Архивариус (СИ) - Игорь Мирецкий

– Да так. На всякий случай.

Денис бросает на меня взгляд, полный сарказма.

Проследовав за Красимирой в подъезд, мы поднимаемся в лифте и, быстро пройдя по коридору, оказываемся у нужной двери. Ощутив прикосновение жетона с только что поступившим на него ордером, дверная панель послушно отъезжает в сторону, целиком скрываясь в стене.

Я захожу первым.

Типовая однокомнатная квартира. Такая же точно, как у нас с Мирославой.

– Радислав! – громко говорю я, сам не знаю зачем, еще из прихожей.

Тишина.

Как и следовало ожидать.

– Не прикасайтесь ни к чему, пожалуйста! – Я успеваю помешать Красимире поднять скомканную черную ткань (ее чулок?), валяющуюся на полу у самой двери. – И подождите здесь в прихожей вместе с моим напарником. Да, и еще… Я попросил бы вас не смотреть сейчас, что показывают домашние камеры.

Убедившись, что экран скрылся в ее руке, я захожу в комнату и направляюсь к кровати. Взяв одеяло за край возле изголовья, осторожно отгибаю его.

Так я и думал...

Лежащее на спине бездыханное мужское тело уставилось в потолок застывшим взглядом. Рот широко открыт, и всё лицо искажено гримасой, которая красноречивее любых слов говорит о том, насколько небезболезненной была смерть. Однако каких-либо видимых признаков насилия на теле нет. За исключением, пожалуй, одного...

Правая кисть руки отсутствует.

Место ее отчленения покрыто густым слоем хорошо свернувшейся крови.

ГЛАВА 2

– Всем немедленно выйти в коридор, – командую я, вернувшись в прихожую и постаравшись придать своему голосу максимально официальные нотки.

Красимира и Денис, явно не ожидав такого поворота, беспрекословно подчиняются.

Прикрыв дверь снаружи, я всё тем же тоном спрашиваю сожительницу покойного:

– Когда вы последний раз говорили с Радиславом?

– Около десяти вечера. После этого я легла спать, а когда проснулась и посмотрела… Вы наконец скажете, что с ним?

– У домашних видеокамер включена запись? – отвечаю я вопросом на вопрос, хотя это обычно не в моих правилах.

– Я… я не знаю. Радислав установил их буквально перед моим отъездом. Это была его идея.

Кажется, Денис не может поверить своим ушам.

– Вызывай криминалиста, знаток женщин, – говорю я ему, не в силах больше сохранять начальственный тон. – И проследи, чтобы никто не заходил в квартиру до его прибытия!

Денис кивает, поняв всё без лишних вопросов.

Уже у лифта я кричу ему:

– Еще раздобудь судебную санкцию на активацию маячка…. имплант похищен. И заодно – санкцию на домашние камеры.

Вдруг они записывают? Впрочем, если и не записывают, большой роли это не сыграет. Мы с Денисом оба прекрасно понимаем, что я установлю личность убийцы и увижу его физиономию на дисплее нашего бортового компьютера уже через считанные минуты.

И как только до некоторых не доходит, что систему мониторинга не обмануть? Какие только трюки люди не выделывают! Интересно даже, что придумал этот тип. Последний раз то был фокус с переодеванием в «слепой зоне». Кажется, в общественном туалете. Да, тот фанатик именно так заявил в своем чистосердечном признании, пока я отвозил его в участок…

Помнится, на стене жилого небоскреба, выходящей на Центральную городскую площадь, на высоте более ста метров – по веревке спустившись из окна в спортивной куртке, капюшон которой скрывал почти всё лицо, – он выполнил баллончиком ту кривую, но поистине внушительного размера надпись: «АРХИВАРИУС – ЧАДО САТАНЫ!» Затем, поднявшись по веревке обратно и покинув здание через подъезд, прямиком направился в расположенный поблизости общественный туалет.

Он, конечно же, знал, что территории такого рода в соответствии с «Актом о частной жизни» не оборудованы средствами наблюдения.

Всех воскрешенных информируют об этом в первый же день – тогда же, когда предупреждают, что абсолютно каждый метр публичного пространства городов планеты находится под зорким и неусыпным наблюдением компьютерной системы.

А воскрешен он был на Ремотусе всего за неделю до этого инцидента...

И, по собственным его словам, проторчал он там в одной из кабинок около десяти минут, умудрившись за это время каким-то образом спустить в унитаз куртку, спортивные брюки, кроссовки и даже прихваченную с собой с места преступления трехметровую веревку. Выйдя из уборной в одних лишь шортах, вандал преспокойно направился босиком к себе домой... где я его и задержал в течение часа.

