От сессии до сессии (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна

Сама судьба послала мне в тот час удивительную женщину, с которой я теперь хочу связаться. Тогда, в нашу первую встречу в гаремном саду Омара ибн Рахима она несколькими пассами и массажными движениями отвела беду, утихомирив бунт моего перепуганного организма. Мне хорошо запомнилась её разноглазость, удивительная, запоминающаяся изюминка в экзотичной красоте. И, кстати, Николас, бывший в тот вечер рядом, любезно поинтересовался у Акары, Верховной Жрицы, входящей в Совет магов, не родственница ли она его матушки, донны дель Торрес? А всё из-за той самой гетерохромности. Я ведь не просто так выпытывала у кота, что означает сей признак: читала о нём как-то мельком, но как-то позабыла. А сейчас вот вспомнила. Родственницами эти женщины могут и не быть. Но есть то, что их объединяет: Дар.

Снова слышу как наяву:

«Орден Незримого Ока приветствует тебя…»

Просторный фиолетовый бурнус. Лицо, скрываемое в тени капюшона. Аромат неизвестных благовоний, твёрдая поступь, руки, неожиданно сильные для женщины хрупкого сложения… Такой я запомнила Верховную Жрицу Ордена, попаданку, как и я, с первого взгляда опознавшую во мне землячку. Поспешив мне на помощь, она бросила через плечо сопровождавшей её амазонке, что, дескать, Совет подождёт, без неё не начнут. Всё правильно, она же там и председательствовала. Но вот по дороге задержалась ради обережницы, из-за которой, собственно, и бабахнула последняя война магов.

Вернее, магов и демиурга.

…Один глаз у неё зелёный, другой — голубой. Почти как у Тимыча.

А у Мирабель — зелёный и карий.

Вряд ли они знакомы близко, но я приметила Акару среди гостей матриарха. Раз уж она в дружеских отношениях с донной Софьей, а с моим свёкром они, так сказать, коллеги, то с Мирабель она знакома хотя бы шапочно. Это хорошо. Глядишь, присоветует что-нибудь, глянув на ситуацию со своей позиции.

…Сон в этот раз затягивает быстро, без проволочек. Возможно, потому, что я заранее планирую место попадания: наш дом в Тардисбурге, разумеется. Помня о советах кота, я стараюсь вызвать присущее этому дорогому мне месту ощущение тепла, защищённости и уюта. Слышу потрескивание поленьев в обоих очагах. Чувствую на языке каплю тающего в молоке мёда… И переношусь.

Получилось сразу, причём в этот раз без длительного блуждания по туманам. Хотя, подозреваю, бродить мне ещё придётся. В Магином доме, ставшем для меня своим, я с закрытыми глазами припомню любой уголок; а вот в башни Ордена Незримого Ока придётся тащиться по всему сон-городу, потому что знаю лишь их местоположение, а вот внутри не была ни разу. Где именно, в каком помещении там появиться, как найти Верховную — без понятия. Придётся тыкаться наугад.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Впрочем, до классической бродилки не доходит. Стоит мне шагнуть к входной двери, мысленно прокладывая пеший маршрут, как сознания касается знакомый голос:

«Уверена, что справишься? Может, помочь?»

И смешок.

«О! — Я даже теряюсь. — Уважаемая Акара! А как вы…»

«Ага, спросила у провидицы, откуда она знает, что гости на пороге… Обижаешь, землячка! Я тебе пророк или где?»

На двери вспыхивает огненная руна.

«Да знала я, знала, что ты придёшь, но вот не люблю сама по снам шастать и другим сочувствую; у меня обычно иные приёмы. Давай, заходи, поговорим…»

Толкнув дверь, я ничуть не удивляюсь, оказавшись вместо улицы в просторном кабинете с закруглёнными стенами — не иначе, как расположенном в одной из четырёх Орденских Башен. Из-за стола мне навстречу поднимается невысокая женщина в фиолетовом одеянии. Аметистовый всевозможных оттенков — излюбленная цветовая гамма Ордена.

«Ну, привет, коллега. Кодовую фразу говорить будем? Орден Незримого Ока… И так далее».[2]

Разговор у нас состоялся долгий и обстоятельный. Интересный и насыщенный. Полезный для обеих сторон. Но вот о содержании его пока умолчу. Есть ситуации, в которых невольно становишься суеверным и предпочитаешь не озвучивать планы, дабы не рассмешить Бога. Скажу только, что, выслушав меня поначалу со скептической усмешкой, Верховная задумалась, затем глянула в какие-то книги, в хрустальный шар, вытряхнула из полотняного мешочка единственную руну… и согласилась стать нашей сообщницей. Выдвинув, в свою очередь, несколько условий, с которыми я охотно согласилась.

