Инициация Вики - Антон Соя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может, я и правда не умею общаться ни с кем, кроме зомби? Может, мне действительно нужно завести друзей-зомби? Парня-зомби? Отличная идея! – засмеялась в голос Лера, заваривая кофе. – А потом завалюсь с друзьями-зомби к Алексу на юбилейный концерт третьего января и устрою ему зомби-апокалипсис! Здорово было бы тогда взглянуть на его физиономию. Хочу уметь оживлять своих зомби! – громко сказала Лера и задула оставшийся с ночи на кухонном столе огарок свечи. Сказала и испуганно прислушалась, потому что ей показалось, что старая Ивановская башня утвердительно проскрипела ей в ответ деревянными балками с металлическим сердечником.
«Оживить, оживить, этот мертвый, анемичный город нужно оживить, – радовалась свежей мысли Лера, – сонный Питер нужно расшевелить. Ему явно не хватает моих зомби на серых стенах. И как это я раньше не догадалась!»
Действительно, Лера еще ни разу не баловалась стрит-артом в Петербурге. Некогда было. Море заказов. Подготовка выставок. Печать принтов и календарей. Алекс. Чертов Алекс сожрал кучу ее времени! «Да пошло оно все, – думала Лера. – Сегодня я в темных подворотнях нарисую армию зомби. Мою армию. И еще я нарисую Сида, пусть будет предводителем моей армии. Может, тогда он успокоится и перестанет мне сниться?»
Лера оделась, не забыв про черную шерстяную балаклаву, набила сумку баллончиками с краской и отправилась анимировать питерские подворотни своими зомби. Давно у нее не было такого прилива сил и вдохновения. В этот вечер на стене подворотни дома рядом с Таврическим садом появилось двенадцать злобных голодных зомби в полный рост и один очень красивый, почти не тронутый тлением мертвец по имени Сид. Довольная собой и предновогодним украшением города, уставшая и замерзшая Лера вернулась домой и впервые за полгода в Питере моментально заснула, едва добравшись до кровати. У зомби в ее комнате от удивления отвисли гнилые челюсти. Кошка Кошка, набравшись наглости, осторожно залезла к Лере в кровать и уснула у нее в ногах.
Наутро ни одного из нарисованных Лерой накануне зомби на стене уже не было. Всю ночь падал пушистый снег и полностью занес следы всех настоящих и волшебных существ. До Нового года оставалось десять тяжелых зимних предпраздничных дней. Тяжелых, но очень коротких. А сегодня наступил самый короткий день в году – двадцать второе декабря. Синеволосая девушка Лера Зомби тихо спала в своей башне на углу Таврической и Тверской. Она ничего не ведала о том, что в это время в другой старой башне, на улице Бармалеева, что на Петроградской стороне, болеющая гриппом синеглазая черноволосая девушка Вики, валяясь в постели, впервые за последние два месяца взяла в руки свой секретный дневник.
История 1, в которой для читателя вновь приоткроет свои страницы тайный дневник Вики Адамсон
Ведьмы, оказывается, тоже болеют гриппом. Вирусу наплевать, кто ты, он не ведает различий между обычными людьми и ведьмами, поэтому я третий день валяюсь дома. Температура наконец-то спала, и я созрела, чтобы сделать какие- то осмысленные записи. Два последних месяца я ничего не писала, потому что это были самые пустые месяцы в моей жизни. Я не жила, а влачила жалкое, бессмысленное существование. Представьте себе, что вы – Золушка, которую прекрасный принц отыскал по хрустальной туфельке. Вы приходите во дворец, посылаете принца на фиг, разбиваете хрустальный башмачок о его лоб, отказываетесь от свадьбы и королевства, возвращаетесь домой к злобной мачехе и несчастному отцу, садитесь в кучу золы у печки и, изрядно посыпав золой голову, думаете: «Что я сотворила со своей жизнью?»
Примерно так все и было. Только хуже. Я не только сама себе оборвала волшебные крылья, я еще и дражайших родителей оставила без любимого занятия и целый колдовской орден почти загубила. Пятьдесят семей волшебников, стоявших на страже добра в Питере, разом остались не у дел из-за моего отвратительного, непредсказуемого поведения и вздорного характера. В том числе семьи моих верных друзей – Цоя и Вани. Конечно же они во всем винят меня. Даже про Карму все забыли. Она на моем фоне теперь белая ворона.