Ну как можно быть настолько тупым, чтобы не догадаться, что программа автоматического поиска сверяет количество всех зашедших и вышедших из таких «слепых зон» и сопоставляет их параметры? Методом исключения компьютер за какую-то долю секунды установил, что именно данный объект, появившийся в пляжном виде на выходе из здания общественного туалета, является тем, кто десятью минутами ранее заходил туда в спортивном костюме. С таким же успехом можно было вычислить его по «слепой зоне», где он надевал его.

Готов поспорить на миллион ремо, что сегодняшний убийца, совершивший преступление в частной квартире – то есть намеренно выбрав «слепую зону»! – тоже из тех, кого Судьба совсем недавно забросила сюда на Ремотус. Ибо прожив здесь хотя бы месяц, человек на такую тупость просто не способен.

– Войти в систему мониторинга, – говорю я, устраиваясь поудобней на сидении автомобиля. Сообщив бортовому компьютеру адрес Радислава, приказываю показать в ускоренном режиме входную дверь, начиная с десяти ноль ноль минувшего вечера.

На дисплее появляется уже хорошо знакомая мне дверная панель. Цифры в левом верхнем углу лихорадочно сменяют друг друга. К 00:00 перед дверью по-прежнему ничего не происходит. 00:30… 00:45… Я зеваю и потягиваюсь. 00:59… Внезапно запись перескакивает целый час и продолжается как ни в чем не бывало: 02:00… 02:15…

Что это было?!

– Стоп, – обрываю я. – Повторить с часа ноль ноль.

Отсчет вновь начинается с 02:00.

Какого черта? Такого еще ни разу не случалось.

Дурное предчувствие говорит мне, что самое интересное наверняка произошло в загадочно исчезнувший час. Однако я всё же решаю посмотреть запись дальше. И только зря трачу свое время. Перед дверью не происходит решительно ничего – до тех пор, пока без четверти девять там не появляется Красимира, безуспешно пытающаяся справиться с замком. А затем уже мы втроем.

– Филипп, доброе утро! – здороваюсь я с нашим компьютерным гением.

С экрана, возникшего из моего жетона, на меня смотрит худощавое лицо с орлиным носом. Значительную часть лица скрывает густая борода и длинные волосы. Они частенько бывают у него не особо расчесанными, но таким взъерошенным, как сейчас, я вижу его, пожалуй, впервые.

– Привет, Ингви, – рассеянно отвечает Филипп, покусывая губы. Такой привычки я за ним раньше тоже не замечал.

Похоже, про поздравления по случаю Дня рождения он забыл.

– Извини, что отвлекаю, – говорю я. – У меня тут бортовой компьютер глючит. Когда подключаюсь к мониторингу и хочу...

– Если бы твой компьютер! – не дослушивает он.

– В смысле?

Филипп нервно усмехается, после чего производит глубокий вдох, делает выдох и медленно, тщательно подбирая слова, произносит:

– Данные о том, что этой ночью с часа до двух происходило во всём Западном квартале Москвы, стерты.

– Стерты? Что значит «стерты»?! Кем стерты? Как это случилось?

– Пока сам не знаю, – выдавливает из себя Филипп. – Но похоже, что их не восстановить. Так что… если вдруг в это время в квартале произошло что-нибудь серьезное – у нас, похоже, будут проблемы.

«Вдруг». «Что-нибудь серьезное». Когда вообще на Ремотусе последний раз происходило что-либо подобное?

Я спешу поделиться с Филиппом тем, что только что видел собственными глазами.

– Да уж, – мрачно произносит он себе под нос, – это определенно посерьезней, чем испорченное стекло.

Заметив мой вопросительный взгляд, Филипп быстро поясняет:

– Сегодня утром некая горожанка обнаружила, что стекло дверцы ее личного автомобиля разъедено кислотой. Офицер, которому шеф поручил это пустяковое дело, стал просматривать ночные записи и увидел, что с часа до двух данные отсутствуют. Он, как и ты, решил, что вышла из строя его техника, и обратился ко мне. Ну, я вошел в систему со своего компьютера – результат оказался тем же. И вот, буквально пять минут назад я установил, что данные за этот промежуток отсутствуют для всего нашего квартала.

– А мониторинг вообще работал?

– Ночной дежурный говорит, что поглядывал, как обычно, и ничего странного с изображением не было. Ой, прости… – Филипп смотрит куда-то в сторону. – Шеф опять идет. Будет сейчас снова над душой стоять, будто это ускорит дело. Всё, давай, до связи!