Алуим - Виталий Иконников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот он!»
Я его засёк. У груши — самого большого дерева в саду. Лунный свет проходит сквозь крону и создаёт мелькания там, где их быть не должно. Призрак медленно движется вправо, проплывая мимо чёрного ствола дерева. И движется он… к другому призраку.
«Смерть близка…»
Второй сгусток энергии «стоит» у соседней яблони. У той, где я четыре года назад гвоздём проколол ногу, наступив на старую доску. По текстуре искажений он ничем не отличается от первого. У этого дерева ствол тоньше, чёрного фона меньше и заметить мелькания сложнее. Что эти двое там делают? Мне нужно идти к ним?
За углом раздаётся стук. Тихий глухой стук по бетонной дорожке, которой окаймлён сарай. Ещё один… Ещё… Он приближается.
«Беги…»
Нет, убегать глупо. Тот, кто идёт ко мне, специально обозначил своё приближение, чтобы я успел собраться духом. Боюсь. Это страх неизбежной встречи. Делаю два шага назад. Стук уже в метре от калитки.
«Беги!»
Стою. Сжимаю кулак правой руки. Меня мутит от самогона и происходящего. На мгновение в глазах всё темнеет. Проморгавшись несколько раз, замечаю, что вижу окружающий мир словно через негатив фотоплёнки. И это не короткая вспышка. Изменение зрительного восприятия не проходит.
«Какого чёрта?!»
Смотрю вверх, влево, вправо, на стену сарая. Инверсия цвета сводит с ума, паника сознания рождает в ушах звук, похожий на терзание слабо натянутых струн. Я не знаю, что делать. Прислоняюсь рукой к стене, глубоко дышу. Вестибулярный аппарат бьёт тревогу.
Из-за угла медленно выплывает знакомый силуэт. Всё тот же белый контур, который виден сейчас над калиткой лишь до уровня плеч. Он останавливается прямо напротив меня. Знаю, ему ничего не стоит преодолеть эти тонкие, ещё не окрашенные доски. Приблизиться, даже пройти сквозь моё тело. Всё, что угодно. Но он продолжает неподвижно парить по ту сторону несущественной преграды. Трое. Их там трое. Однако я чувствую, ко мне приходил именно он.
Ещё один глухой стук, за моей спиной. Резко оборачиваюсь. Призрак. Четвёртый. Такой же, как остальные. Долго не церемонясь, движется в мою сторону.
А расстояние между нами всё меньше. Верчу головой право-влево. Метр до калитки, два метра до четвёртого… Полтора метра. Меня заманили в ловушку, окружают. Что делать? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ??? Ещё один стук. С обеих сторон остаётся всего метр…
Четвёртый останавливается. Отчаянно всматриваюсь в темноту, заключённую в плавные белые линии его контура, стараюсь увидеть хоть что-то. Если ты друг, покажи мне своё лицо. Прекрати издевательские игры. Но вместо этого он протягивает левую руку.
«Беги!»
Очертания призрака стали объёмными, рука словно выросла в пространстве. Белые контуры обозначили новые детали фигуры. Линии туловища потекли в мою сторону, окаймляя конечность. Поворачиваю голову. Сквозь деревянные доски калитки ко мне протянута ещё одна рука.
У волнения есть предел, после которого человек перестаёт адекватно воспринимать действительность. Сюрреализм не позволяет сейчас понять, когда я покинул реальность и погрузился в сон. Но чтобы проснуться, нужно вступить в контакт с вымыслом.
Развожу руки в стороны и касаюсь призраков. Я шагнул в неизвестность, я больше, чем просто человек. Отдаюсь на волю течения. Чувствую знакомый холод, стремительно проникающий в мои пальцы, овладевающий кистями, стремящийся в запястья. Закрываю глаза. Струны рвутся одна за другой и затихают…
«Беги, идиот! Беги!»
Дрожь в коленях подкашивает ноги. Заваливаюсь назад, бьюсь головой о кирпичную стену сарая. Сползаю по ней, раздирая бугристыми выступами затылок. Контакт потерян, и новая волна паники накрывает меня. Открываю глаза, вижу, зрение нормализовалось, инверсия прошла. Надо мной нависают два сгустка энергии в полный человеческий рост.
«Тебя почти распяли!»
Эта фраза заставляет думать о смерти, мучительной смерти. Не выдержав напряжения, я срываюсь в единственно верном направлении — в сторону дома Татьяны. Приняв быстрый разгон с низкого старта, подпрыгиваю, но лишь в полёте понимаю, что могу опереться о забор только одной рукой. В итоге заваливаюсь на бок и с высоты полутора метров падаю на левое плечо.
Громкий короткий крик разрезает тишину. Какая дикая боль! Сжимая зубы и веки, корчусь на земле, чувствуя, как кровь стремительно заливает подмышку.
«Распяли. Почти распяли».
Нет времени пускать сопли. Поворачиваюсь на правый бок, поднимаюсь. Не оглядываясь в сторону калитки, бегу к кустам роз, которые выращивает мать Татьяны. Сворачиваю за угол, несусь мимо стены, снова сворачиваю. Немного отдышавшись, стучу Татьяне в окно.
Секунды тянутся медленно, им некуда спешить, они ни от кого не бегут. Мнусь с ноги на ногу, жду. В комнате всё так же темно, звуков не слышно. Выглядываю из-за угла — никого. Стучу снова, дольше и громче. Не знаю зачем, я ведь не собираюсь проситься в дом. Наконец, в окне появляется Татьяна. Заспанная, с растрёпанными волосами, в синей майке. В глазах читается явный упрёк. Ещё бы. Мало того, что променял её на другую девку, которую носил на руках, в конкурсах участвовал, так ещё хватило наглости прийти сюда среди ночи. Разводит руками, задавая немой вопрос. Но затем её взгляд падает на моё плечо. Свежая ссадина, грязный бинт вокруг бицепса, кровь, сочащаяся из-под мышки. Выражение лица Татьяны меняется, она кивает в сторону крыльца и исчезает. Всё понимая, открываю калитку и спешно направляюсь к крыльцу.
Замок два раза щёлкает, дверь с тихим скрипом открывается.
— Привет, — говорю я, тяжело дыша.
Татьяна выходит и так же аккуратно закрывает дверь.
— Что с тобой? — спрашивает она. — Не с той девчонкой роман закрутил?
Голос не совсем привычный. В интонации — смесь упрёка и переживания. Замечаю в её руке запечатанный стерильный бинт. Татьяна готова заботиться, даже когда хочет послать подальше.
— Да тут такое…
Оглядываюсь по сторонам, бегло ищу переливающиеся мелькания. За прошедшую минуту «гость» со своими приятелями успел бы сюда добраться. Надеюсь лишь, что пугать Татьяну не входит в их планы. А может, она вообще бы их не увидела. Замолкаю, чувствуя внезапное головокружение. Чрезмерное волнение плюс два стакана самогона… Странно, что я ещё на ногах стою.
— Тебя те парни избили? Ну, говори уже.
Татьяна смотрит на тонкую струйку крови, бегущую по моим рёбрам, и начинает распаковывать бинт. А я смотрю на Татьяну. Вернее, на её большую грудь. Два соска, выпирающие сквозь тонкую синюю майку, сейчас как два центра гипнотических спиралей, приводящих меня в чувство. Короткие шортики открывают практически всю длину голых ног. Уверен, Татьяна схватила первое, что попалось