Теперь мы с Ваней и Цоем общаемся только в школе. Если это можно назвать общением. Цой ушел в себя. Он и раньше был молчуном, но хотя бы постоянно цитировал песни «Кино» к месту и не к месту. Это раздражало, но было забавно, а иногда очень веселило меня. Теперь же это молчащая гора мускулов с вечной саркастической усмешкой на лице. Я знаю, Олег, знаю, что я очень виновата перед тобой. Я дала тебе надежду, а потом отняла. Но с другой стороны, я же не просила тебя влюбляться в меня. Мы были лучшими друзьями. Друзьями! И я отдала тебе свою вторую жизнь – как другу. Между прочим, ни на секунду не задумываясь. И что, теперь ты всю жизнь будешь на меня дуться? Даже не смешно. Это здесь, на бумаге, я такая смелая. А в глаза Цою я ничего сказать не могу. И очень страдаю от этого, потому что мне очень не хватает нашего (прежнего?) общения. Но я уверена, что мы выберемся из этого болота. Цой поймет, как он мне нужен и дорог, и простит меня. Между прочим, я знаю, что они с Ваней поклялись не донимать меня своей любовью до окончания школы. Руки даже резали. Клялись на крови. А для колдунов это священная клятва. Но я никогда не буду этим спекулировать. Тем более что когда Ваня с Цоем клялись, они даже представить себе не могли, что их обычные на первый взгляд семьи входят в могущественный витчхантерский орден Уробороса. А я его будущая Королева. А на практике – Недокоролева.
Ваня тоже со мной почти не общается. Правда, по другой причине. Ваня весь в любви. То, что он теперь не просто Иван Гамелянский, а самый настоящий герой-крысолов, утопивший в Неве многотысячную армию серых воинов, придало ему сил и самомнения. И он тут же закрутил бешеный романище с одной из спасенных нами девушек. Помните скейтершу Катю с красными дредами? Теперь все его мысли только о ней. Она поселилась в его айфоне, в его голове и сердце. Он стал еще глупее шутить и всячески избегает общения со мной. Ну да, конечно, о чем ему говорить с лучшей подругой, с которой он десять лет делился самым сокровенным и благодаря которой испытал самое крутое приключение в своей жизни? А кто Катю твою расколдовал, Ваня, ты не забыл? Я не ревную. Мне просто обидно. Безусловно, я виновата. Я лишила своих друзей жизни, полной приключений, в которой они каждый день могли бы реализовать свои внезапно открывшиеся суперсилы. Представьте, у Вани чуть не забрали его дудку! Это было так унизительно. Но все-таки прошло уже два месяца. Можно уже и простить маленькую глупую ведьму. Скоро Новый год, и я ужасно хочу его встретить с Ваней и Цоем.
Про нашу войнушку с крысами и Тертой я могу поговорить только со стариной Филом. Он, наверное, единственный из участников тех славных событий, кто ни в чем меня не обвиняет. Он по-прежнему уверен, что Уроборос возродится и я стану его королевой. Наверное, это потому, что филину почти тысяча лет. Он видел взлеты и падения ордена и пережил уже не один десяток его королев. Возможно, среди них были штучки еще круче, чем я.
Как бы там ни было, Фил и бабушка Люба – единственные, кто искренне поддерживал меня эти два месяца. Папа и Ма-Маша не в счет. Хоть мы и простили друг друга, отношения наши потеряли былую легкость и радость. Родители сказали, что, раз им запретили защищать город, они сосредоточатся на научной работе. Папа обложился дома книгами и вечерами почти не общался со мной, днем пропадая на своих работах: в дурке на Пряжке и на психфаке Первого меда. А Ма-Маша вдруг так стала уставать на работе от психологической помощи жертвам лжеколдунов, что сил на былое дружеское общение с падчерицей у нее совсем не осталось. Скорее всего, они просто меня боятся. Я часто ловлю краем глаза их напряженные взгляды и понимаю, что они вполне обоснованны, учитывая то, что я с ними провернула в течение нескольких безумных октябрьских дней. Сначала заставила их побыть в клетках в шкурах несчастных беззащитных зверюшек, а потом, как минимум, на год лишила их витчхантерского ордена, которым они блестяще управляли десять лет, верой и правдой служа добру. Так что они вправе ждать от меня еще каких-нибудь «веселых» сюрпризов. А учитывая мое в высшей степени неприятное знакомство с биологической матерью, я тоже готова ко всяким фокусам от своих змеиных генов. Как говорится, от осинки не родятся апельсинки.
Ну и я на них тоже до сих пор обижена. Пробежала между мной и родителями кошка, и не какая- то абстрактно-поговорочная, а моя любимая одноглазая Матильда, «раба любви». Если бы родители не позволили Герте проводить надо мной свои чудовищные эксперименты, Матильда была бы жива, а не погибла бы от укусов моих сестер-гадюк, спасая отвратительного крысюка. Я каждую субботу езжу к ней на могилу, привожу ей рыбку… А однажды сорвалась среди ночи, села на новый пылесос и полетела поплакать к ней на кладбище. Просто ужасно захотелось, и все. Мы часто летаем по ночам с бабой Любой и Филом. Бабушка, как единственный член нашей семьи, которому Совет Верховных колдунов разрешил колдовать, делает нас невидимыми, и мы рассекаем холодный зимний питерский воздух над центром. Сверху все ужасно красивое: и Исаакий, и Казань, и Катькин сад, но моя фаворитка – это Новая Голландия. Вот ведь воистину колдовское место. Но чаще всего мы летим в Петропавловку и рассказываем там с Филом бабе Любе, как все это было, каждый раз вспоминая новые подробности. Особенно бабе Любе нравится слушать про драку сфинксов.