс тотчас представила себе его насмешливую улыбку.

— В самом деле? — отозвалась Амелия. — А чего вы ожидали? Уверяю вас, в этом уголке Англии мы достаточно цивилизованны.

— О да, — задумчиво заметил мистер Одли. — Даже более, чем мне бы того хотелось.

— Но почему? — изумилась Амелия. — Что бы это значило, мистер Одли?

Возможно, мистер Одли и ответил, но Грейс этого не услышала. Как раз в это мгновение в холл вошел Томас. Элегантно одетый, выбритый и причесанный, он снова походил на самого себя.

— Ох, — вырвалось у Грейс. — Простите. — Она поспешно выскользнула в коридор и яростно замахала Томасу, стараясь, чтобы Амелия и мистер Одли ее не заметили.

— Грейс, — герцог стремительным шагом шел ей навстречу, — что это значит? Пенрит сказал мне, что Амелия хочет меня видеть?

Поравнявшись с Грейс, он кивнул ей, но не замедлил шага.

— Томас, подождите, — прошипела Грейс и, ухватив герцога за локоть, заставила его остановиться.

Уиндем обернулся, надменно вскинув брови.

— Там мистер Одли, — прошептала Грейс, потянув Томаса за собой подальше от двери. — Он в гостиной.

Томас посмотрел в сторону гостиной и снова перевел взгляд на Грейс. Он явно ничего не понимал.

— С Амелией.

С Уиндема тотчас слетела вся его невозмутимость.

— Какого дьявола? — проворчал он и, вытянув шею, попытался заглянуть в дверь гостиной, но едва ли сумел хоть что-то увидеть. — Почему?

— Не знаю, — раздраженно огрызнулась Грейс. Откуда ей было знать почему? — Мистер Одли уже был там, когда я пришла. Амелия сказала, что он шел мимо по коридору и она приняла его за вас.

Томаса передернуло.

— И что он ей наговорил?

— Не знаю, меня там не было. А потом я не могла толком расспросить Амелию в его присутствии.

— Ну да, разумеется.

Грейс молча ждала, не скажет ли Томас что-нибудь еще. Он рассеянно ущипнул себя за переносицу и поморщился, словно у него ужасно болела голова. Желая хоть немного его утешить, Грейс добавила:

— Я совершенно уверена, что мистер Одли не говорил Амелии о… — «Господи, как бы это получше сказать?» — О том, кто он на самом деле. — Герцог смерил Грейс испепеляющим взглядом. — Но здесь нет моей вины, Томас, — обиженно возразила девушка.

— А я вас ни в чем не обвиняю, — сухо бросил Уиндем и молча прошествовал к двери в гостиную.

С той минуты как Грейс вихрем вылетела из комнаты, ни Джек, ни леди Амелия не произнесли ни слова. Они словно заключили молчаливое соглашение о союзничестве и напряженно вслушивались, пытаясь разобрать тихий разговор в коридоре.

Джек всегда считал себя настоящим докой по части подслушивания, но Грейс с Уиндемом шептались так тихо, что, сколько он ни старался, не смог уловить ни слова. Впрочем, Джек и без того знал, о чем они говорят. Грейс предупреждала Уиндема, что мистер Одли, этот дьявол во плоти, уже запустил свои когти в прелестную, невинную леди Амелию. А Уиндем бранился (себе под нос разумеется, не настолько же он груб, чтобы сыпать проклятиями в присутствии дамы) и допытывался, что именно было сказано.

Все это было бы весьма занимательно, если бы мысли Джека не были заняты Грейс, гостиной, залитой золотым сиянием солнца, и… поцелуем.

Грейс…

Джек жаждал вернуть ее. Женщину, которую он сжимал в объятиях, не ту, что церемонно расхаживала по комнате вместе с леди Амелией, бросая на него колючие взгляды, будто он задумал стянуть столовое серебро.