Расстались мы, обоюдно довольные.

А вот следующий разговор, ради которого нужно было перенестись в Эль Торрес, обещал стать ох каким нелёгким… Признаться честно, несмотря на лояльное отношение ко мне дона Теймура я всё же побаивалась нашей встречи. Как-то поведёт себя Ящер, поняв, что у него пытаются похитить его сокровище? Я уже мысленно прикидывала пути отступления и не слишком позорного бегства, однако нежданно-негаданно проблема решилась сама собой. Меня спас Тим-Тим.

Так вот взял и возник рядом, стоило мне очутиться в своей замковой спальне. Плюхнулся из ниоткуда прямо на постель, деловито попрыгал, муркнул, глядя на мою ошарашенную физиономию, и скомандовал:

«Всёу, можно домой! С доном Теймур-ром я сам поговорил!»

Полюбовался моей физиономией, на которой, должно быть, забавно пропечатывались то недоумение, то восторг, то неописуемая радость, и пояснил важно:

«Я всёу-таки мужчинау, мне и вести мужской р-разговоур! К тому же, было у меня к твоему свёкр-ру важное послание; вот заодноу и по нашему делу поболтали. Ничегоу, пришлось ему потер-рпеть моё пр-рисутствие и кое с чем смир-риться. Ну он у тебя и хитр-рец, Ваня! Ох, чувствую, пер-репадёт нам ещё от него сюр-рпризов! Ладноу, пошли! Пр-росыпайся, будем смотреть наяву, чего мы там с тобой наворотили!»

…Сон слетает с меня, будто отдёрнутое одеяло. Но ещё с полминуты я лежу, уставившись в потолочные доски и соображая: сплю или не сплю? Вроде бы я в реальности: пятки мёрзнут, пушинка, выбившись из подушки, щекочет нос… Проявившийся в очередной раз из ниоткуда Тим-Тим с шумом перепрыгивает с моей постели на кресло, затем на стол. Успеваю прочувствовать, как сминается от прыжка и выпрямляется матрас, слышу и вижу кресло, свалившееся с грохотом… ага, всё-таки не сплю! А куда это он торопится? А-а, к Зеркалу! И я! Я тоже хочу посмотреть!

С круглого чердачного оконца слетает занавеска. Радужная дымка затягивает стекло-иллюминатор, а затем развеивается, и мы с моим пушистым другом видим столовую Эль Торреса.

Утро.

Знать бы ещё, которое…

***14.2

— Тимыч, что сейчас вообще там, за бортом? Какой день? То есть, который? Фу ты… В общем, в «когда» мы попали?

Как порой случается в минуты волнения, меня подхватывает настоящий словесный поток. Ещё немного — и я начну тараторить без удержи. Кот картинно зажимает мне лапой рот:

— Тс-с! Молчи, несчастнаяу, самое интер-ресноеу пр-ропустим! Ну, скажу я тебе, допустим, что «завтр-ра» наступило; это о чём-то говор-рит? Сутки пр-рошли, как наша Мир-ри, неусыпно охр-раняемая, на целых четвер-рть часа выпала из поля зр-рения стор-рожей; потом, пр-равда, обнар-ружилась у себя спящей, но дон Теймур-р до сих пор-р ломает голову, куда она на это вр-ремя подевалаусь. А главное — почему он так и не смоуг пр-робиться в её сны, ха-ха! Бр-ратец Николас с твоей лучшей подр-ругой собир-раются отбыть, но колеблются: можно ли оставить мать в таком стр-ранном состоянии… В общем, смотр-ри и помалкивай!

Ага, наехал, а сам наболтал полон короб! Кажется, не одну меня потряхивает от волнения. Машинально притягиваю к себе его увесистое тельце. Котики — лучшее успокоительное! И впрямь, вскоре утихомириваемся: я — от его приятной пушистости, он — от моих поглаживаний. И уже спокойно смотрим в Зеркало.

Значит, там прошли сутки после вчерашнего визита донны… Но ведь и у нас приблизительно столько же? Смотрим трансляцию он-лайн?

Картина в волшебном Зеркале открывается вроде бы привычная, виденная не раз: семья за утренним чаем. Во всяком случае, та часть семьи, что наличествует на данный момент в замке. Матриарха не наблюдаю; да она и не балует нас утренними визитами. Дон Теймур замкнуто-мрачен и погружён в раздумья. Его «половина» бледна, с синевой под глазами, и, похоже, несколько взволнованна, хоть старается это скрыть. И вот странность: недавний налёт юности, обернувший её своим флером после снятия Кармы, ушёл: сейчас перед нами зрелая, просто весьма моложавая женщина, из тех редких самородков, чья красота с возрастом лишь раскрывается всё сильнее. Что с ней творится?