Красавица и герцог - Куин Джулия

— Удивительно, — вкрадчиво произнес Джек, повернувшись к леди Амелии. — Мы ведь ничуть не похожи.

— Да, — резко бросил Уиндем. — Ничего общего.

— Авы как думаете, мисс Эверсли? — спросил Джек, вставая. Казалось, он единственный заметил, что Грейс вошла в комнату. — Есть ли черты сходства между мной и герцогом?

Губы Грейс приоткрылись, но ответила она не сразу.

— Боюсь, я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы судить об этом.

— Хорошо сказано, мисс Эверсли. — Джек одобрительно кивнул. — Могу ли я заключить, что герцога вы знаете довольно хорошо?

— Я состою при его бабушке вот уже пять лет, и за это время мне посчастливилось немного узнать характер его светлости.

— Леди Амелия, — проговорил Уиндем, явно намереваясь положить конец разговору, — могу я проводить вас до дома?

— Конечно.

— Так скоро? — прошептал Джек, исключительно чтобы позлить Уиндема.

— Меня ждут дома, — объяснила леди Амелия, хотя прежде ни разу не упоминала о своих домашних.

— Тогда давайте отправимся прямо сейчас, — предложил герцог.

Невеста встала и взяла его под руку.

— Э-э… ваша светлость!

Джек мгновенно повернулся, услышав голос Грейс, она по-прежнему стояла в дверях.

— Могу я поговорить с вами, прежде чем вы уедете? Пожалуйста, — проговорила она.

Уиндем извинился и вышел в коридор вслед за мисс Эверсли. Они остановились перед открытой дверью гостиной, но говорили так тихо, что расслышать слова было невозможно.

— Интересно, о чем они могут беседовать? — обратился Джек к леди Амелии.

— Понятия не имею, — сухо отозвалась девушка.

— Я тоже, — кивнул Джек, постаравшись придать голосу побольше беззаботности и оживления. Исключительно из чувства противоречия. Подобные вещи, по убеждению Джека, делали жизнь намного занимательнее. И вдруг из коридора донеслось: «В Ирландию?!» Это был возглас Уиндема, и прозвучал он довольно громко. Джек наклонился, прислушался, но герцог подхватил Грейс под руку и увлек в глубину коридора. Парочка скрылась из виду, оказавшись вне пределов слышимости.

— Что ж, ответ мы получили, — пробормотал Джек.

— Отъезд бабушки не мог бы расстроить Томаса, — решительно заявила Амелия. — Он бы скорее устроил празднество по такому случаю.

— Рискну предположить, что герцогиня решила ехать в сопровождении внука, о чем мисс Эверсли и сообщила Уиндему.

— В Ирландию? — Амелия недоверчиво покачала головой. — О нет, вы, должно быть, ошибаетесь.

— Возможно. — Джек с напускным безразличием пожал плечами. — Я здесь всего лишь гость.

И тут Амелия разразилась неожиданно страстной тирадой:

— Кроме того, я не могу себе представить, зачем бы герцогине ехать в Ирландию. Не то чтобы мне не нравилась ваша прекрасная страна, но это так не похоже на герцогиню. Я не раз слышала, как она с величайшим презрением отзывалась о Нортумберленде, Озерном крае, да и о Шотландии… — Амелия прервала фразу и, переведя дыхание, продолжила: — Ирландия? Для нее это чересчур.

Джек кивнул, поскольку именно этого от него и ждали.

— Ну в самом деле, — не унималась Амелия, — зачем герцогине требовать, чтобы Томас ее сопровождал? Им неприятно находиться в обществе друг друга.

— Как вежливо сказано, — похвалил Амелию Джек. — А кому-нибудь приятно находиться в их обществе?

Леди Амелия потрясенно округлила глаза, и Джек решил, что ему следовало ограничиться оскорблением в адрес одной лишь герцогини, но в это мгновение в комнату стремительным шагом вошел Уиндем. Он выглядел взбешенным, хотя и пытался скрыть гнев под маской высокомерия.

«Этот лощеный франт буквально нарывается на оскорбление», — мрачно заключил Джек.

— Амелия, — отрывисто бросил Уиндем, пытаясь принять безразличный вид, — боюсь, я не смогу проводить вас. Прошу меня извинить.

