Песни мертвых детей - Тоби Литт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я проголодался.
Альбом аккуратно возвращался в шкаф. Все шествовали в столовую. Или в «переднюю гостиную», как иногда ее называл дедушка Мэтью. Бабушка всегда смеялась и говорила на это:
— Как изменились времена.
Вечер продолжался с еще большим количеством невыносимых ритуалов. За появлением на столе моркови неизменно следовало высказывание, что морковка помогает видеть в темноте. Их вечно отчитывали за то, что они загребают горошек вилкой. Самым тяжким грехом считалось держать нож как авторучку, впрочем, нет, согбенная спина и локти на столе были преступлением посерьезнее.
Надо ли удивляться, что после часа подобных мук Мэтью отчаянно хотелось вырваться на волю, провести на улице остаток светового дня, насладиться последышами дневного тепла и поговорить с нами.
Но ритуал тихого семейного вечера не позволял таких вольностей.
Во-первых, требовалось вымыть посуду. Затем вытереть ее и поставить на место. Остатки еды следовало снести вниз и выкинуть на компостную кучу. Домашние дела множились: убрать спальню, начистить обувь, подержать клубок шерсти, сложить мозаику.
— Разве не чудесно провести время вместе? — спрашивала бабушка.
vБездыханного Мэтью обеспокоила новая мысль: «Я хочу что-нибудь сказать, прежде чем умру. Я хочу сказать предсмертное слово Команде».
Что сказать, Мэтью вообще-то не знал. Зато знал, что его слова станут памятным и поворотным событием для трех оставшихся членов Команды.
Мы внимательно вслушивались в его беззвучное шевеление губами. И у каждого имелось свое толкование этой беззвучности. Эндрю решил, что Мэтью шепчет «конец», Пол — «отец», а Питер — «свинец».
Из транса нас вывели громкие приветственные крики на дороге. Внезапно мы ясно поняли, что делать.
— Стойте здесь! — распорядился Эндрю.
И почти в то же мгновение Пол с Питером объявили:
— Мы останемся здесь!
Эндрю зигзагом обежал розовые кусты и рванулся по мощеной дорожке.
Мы опустились на колени рядом с Мэтью и шшептали все слова утешения, какие только имелись в нашем арсенале.
Когда Эндрю выскочил на дорогу, коляска его отца находилась примерно в двадцати ярдах. Разрыв между ним и коляской отца Пола составлял всего дюжину футов, а может, и того меньше. Никогда еще Эндрю не видел отца таким распаленным, даже разъяренным. Его взгляд был прикован к финишной линии, пусть та и скрывалась пока за гребнем последнего невысокого холма.
В любых иных обстоятельствах Эндрю не рискнул бы приблизиться к отцу, когда тот в таком запале. Мгновение, лишь одно-единственное мгновение он раздумывал, не посторониться ли и не поприветствовать отца. Отец тогда не рассердится. А потом он сможет вернуться и посмотреть, как там Мэтью.
У обочины толпилось человек двадцать. Еще не меньше дюжины зрителей выглядывало из открытых окон и дверей. Мать Эндрю и дедушка Мэтью стояли на Рыночной площади рядом с финишной прямой, огороженной веревками.
Эндрю преодолел страх.
— Мэтью ударился! — крикнул он, когда отец оказался рядом. — Пойдем! По-моему, он умирает.
Эндрю даже выскочил на дорогу, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов. Отец обогнул его, не удостоив и взглядом. Этого человека было не так-то просто сбить с победного пути.
Слегка растерянный Эндрю бросился следом, с удивлением отметив, что погоня дается ему легко.
— Папа! Мэтью упал с дерева! Он не шевелится!
— Что такое? — раздался за его спиной задыхающийся голос.
Эндрю мог не оборачиваться, он знал, что это отец Пола. Но он продолжал нагонять собственного отца.
— Папа! Мне кажется, у Мэтью паралич.
На этот раз отец услышал сына, который успел поравняться с ним.
— Не трогай коляску! — заорал он. — Дисквалифицируют!
Он толкал коляску мимо калитки, что вела в сад Эндрю.
— Где он? — крикнул сзади отец Пола.
— В нашем саду, — Эндрю оглянулся. — Он упал с дерева.
Казалось, отец Эндрю только теперь осознал слова сына.
— Я приду после финиша! — прокричал он. — Сразу же!
Отец Пола перешел на легкую трусцу.
— Пошли! — крикнул он. — Надо взглянуть!
Но отец Эндрю уже гнал коляску на последний склон.
— У нас получится, Роджер! — подбодрил он партнера.
