Будет больно. История врача, ушедшего из профессии на пике карьеры - Адам Кей

За последние несколько ночей к нам привезли трех девушек и парней – все они были сухие, как лист, в отключке из-за гипотонии, а с их электролитами была полная жопа[14]. Единственное, что было между ними общего – так это то, что они все недавно употребляли кокаин. Конечно, кокаин может привести к сердечному приступу или разрушению носовой перегородки, однако ничего подобного с людьми от него случаться не должно. Я практически не сомневаюсь, что дело тут в том, – и мне хотелось бы получить Нобелевскую премию, ну или хотя бы орден за заслуги перед отечеством, если я окажусь прав, – что ты разбавляешь свой товар фуросемидом своей бабушки[15].

Мало того, что ты впустую тратишь мое время, а также свободные кровати у нас в отделении, так еще, как по мне, отправлять клиентов в больницу – не совсем выгодно для твоего бизнеса. Будь добр, используй мел, как это делают все остальные.

С уважением, доктор Адам Кей

31 января 2005 года, понедельник

Сегодня ночью спас человеку жизнь. Меня вызвали к стационарному пациенту 68 лет, который был уже на самом пороге смерти – более того, он уже позвонил в звонок и разглядывал через матовое стекло входной двери коридор старухи с косой. Уровень насыщения кислородом[16] у него был 73 процента – полагаю, не будь торговый автомат на ремонте и я все-таки купил бы, как собирался, себе «Сникерс», я бы непременно опоздал.

У меня не было ни секунды лишнего времени, чтобы мысленно пробежаться по всем пунктам плана действий в подобных ситуациях – я просто взялся за дело, все делая в автоматическом режиме, о наличии у себя которого даже и не подозревал. Кислородная маска, капельница, анализы крови, газоанализ крови, диуретики, катетер.

Он начал оживать практически мгновенно – резиновый трос, на котором он прыгнул с моста, подхватил его, когда до асфальта оставались считаные миллиметры. Прости, смерть, на сегодняшнем званом ужине у тебя будет на одного гостя меньше.

К тому времени, как появился Хьюго, я чувствовал себя Суперменом.

Странно было то, как дошло до меня позже, что за пять лет работы врачом это была первая спасенная лично мною жизнь. В представлении обычных людей, мы рыскаем по палатам, постоянно совершая геройские поступки. Даже я так думал, когда только начал работать. На самом же деле, хотя в больнице и спасают ежедневно десятки, а то и сотни жизней, практически всегда происходит это гораздо в более спокойной манере и с участием целой врачебной бригады, которая отслеживает улучшение состояния пациента и в случае необходимости корректирует план действий.

Тем не менее порой все действительно оказывается в руках одного-единственного человека; и сегодня, впервые в своей жизни, этим человеком оказался я. Хьюго выглядит довольным – во всяком случае, настолько довольным, насколько он вообще в состоянии быть: «Что ж, ты выиграл для него еще парочку недель на этой земле». Да бросьте – не требуйте от супергероя невозможного.

7 февраля 2005 года, понедельник

Мой перевод в хирургию[17] ознаменовался моей первой скальпированной раной[18].

Пациенту В.М. 18 лет, и в тот день он выпивал с дружками. После того как закрылись пабы, он оказался танцующим на козырьке автобусной остановки, после чего решил спуститься вниз, воспользовавшись оказавшимся под рукой фонарным столбом как пожарным шестом. Пацан запрыгнул на столб и сполз вниз, подобно коале. К несчастью, он недостаточно трезво оценил фактуру поверхности столба – тот оказался совсем не таким гладким, как он ожидал, и вместо того, чтобы легко соскользнуть вниз, парниша ободрал себе все, чем прижимался к столбу.

В отделение неотложной помощи парень явился с сильными ссадинами на ладонях и полностью скальпированным членом.

За непродолжительное время, проведенное в урологии (да и не только), я повидал немало членов, однако этот был самым ужасным, который я когда-либо встречал. Явно достойный медали, если бы только ее было куда повесить. Сантиметров пять уретры, покрытой тонким слоем кровавого месива, диаметром в общей сложности, пожалуй, не более пяти миллиметров. Это напомнило мне прилипшую ко дну кастрюли макаронину. Стоит ли говорить, что В.М. был расстроен. Лучше бы он и не спрашивал, можно ли его член «восстановить». Мистер Биннс, врач-консультант, невозмутимо ему объяснил, что остальная часть его члена равномерно размазана вдоль трехметрового фонарного столба на западе Лондона.