Пожалуй, это было даже забавно. Джеку впору было себя поздравить. Какие бы чувства ни испытывала к нему мисс Эверсли, безразличие не относилось к их числу. А что может быть хуже безразличия?

Соблазнение женщины всегда представлялось Джеку увлекательной игрой, и вот впервые в жизни он обнаружил, что не чувствует привычной легкости. Кураж пропал. Преследование жертвы, хитроумный поединок, предвкушение близкой победы оставляли его равнодушным. Тонко рассчитанные ходы, продуманный план обольщения и искусное, артистичное его осуществление уже не казались Джеку захватывающим приключением.

Он желал лишь одного — быть рядом с Грейс.

Возможно, до конца своих дней.

Джек взглянул на леди Амелию. Она наклонилась вперед, слегка повернув голову. Ее ухо было обращено к двери — видимо, такую позу она сочла наилучшей.

— Вам все равно не удастся их подслушать, — предупредил Джек. Амелия ответила ему взглядом, полным наигранного негодования. — Только не притворяйтесь, что вы не пытались, — проворчал он. — Я честно признаюсь, что пробовал, но безуспешно.

— Хорошо, — пожала плечами Амелия и, выдержав небольшую паузу, спросила: — А о чем, по-вашему, они говорят?

«А-а, любопытство, как всегда, взяло верх», — усмехнулся про себя Джек. Леди Амелия была гораздо умнее, чем могло показаться на первый взгляд.

Он задумчиво покачал головой, изображая неведение:

— Трудно сказать. Я никогда не осмелился бы утверждать, что способен читать мысли женщины или нашего достопочтенного хозяина.

Леди Амелия удивленно подняла брови.

— Вам неприятен герцог?

— Я этого не говорил, — возразил Джек, нисколько не скрывая своих подлинных чувств.

— Как давно вы в Белгрейве?

— Вам не терпится от меня отделаться? — улыбнулся Джек.

— Нет, конечно. Я видела, как лакеи несли дорожные сундуки, и подумала, что, возможно, они ваши.

Джеку пришлось сделать усилие, чтобы не выдать удивление. Неужели старая склочница уже начала собирать чемоданы?

— Думаю, это сундуки герцогини.

— Она куда-то уезжает?

Джек едва не рассмеялся, увидев, как радостно оживилась Амелия.

— В Ирландию, — рассеянно отозвался он, с опозданием сообразив, что, возможно, именно этой женщине не следовало знать об их планах.

Хотя, с другой стороны, кому, как не ей, надлежало знать правду? Леди Амелия заслуживала венца великомученицы, ведь ей предстояло стать супругой Уиндема. Джек мысленно содрогнулся. Самое отвратительное, что только можно себе вообразить, — провести жизнь рядом с этим высокомерным хлыщом.

И тут, словно вызванный к жизни мрачными мыслями Джека, в комнате появился высокомерный хлыщ собственной персоной.

— Амелия.

Уиндем стоял в дверях во всем своем герцогском великолепии. Картину портил лишь заплывший глаз. За ночь кровоподтек стал еще внушительнее, с удовлетворением заметил Джек.

— Ваша светлость, — отозвалась девушка.

— Как приятно видеть вас. — Гордо вскинув голову, Уиндем вошел в гостиную. — Я смотрю, вы уже познакомились с нашим гостем.

— Да, — подтвердила Амелия. — Мистер Одли — весьма занимательный собеседник.

— Весьма, — кивнул Уиндем. Лицо его слегка скривилось, словно он только что проглотил горькую редьку. Джек всегда терпеть не мог редьку.

— Я приехала повидаться с Грейс, — поспешила объяснить леди Амелия.

— Да, конечно, — откликнулся Уиндем.

— Увы, — встрял Джек, — я нашел ее первым.

Уиндем смерил его взглядом, полным ледяного презрения. Джек широко улыбнулся, решив, что подобный ответ взбесит герцога больше любой колкости.

— На самом деле это я нашла его, — возразила леди Амелия. — Я увидела мистера Одли в коридоре и приняла его за вас.