Эндрю держался рядом с ним еще шагов двадцать, искоса поглядывая на потное, страдальческое шщо отца. Затем нырнул в сторону и помчался назад. Он пролетел мимо мистера Грассмира, который растерянно смотрел на нас, отсвечивая ровными коленями. Забытая коляска отца Пола, постепенно набирая скорость, скатывалась с холма.
viОтец Пола проскочил в калитку, колыхнув струпья белой отслаивающейся краски, и рванул по мощеной дорожке в глубь сада. Представшая его глазам сцена вряд ли могла претендовать на двойную трактовку: под деревом, подбоченясь, стоял Мэтью, и никогда еще он не выглядел таким значительным. Ничего удивительного: он ведь пообщался с самой смертью, и это общение наложило на него печать трагичности. Мэтью понимал, что по крайней мере на несколько следующих часов обречен на всеобщее внимание. Его немного пугала скорая бабушкина реакция, которой придется как-то противостоять. Это ведь все равно как оказаться рядом с носовым платком — высморкаться заставят по-любому. Наверняка его теперь засадят в домашнюю тюрьму. И уж точно лазать по деревьям придется тайно — как пить дать, не одну неделю. Правда, это не особая проблема, поскольку все наши занятия были тайными. Все, что мы делали в пределах видимости и слышимости наших домашних, было осознанным притворством — дабы уверить их, что мы не представляем смертоубийственной силы. Из наших родителей лишь отец Эндрю отчасти разделял нашу склонность к тайной жизни, скрытой от людских глаз. Что до остальных, то в присутствии взрослых мы старательно корчили невинных паинек. И Мэтью не надо было объяснять, как он должен повести себя. Главное — не выдать ничего существенного: все, что окажется на виду, обязано быть враньем, сплошь лживыми признаниями, а суть пусть останется тайной. Иными словами: имя, звание, номер.
Отец Пола подбежал к Мэтью, коснулся его плеча.
— Все в порядке, — быстро сказал Мэтью, не дожидаясь вопроса. — Просто слегка сбилось дыхание. Ничего страшного.
— Сядь, — велел отец Пола.
— Со мной все в порядке, — повторил Мэтью. — Я не так сильно ударился.
— Голова цела?
— Цела.
— Точно?
— Абсолютно.
— Пройдись по кругу — приказал отец Пола.
Мэтью описал идеальный круг.
— Не волнуйтесь за меня, вам надо к финишу бежать, — сказал он.
Мы стояли в стороне, давая Мэтью возможность обезопасить себя (и нас) от неприятностей. Внезапно из-за угла выскочил Эндрю и, резко затормозив, как вкопанный остановился перед Мэтью. Он открыл было рот, но наткнулся на наш взгляд. И тотчас сообразил, что, если выкажет беспокойство, фальшивая беззаботность Мэтью бросится в глаза. А в этом случае всегда имелась опасность, что родители нас разлучат. Некоторые из наших домашних, в особенности отец Пола, — впрочем, как и мать Питера с бабушкой Мэтью — подозревали, что мы дурно влияем друг на друга. Но, общаясь с нами по отдельности, присматриваясь к нам в изолированном состоянии, они никак не могли выявить источник этой пагубности. Если бы они смогли вычислить главаря, что сбивает нас с пути истинного, то оказались бы вплотную к своей цели: уничтожить Команду. Наш самый главный, самый тайный секрет заключался в том, что наиболее высокое звание было у Эндрю. Мы были Командой. Командой из четырех человек. И каждый отвечал за все. Эти прописные истины Эндрю знал лучше всех. А потому он посмотрел на отца Пола и пробормотал:
— Похоже, я из-за пустяка наделал столько шума.
— Ничего страшного, — сказал отец Пола. — Я даже рад этому. Это всего лишь соревнования. Не более того.
— Но вы могли победить, — возразил Пол.
— А твой друг мог получить серьезную травму, — ответил его отец.
— Но я ничего такого не получил, — сказал Мэтью. — Ни капельки не получил.
— Пошли посмотрим, кто победил, — предложил Питер.
Но отец Пола не собирался сдаваться.
— Вы так просто не отделаетесь, — сказал он. — У меня имеется вопрос. И очень серьезный вопрос.
— Пойдем, — позвал Эндрю, притворяясь, будто отца Пола здесь нет. — С Мэтью все нормально.
Мы развернулись и двинулись к выходу из сада. Впереди бодро шагал Мэтью — демонстрируя полное отсутствие каких-либо увечий. Позже он сказал нам, что едва сдерживался, чтобы не стошнить.
— Вы только посмотрите на него! — воскликнул отец Пола, преследуя свою цель, а заодно и нас.
Мэтью остановился.
— Спасибо. Я очень благодарен за то, что вы пришли мне на помощь.