Посредник - Тара Кресцент

― Ты этого не заслужил, ― говорю я вслух. Я заставляю себя встать. Я возвращаюсь тем же путем, что и пришел, и выхожу из заброшенного дома.

Только для того, чтобы оказаться в другой темной комнате. Здесь сам воздух тяжелый, густой и гнетущий. С каждым мгновением кажется, что он теснее смыкается вокруг меня, его удушающие объятия грозят поглотить меня целиком. Борясь с желанием убежать, я даю глазам привыкнуть к темноте.

На полу распростерты два тела. Труп взрослого обнимает ребенка, тщетно пытаясь защитить его от надвигающейся бури.

Я не хочу смотреть.

Не хочу знать.

Наклонив голову, я переворачиваю тела и тут же отшатываюсь.

Господи, это Джорджио и его шестилетняя дочь Лилиана.

Я отхожу и выворачиваю свой желудок на пол. Кто-то перерезал им горло, убийца небрежно отбросил нож в сторону. Отведя взгляд от мертвых глаз ребенка, я поднимаю его…

В горле пересыхает.

Это мой нож. Я ― убийца.

У меня нет времени на чувство вины или слезы сожаления. Как только я поднимаю нож, тишину пронзает крик.

Анжелика.

Я мчусь в направлении ее голоса. Я выбиваю дверь и попадаю в другую комнату, забрызганную кровью. Джорджио там, на этот раз живой, хотя я только что видел его труп. Он приставил нож ― мой нож ― к горлу Анжелики.

― Ты убил мою дочь, Колонна, ― говорит он мне низким и злобным голосом. ― Ты не перерезал ей горло, но ты все равно убил ее в тот момент, когда дал мне то задание. ― Он вдавливает лезвие в кожу Анжелики, и она плачет от страха. ― Ты знал это, не так ли, Колонна? Но все равно сделал это.

― Она всего лишь ребенок, ― шепчу я, и в каждом моем слове слышится отчаяние. ― Пожалуйста…

― Ребенок? ― Джорджио рычит. ― Как Лилиана?

― Пожалуйста, отпусти ее, ― умоляю я. Анжелика выглядит испуганной, и я не могу этого вынести. ― Возьми меня вместо нее.

И тут, словно ситуация должна стать еще хуже, рядом со мной появилась Валентина. Ее глаза красные, лицо залито слезами.

― Данте, ― умоляет она, цепляясь за мой рукав. ― Пожалуйста. Сделай что-нибудь. Спаси мою дочь.

Я ищу оружие. Хоть что-нибудь. Но моего пистолета нет, а нож исчез. Его держит Джорджио. Он поднимает его в насмешливом приветствии, а затем подносит к горлу Анжелики…

― Данте! ― Валентина трясет меня за плечо. ― Данте, проснись! Данте!

Все, кого я люблю, мертвы. Валентина. Анжелика. Я падаю на пол, сворачиваюсь в клубок и кричу. В комнате остался только я и трупы людей, которые мне дороже всего на свете. Я не смог защитить их. Я не смог уберечь их от беды. Меня трясет, трясет и трясет. Я не смог…

― Данте! У тебя кошмар. Проснись!

Я с усилием открываю глаза и сажусь.

― Валентина? ― Я тянусь и хватаю ее за руку. Пальцы дрожат, сердце не готово встретиться с моим худшим страхом, но она теплая. Она из плоти и крови и она здесь. Она жива.

Я весь взмок от пота. Провожу руками по волосам. Кошмар был таким чертовски ярким. Я до сих пор чувствую тяжелый медный запах крови и кислый вкус желчи на языке.

― Что случилось?

― Кошмар. ― Я делаю глубокий вдох и вытираю ладони о простыню. Сердце все еще колотится. Я фокусируюсь на Валентине. ― Ты одета.

― Я хотела вернуться в свою спальню. ― Она садится рядом со мной и слегка улыбается. ― На случай, если Анжелика проснется. ― Она кладет голову мне на плечо. ― Хочешь поговорить об этом?

Мне достаточно закрыть глаза, чтобы увидеть ее тело на ледяном полу.

― Я был в доме в Бергамо, ― тихо говорю я. Я не хочу отпускать ее руку. ― Я нашел там тело Джорджио. Он был мертв, как и его дочь. ― Я смотрю на наши переплетенные пальцы. ― Ее горло было перерезано. Моим ножом.

Она делает глубокий вдох, и ее хватка усиливается.

― Данте… ― Ее голос мягкий. ― Мне так жаль.

― Потом закричала Анжелика. ― Я не знаю, почему я рассказываю ей это. Я не должен. Я не хочу, чтобы в ее голове возникали кошмарные образы, но я не могу остановиться. ― Ее схватил Джорджио. Он сказал мне, что я убил его дочь. А потом он…

― Ты не убивал его дочь, ― перебивает она. ― Это был кошмар, вот и все. В любом случае, если мы ищем виноватого, то я…

― Нет. ― Я прерываю ее. ― Я попросил Джорджио найти информацию о платежах Верратти, прекрасно понимая, что моя просьба подвергнет его опасности. Я чувствую себя дерьмово из-за этого, но я бы сделал этот звонок снова. Даже не сомневайся. Я каждый раз буду выбирать твою безопасность.

Она целует меня в щеку.

― Ты не должен все время защищать меня, Данте. Я знаю, это началось еще в больнице, но я не жертва.

― Ты думаешь, я поэтому тебя защищаю? ― Я качаю головой. ― Я делаю это, потому что ты дорога мне, Валентина. Ты была дорога мне с того самого дня, как мы встретились.

Ее глаза расширяются.

― О, ― шепчет она. Я шокировал ее, хотя и не знаю почему. Я думал, что мои чувства к ней очевидны. Но она не отпускает мою руку. ― Данте, я не знаю, как…

― Тебе не обязательно отвечать.

― Это хорошо. ― Валентина слабо улыбается. ― Потому что я не знаю, что сказать. ― Она накручивает прядь волос на палец. ― После смерти Роберто меня несколько месяцев мучили кошмары. Это всегда были вариации на одну и ту же тему. Анжелика плачет в своей кроватке, я сплю, а он врывается в мою спальню и бьет ребенка, чтобы она замолчала. В тот первый год я не очень хорошо спала по ночам.

― Я этого не знал.

― Я не говорила тебе. Я знала, что ты отличаешься от своего брата, и я всегда чувствовала, что могу доверять тебе. Ты хороший человек, Данте. Но в те первые дни, когда я еще не оправилась от насилия, я не очень-то доверяла своим