21 февраля 2005 года, понедельник

Выписывал пациентку домой после лапароскопии[19]. Подписал ей больничный на две недели. Она предложила мне десятку, чтобы я продлил его до месяца. Я рассмеялся, но она была настроена серьезно и подняла ставку до пятнадцати фунтов. Я предложил ей обратиться к участковому терапевту, если вдруг две недели спустя она будет не готова выйти на работу.

Мне определенно стоит начать одеваться более солидно, чтобы мне больше не предлагали такие мелкие взятки.

По дороге домой я размышлял над тем, сколько ей следовало мне предложить, чтобы я согласился. К собственному стыду, я пришел к выводу, что полтинника бы точно хватило.

14 марта 2005 года, понедельник

Отправились ужинать с Г. и парочкой приятелей – решили наведаться в модную пиццерию, где стены в голой кирпичной кладке, слишком много неоновых ламп, меню на деревянных планшетах, система оформления заказа до невозможности сложная, а официантов практически нет. Посетителям выдают устройство, которое, когда заказ готов, начинает пищать и вибрировать, после чего нужно переться через весь ресторан по искусно составленному разноцветному кафелю, чтобы забрать свою пиццу из окошка выдачи у человека, которому не нужно переживать, что кто-нибудь задумает потребовать убрать из счета доплату за обслуживание в 12,5 процента – хотя на деле посетителей никто и не обслуживает.

Как только устройство срабатывает, с криком «о господи» я рефлекторно подскакиваю с места. Не то чтобы я так радовался своей «флорентине» – просто у этого долбаного устройства высота и тембр точно такие же, как и у моего пейджера в больнице. Измерил свой пульс – 95. Что тут сказать: работа, по сути, наградила меня посттравматическим синдромом.

20 марта 2005 года, воскресенье

Сообщить плохие новости – это не просто сказать: «Боюсь, у вас рак» или «Мы сделали все, что было в наших силах». Ничто не может подготовить к тому, каково это – сесть рядом с дочерью пациента, чтобы объяснить ей, что с ее слабым, пожилым папой ночью случилось нечто весьма неприятное.

Я был вынужден сообщить ей, что пациент, лежащий в соседней от ее отца кровати, прошлой ночью оказался в крайне возбужденном и дезориентированном состоянии. Что по какой-то причине он решил, что ее отец – это на самом деле его жена. Что, к сожалению, к тому моменту, как медсестры подоспели на шум, было уже слишком поздно и этот пациент оседлал ее отца и кончил ему на лицо.

«Ну хотя бы он… не пошел дальше этого», – сказала дочь, показав высший пилотаж в умении во всем найти светлую сторону.

11 апреля 2005 года, понедельник

Десятилетнего мальчика в срочном порядке необходимо было забрать из отделения неотложной помощи прямо в операционную – у него был разрыв аппендикса. Колин, обворожительный ординатор, провел настоящий мастер-класс по тому, как нужно вести себя с обеспокоенной матерью. Он объяснил ей все, что происходит в животике у ее сына, рассказал, что мы собираемся сделать, чтобы ему помочь, сколько на это уйдет времени и когда ему можно будет отправиться домой. Я постарался уяснить его подход. Необходимо сообщить ровно столько, сколько нужно – чтобы она была в курсе происходящего, но без лишних деталей, – и при этом избегать злоупотребления медицинским жаргоном, причем не звучать снисходительно. Самое же главное – это вести себя профессионально и быть добрым.

С каждой секундой черты ее лица разглаживаются, и я прямо чувствую, как тревога покидает ее, словно какой-то злой дух. Ребенка пора отвозить наверх, так что Колин кивает его маме и говорит: «Как насчет поцелуя перед операцией?» Она наклоняется и чмокает Колина в щеку. Свет ее очей укатывают прочь – его щека так и осталась сухой.

31 мая 2005 года, вторник

Три дня назад я положил к нам в больницу пациента М.Д. – бездомного лет за 50 с острым панкреатитом[20]. С тех пор, как я тут работаю, положили его с острым панкреатитом уже в третий раз. Мы облегчили его страдания обезболивающим и поставили капельницу – он был весь больной и несчастный.

– Ну хотя бы несколько ночей у тебя будет теплая кровать, – сказал я.

– Шутишь? – ответил он. – Да я тут подцеплю МРЗС (Вариант золотистого стафилококка, устойчивого к основному антибиотику. Как правило, возбудитель внутрибольничной инфекции за счет устойчивости к основному антибиотику плохо поддается терапии. – Примеч. ред.).