Просто человек. Файл №620 - Крис Картер

— Неужто любите? — недоверчиво прищурился тот. — Сколько очков заработал Микки Мэтвол?

— Сто шестьдесят три.

Дэйлс попытался снова захлопнуть дверь, но Малдер был начеку и придержал ее носком ботинка.

— Справа, — добавил он. — Еще триста семьдесят три слева. Всего пятьсот тридцать шесть.

Старик отпустил дверь и молча пошел в глубь квартиры. Малдер решил, что это можно счесть за приглашение. За неимением лучшего.

В доме вашингтонского Артура Дэйлса царила, пожалуй, еще большая разруха, чем в трейлере его брата. В трейлере, по крайней мере, не наблюдалось такого огромного количества хлама. Комната, в которую хозяин привел агента, буквально утопала в бессмысленных вроде бы мелочах. Системы в их нагромождении не улавливалось никакой. Слой пыли, покрывавший эти руины, был столь основательным, что давешний архив показался бы по сравнению с этой комнатой просто стерильным. Дэйлс неопределенно махнул рукой в сторону продавленного дивана — единственного островка в пыльном хаосе и пошаркал куда-то в сторону рассохшихся стеллажей.

— Одного вам, несчастному слепцу, не понять, — все так же сокрушенно вещал он, раскапывая вековые залежи. — Бейсбол — ключ к самой жизни. Философский камень, если угодно. Если б вы хоть что-то понимали в бейсболе и молились бы его богам, вы бы давно уже разрешили все свои вопросы насчет пришельцев и заговоров…

— Очень может быть, сэр…

Малдер почему-то чувствовал себя виноватым. Засаленный халат Артура Дэйлса, все эти груды милых сердцу старика безделиц, даже слова, которые он сейчас говорил — все было не для посторонних глаз и ушей. У агента было ощущение, что он влез в чужую душу, словно слон в посудную лавку: одно неловкое движение — и весь этот хрупкий мир, такой нелепый на взгляд постороннего, рухнет, разобьется вдребезги. Малдер скованно устроился на краю дивана, засунув кисти рук между коленями.

— Мистер Дэйлс, я предполагаю, что события в Розвелле, участником которых вы оказались, дали толчок к заговору между правительством и пришельцами, меняющими обличье.

— Не утомляйте меня, агент Малдер, — отмахнулся старик. — Мой брат Артур открыл «Секретные материалы» в Федеральном Бюро Преследований еще до вашего рождения. Он работал в ФБР и гонялся за пришельцами, когда вы смотрели передачу «Мои друзья марсиане». Обличье, говорите, агент Малдер? — Дэйлс хитро прищурился. — А скажите, от любви человек может сменить обличье?

Малдер никак не ожидал такого поворота.

— Ну… От любви к женщине мужчина иногда меняется…— промямлил он, не понимая, к чему клонит собеседник.

— При чем тут женщины? — фыркнул Дэйлс. — Я вам о любви говорю, о страсти, о такой же, с которой вы доказываете существование внеземной жизни. Вы верите в то, что страсть, настоящая страсть, способна изменить вашу природу, превратить человека в нечто человекоподобное?

Малдер не нашелся, что на это ответить. Однако у него самого накопились вопросы.

— А что конкретно говорил обо мне ваш брат?

Старик сделал вид, что не расслышал, продолжая сосредоточенно шарить на полках пизанского стеллажа. Малдер решил зайти с другой стороны, хотя не слишком надеялся, что на этот раз будет услышан. И еще он надеялся, что стеллаж не рухнет на голову единственного свидетеля событий полувековой давности.

— Мистер Дэйлс, если вы с братом и вправду знали об этом Охотнике и планах колонизации нашей планеты, почему никому не сказали?

— Нам бы никто не поверил, — проворчал Дэйлс.

— Я бы поверил.

— Вы еще не созрели…

— Почему? — искренне возмутился Малдер. — Я давно созрел, даже перезрел. Настолько перезрел, что уже гнить начал. Последние десять лет только и делаю, что подбираюсь к сердцу тайны. Все время кажется, что вот теперь-то оно совсем близко, только руку протяни… Танталовы муки какие-то…

— Сердце тайны, сердце тайны…— протянул нараспев старик, ворочая что-то на полке. — А, вот он!

Он повернулся к гостю с видом Санта Клауса и приторным рождественским тоном («Малыш, ты хорошо учился, поэтому я приготовил тебе отличный подарок…») провозгласил:

— Мистер Малдер, вам бы лучше оставить в покое сердце тайны, а вместо этого заняться тайной сердца. Намек поняли?

Малдер недоуменно заморгал. В руках у отставного полицейского была деревянная фигурка питчера на подставке.

— Что это?

— Этот парнишка носил кличку Пит-бутончик. Вы ему — деньги на расходы, а он вам — историю бейсбола, пришельцев и охотников, — на лице старика сияла все та же пряничная улыбка довольного Санта Клауса.

— Вы меня за ребенка держите, — обиженно вздохнул Малдер, роясь в карманах в поисках мелочи.

Пятидесятицентовик канул в щель на спине фигурки. Пит-бутончик, повинуясь действию рычажка, приподнял кепку.

— Отлично, — удовлетворенно откликнулся Дэйлс. — Вот с этого и надо начинать. Первое, что надо знать о бейсболе — он не дает вам состариться…

Розвелл, штат Нью-Мексико

Муниципальный стадион

29 июня 1947 года

К лету сорок седьмого Артур Дэйлс уже три года служил в полиции Розвелла, штат Нью-Мексико. Он полгода как получил чин сержанта и с гордостью носил неудобную и душную (в пустыне-то!) иссиня-черную форму. Он был молод, холост, не курил и почти не пил. Кроме того, он был достаточно хорош собой, чтобы иметь успех у женщин. Последнему мешала только некоторая застенчивость, да еще принципиальность, которую нынешняя молодежь сочла бы старомодной. По тем же причинам он так и не сделал карьеры в полиции, но речь не о том…

В тот безбожно солнечный день (отличный денек для бейсбола!) он пришел на стадион, когда игра подходила к концу. Обидно, конечно, но работа есть работа. У служебного выхода он приметил автобус — белый, с тремя красными полосами. Пробегавший мимо сорванец — один из тех, что тучами сшиваются на стадионах, не брезгуя черной работой за одну возможность наблюдать все игры и по-свойски здороваться с игроками — неохотно притормозил и объяснил сержанту, что именно это и есть автобус «Серых», он их каждый раз в гостиницу возит.

Дэйлс с завистью посмотрел вслед умчавшемуся по своим сверхважным делам мальчишке и остался ждать в раскаленной тени автобуса. Вскоре характер шума толпы на стадионе изменился, похоже, игра закончилась. Дэйлс был опытным болельщиком, иногда ему даже казалось, что по отдаленному гулу стадиона он может судить об игре с не меньшей уверенностью, чем те, кто слушали комментарии по радио. Единодушный вскрик всего стадиона при удачном ударе или броске, вздох разочарования, перекрываемый злорадством болельщиков другой команды, если баттер впустую махнул битой, либо питчер не попал в зону, и страшный гвалт во время пробежки… В самом начале службы в полиции Дэйлсу приходилось регулировать движение на одной из прилегавших к стадиону улиц.