Лучшие стихи и песни - Роберт Рождественский

История

История!Пусть я —наивный мальчик.Я верил слишком долго,слишком искренне,что ты —точнеевсяких математик,бесспорнейсамой тривиальнойистины…Но что поделать, —мальчики стареют.Твои ветрапо лицам их секут…Секунды предъявляют счет столетьям!Я говорю от именисекунд…История —прекрасная, как зарево!История —проклятая, как нищенство!Людей преображающая зановои отступающаяперед низостью.История —прямая и нелепая!Как часто называлась ты —припомни! —плохой,когда былавеликолепною!Хорошей —хоть былапостыдноподлой!Как ты зависелаот вкусов мелочных.От суеты.От тупости души.Как ты боялась властелинов,мерящихтебя на свойпридуманный аршин!Тобой клянясь,народы одурманивали.Тобою прикрываясь,землиграбили!Тебя подпудривали.И подрумянивали.И перекрашивали!И перекраивали!Ты наполняласькриками истошнымии в великанывозводилахилых…История!Веселаяистория!Послушай!Ты ж не простопыль архивов!История!..Сожми сухие пальцы.Живое сердцелюдям отвори.Смотри,как по-хозяйскипросыпаютсябессмертные создатели твои!Они проглатываютнемудреный завтрак.Торопятся.Целуют жен своих.Ониуходят!И зеленый запахвзволнованно окутывает их.Им солнце бьет в глаза.Гудкиаукают.Плывет из трубневозмутимый дым…Ты станешьсамой точноюнаукою!Ты станешь.Ты должна.Мытакхотим.

Стихи о Хане Батые

А. Ковалеву

А все-таки ошибся старикан!Не рассчитал всего впервые в жизни.Великий хан.Победоносный хан.Такой мудрец и — надо же! —ошибся.Текла, ревя и радуясь, орда.Ее от крови било и качало.Разбросанно горели города,и не хватало стрел в больших колчанах.Белели трупынедругов босых.Распахивал огонь любые двери!Дразнил мороз.Смешил чужой язык.И сабли от работы не ржавели.И пахло дымом, потом и навозом…Все, что еще могло гореть, спалив,к тяжелым пропылившимся повозкампришельцы гналипленников своих.Они добычею в пути менялись.И, сутолоку в лагерь принося,всех ставили к колесам.И смеялись:«Смерть!» —если ты был выше колеса.У воина рука не задрожит.Великий хан все обусловил четко.Везло лишь детям.Оставались житьславянские мальчишки и девчонки.Возвышенные, как на образах,что происходит —понимали слабо…Но ненависть в заплаканных глазахуже тогда —не детская —пылала!Они молчали. Ветер утихал.Звенел над головами рыжий полдень…И все-таки ошибсямудрый хан!Ошибся хан и ничего не понял!..Они еще построятся в полки.Уже грядет, уже маячит битва!..Колеса были слишком высоки.А дети подрастаюточень быстро.

Винтики

Времяв символах разобраться!Люди — винтики.Люди — винтики…Сам я винтиком был.Старался!Был безропотным.Еле видимым.Мне всю жизньза это расплачиваться!Мне себя, как пружину,раскручивать!Верить веку.И с вамираскланиваться,Люди-винтики,Люди-шурупчики.Предначертанываши шляхи,назначение каждомувыдано.И не шляпы на вас,а шляпки.Шляпки винтиков,Шляпкивинтиков!Вы изнашивайтесь,вы ржавейте,исполняйтевсе, что вам задано.И в свою исключительностьверьте!Впрочем,это не обязательно.Все равно обломают отчаянных!Все равно вы должны остатьсятам, где ввинтят, —в примусе,в часиках,в кране,в крышке от унитаза.Установлено так,Положено.И —не будем на эту тему…Славься,винтичная психология!Царствуй, лозунг:«Не наше дело!»Пусть звучит онкак откровение!Пусть дорогизовут напрасно!..Яне верю, —хоть жгите, —не верюв бессловесныйвинтичный разум!Я смирениюне завидую,но, эпохупонять пытаясь, —я не верю,что это винтикис грозным космосомпобратались.Что ониседеют над формуламии детей пеленают бережно.Перед чуткимимикрофонамиговорят с планетою бешеной.И машины ведут удивительные.И влюбляются безутешно…Я не верю,что это винтикина плечахнашу землю держат!..Посредине двадцатого векаоблетаютржавые символы…Будьте счастливы,Человеки!Людиумные.Людисильные.