— Конечно, — пролепетала леди Амелия. Впрочем, ничего другого она и не могла сказать.

— Я позабочусь, чтобы вас с комфортом доставили домой. Может быть, вы хотите выбрать какую-нибудь книгу в библиотеке?

— Вам удается читать в карете? — поинтересовался Джек.

— А вам нет? — отозвалась леди Амелия.

— О, мне удается, и еще как, — многозначительно произнес Джек. — В карете я способен делать все, что угодно. Да и с каретой тоже, — добавил он и безмятежно улыбнулся появившейся в дверях Грейс.

Метнув в его сторону убийственный взгляд, Уиндем бесцеремонно схватил невесту за руку и рванул к себе, отчего бедняжке Амелии пришлось вскочить с дивана.

— Рада была с вами познакомиться, мистер Одли, — торопливо проговорила она.

— Я тоже, — беззаботно отозвался Джек. — Похоже, вы уезжаете.

— Амелия! — грозно рявкнул герцог, потащив девушку за собой к двери.

Джек проводил их до коридора и поискал глазами Грейс, но та уже исчезла. «Возможно, это и к лучшему», — нехотя признал он.

Джек посмотрел в окно. Небо потемнело, начинал накрапывать дождь. Пора прогуляться и вымокнуть насквозь под холодным дождем. Это именно то, что нужно, решил он.

Глава 14

Прожив пять лет в Белгрейве, Грейс успела привыкнуть к тому, что немного власти и обилие денег способны творить чудеса. Но даже ее поразила стремительность, с которой герцогине удалось претворить в жизнь свой замысел. Через три дня в Ливерпуле путешественников уже дожидалась зафрахтованная быстроходная яхта, готовая доставить их в Дублин и простоять там на якоре столько, сколько понадобится господам, чтобы завершить все свои дела в Ирландии и отправиться домой, в Англию.

Один из секретарей Томаса срочно выехал в Ирландию, чтобы подготовить все к приезду хозяев. Грейс искренне сочувствовала бедняге, которому пришлось выслушать, а затем повторить дважды обширные и невыносимо подробные указания герцогини. Сама Грейс давно притерпелась к капризам старухи, а секретарь, привыкший подчиняться куда более разумным распоряжениям, едва не плакал от отчаяния.

Разумеется, для таких важных особ, как герцогиня с внуком, следовало зарезервировать лучшие номера в самых роскошных гостиницах. Если лучшие апартаменты уже успели занять, владельцам гостиниц надлежало переселить постояльцев и освободить номера. Герцогиня не раз говорила Грейс, что предпочитает посылать кого-нибудь вперед, чтобы улаживать подобные дела. Куда удобнее предупреждать владельцев гостиниц заранее, чтобы они держали комнаты наготове к приезду именитых гостей, а других приезжих селили в номера попроще. Герцогиня называла это простой вежливостью.

По мнению Грейс, куда вежливее было бы не выставлять из комнат людей, чье единственное прегрешение заключалось в том, что они заняли апартаменты раньше герцогини, однако возразить взбалмошной старухе она не могла, ей оставалось лишь сочувственно улыбаться несчастному секретарю. Герцогиня и во время путешествия не собиралась изменять своим привычкам, так что секретарь получил еще одну порцию указаний, касающихся чистоты в комнатах, подаваемых блюд и размеров полотенец.

Грейс сбивалась с ног, занимаясь приготовлениями к путешествию и передавая сообщения от одного обитателя замка другому, поскольку герцогиня и оба ее внука решительно избегали друг друга.

В последние дни к всегдашней угрюмости и грубости герцогини добавилась взвинченность, приводившая Грейс в замешательство. Герцогиня с волнением ожидала приближающегося путешествия. Здесь растерялась бы и более опытная компаньонка: прежде старуха никогда не волновалась. Она могла испытывать удовлетворение, даже удовольствие, хотя куда чаще — неудовольствие, но волнение? На памяти Грейс такого за ней не водилось.

Это казалось странным, ведь герцогине, похоже, не слишком нравился новоявленный внук, вдобавок она не питала к нему ни капли уважения. Что же до самого мистера Одли, тот платил бабушке сторицей. В этом он походил на Томаса. Грейс не раз ловила себя на мысли, что кузены вполне могли бы стать добрыми друзьями, если бы встретились при других, более счастливых обстоятельствах.