Нелетная погода

Нет погоды над Диксоном.Есть метель.Ветер есть.И снег.А погоды нет.Нет погоды над Диксоном третий день.Третий день подрядмы встречаем рассветне в полете,который нам по душе,не у солнца,слепящего яростно,а в гостинице.На втором этаже.Надоевшей.Осточертевшей уже.Там, где койки стоят в два яруса.Там, где тихий бортштурман Лешаснисходительно,полулежа,на гитаре играет,глядя в окно,вальс задумчивый«Домино».Там, где бродят летчики по этажу,там, где я тебе это письмо пишу,там, где без рассужденийпочти с утра, —за три дня,наверно, в десятый раз, —начинается «северная» игра —преферанс.Там, где дни друг на друга похожи,там, где намни о чем не спорится…Ждем погоды мы.Ждем в прихожейСеверного полюса.Третий деньпогоды над Диксоном нет.Третий день.А кажется:двадцать лет!Будто нам эта жизнь двадцать лет под стать,двадцать лет, как забыли мы слово:летать!И обидно.И некого вроде винить.Телефон в коридоре опять звонит.Вновь синоптики,самым святым клянясь,обещают на завтравылетдля нас.И опять, как в насмешку,приходит с утразавтра,слишком похожеена вчера.Улететь —дело очень нелегкое,потому что погода —нелетная.…Самолеты охране поручены.Самолеты к земле прикручены,будто очень опасныезвери они, будто вышли ужеиз доверья они,Будто могутплюнуть они на людей —на пилотов,механикови радистов.И туда, где солнце.Сквозь тучи.Над Диксономтретий день погоды нет.Третий день.Рисковать приказами запрещено.Тихий штурман Лешаглядит в окно.Тихий штурманнаигрывает «Домино».Улететь нельзя все равнони намеренно,ни случайно,ни начальникам,ни отчаянным —никому.

На дрейфующем проспекте ты живешь…

Мне гидролог говорит:— Смотри!Глубинасто девяносто три! —Ох, и надоела мне однане меняющаяся глубина!..В этом деле я не новичок,но волнение мое пойми —надо двигаться вперед,а мыкрутимся на месте,как волчок.Две недели,с самых холодовпуть такой —ни сердцу, ни уму…Кто заведует движеньем льдов?Все остановил онпочему?Может, по ошибке,не со зла?Может, мысль к нему в башку пришлачто, мол, при дальнейшем продвижениирасползется все сооружение?С выводом он явно поспешил —восхитился намии решилпожалеть,отправить на покой.Не желаюжалости такой!Не желаю,обретя уют,слушать,как о нас передают:«Люди вдохновенного труда!»Понимаешь, мне обидно все ж…Я гидрологу сказал тогда:— На Дрейфующем проспектеты живешь.Ты же знал,что дрейф не будет плавным,знал,что дело тут дойдет до драки,потому чтов человечьи планывносит Арктикасвои поправки,то смиряясь,то вдруг сатанеятак,что не подымешь головы…Ты же сам учил меня, что с неюнадо разговариватьна «вы».Арктика пронизывает шубыяростным дыханием морозов.Арктика показывает зубыветром исковерканныхторосов.Может, ей,старухе,и охотанасовсем с людьми переругаться,сделать так,чтоб наши пароходыникогда не зналинавигаций,чтобы самолеты не летали,чтоб о полюсе мы не мечтали,сжатые рукою ледяною…Снова статьневедомой страною,сделать так,чтоб мы ее боялись.Слишком великалюдская ярость!Слишком многихмы недосчитались!Слишком многиележать остались,за победузаплатив собою…В эти разметнувшиеся ширислишком много мытруда вложили,чтоб отдать все то,что взято с бою!Невозможно изменить законы,к прошлому вернутьсяхоть на месяц.Ну, а то, что кружимся на месте,так ведь это, может,для разгона…

Мираж