Правитель - Элин Пир

— Посторонним. — Хан скрестил руки на груди.

— Посторонним, — спокойно повторила я. — Ваши предки решили отделиться, когда отказались подчиняться женщинам.

— И мы благодарны за это, — заявил Хан. — Мы свободные и гордые люди.

— Которые похищают женщин, — резко сказала я, нарушая свое обычно постоянное дружелюбное отношение.

Он нахмурился.

— К сожалению, мой брат нарушил договор. Честно говоря, я тоже этому не рад, но Лаура — жена моего брата, и ее исчезновение поставило нас под давление. Вы сможете вернуть Афину, как только доставите нам Лауру.

— Нет, нам нужно немедленно вернуть Афину, — четко заявила я.

Хан прищурил свои темные глаза и, все еще скрестив руки на груди, дал понять, что не сдвинется с места в этом вопросе.

Упрямый человек, подумала я и спросила:

— Так ли на самом деле выглядит ваш офис? — я неторопливо обвела взглядом комнату, впитывая подсказки о Хане Аврелии.

— Более или менее, — подтвердил он.

Позади него была книжная полка, полная чего-то похожего на старинные книги, а перед ним на краю стола стояла шахматная доска.

— Лорд Хан, — тихо сказала я. — Вы производите впечатление умного и образованного человека, и, судя по шахматной партии на вашем столе, я предполагаю, что стратегия — ваша сильная сторона.

Он слегка расправил плечи, но этого было достаточно, чтобы я поняла, что моя лесть сработала.

— Мы не можем найти Лауру, и мы не можем позволить вам оставить Афину. Это действительно так просто.

— О, это так? — Хан слегка повернул голову и повысил голос. — Я оставлю Афину у себя, пока ты не вернешь мне Лауру. Вот как это, черт возьми, просто.

Я расправила плечи и заговорила с придыханием, как будто из меня вываливался секрет:

— Совет обсуждает возможность задержать следующую партию мальчиков вам до тех пор, пока мы не вернем Афину.

Хан угрожающе наклонился вперед. Его лицо выглядело так, словно он высосал лимон.

— Я скажу вам, гребаные мамочки, одну вещь, — прошипел он низко. — Пришло время вам вспомнить, почему у нас в первую очередь есть мирный договор. Если вы не будете привозить наших мальчиков, мы вернемся к нашим старым способам получения заводчиков.

— Будете похищать больше женщин, — сказала я как ни в чем не бывало, надеясь, что мое бешено колотящееся сердце не выдало этого.

Он не подтвердил этого, но мы оба знали, что так поступали его предки до того, как Родина достигла мирного соглашения с мужчинами Севера.

— Лорд Хан. — Я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно. — Я не пытаюсь спорить с тобой, я пытаюсь найти решение.

Он усмехнулся.

— Верни Лауру. Это единственное решение.

Моя грудь приподнялась от глубокого вдоха. Я надеялась найти какое-то другое решение и избежать того, что мне придется сделать сейчас.

— Ты не можешь оставить Афину.

— С хрена ли мы не можем?

— Ты вернешь нам Афину, и я займу ее место. — Слова слетели с моих губ, но показались мне чужими.

Он прищурил глаза.

— Что ты сказала?

— Ты вернешь нам Афину, и я займу ее место.

Смех недоверия встретил меня, и я откинулась назад, рассматривая мужчину передо мной. У Хана была смуглая кожа и удлиненные черные волосы, которые были зачесаны назад. Его борода была густой, но короткой, и у него были очень мужественные черты лица, из-за которых он выглядел грубым и бесхитростным по сравнению с утонченными мужчинами на Родине. Если бы я видела его только на фотографии, было бы легко недооценить его, но мы уже однажды разговаривали, и я почувствовала под грубостью острый ум.

На нем была рубашка с v-образным вырезом, открывавшая его толстую шею и подчеркивавшая его вульгарную мускулатуру.

Мы, современные женщины, ценим мозг мужчины гораздо больше, чем его мускулы, и мужчина на Родине никогда бы не позволил своему телу так выпячиваться. Было отвратительно демонстрировать мужественность, когда мужская гордость, жадность и эго были причиной Токсичной войны с самого начала. Эта война длилась три года и едва не привела к полному уничтожению человеческой расы.

— Ты только что вызвалась стать моим заложником? — спросил Хан.

— Да.

— Звучит как ловушка для меня.

Я ответила вежливым тоном.

— Это не ловушка. Ты приведешь Афину к границе, и я встречу тебя там.

— Хм. — Он бросил на меня подозрительный взгляд. — И почему ты это делаешь?

— Чтобы освободить Афину, конечно.

— Ты останешься с нами, пока Лаура не вернется?

— Да, — сказала я и посмотрела прямо на него. — Но есть условия.

— И какие они?

— Ты будешь относиться ко мне с уважением и достоинством. Ни одному мужчине не позволено бить, насиловать или приставать ко мне каким-либо образом.

Хан постучал себя по губе.

— Хорошо.

— Я буду поддерживать регулярные контакты с Советом, которому понадобятся мои отчеты, чтобы убедиться, что я в добром здравии.

— Это все?

— Да, есть еще только одна вещь.

— И что это?

— Я не буду есть мясо или любую другую пищу, которая связана с убийством животных.

Хан закатил глаза.

— Гребаные мамочки и ваши мягкие сердца. Животные предназначены для того, чтобы их ели.

— Нет, это не так. Это видоизвращение! — воскликнула я, возмущенная его заявлением.

— Видоизвращение — это даже не настоящее слово.

— Конечно, это так. Это ничем не отличается от расизма или сексизма. Животные появляются на земле не только для того, чтобы кормить людей. Все виды имеют права, и их следует уважать за их уникальность.

Хан еще раз закатил глаза.

— Избавь меня от своей лекции — мы позаботимся о том, чтобы у тебя была морковь и другая трава, но лучше, чтобы это были все твои условия.

— Это все.

— Хорошо. Дай мне подумать об этом, — сказал он и встал.

— Подумать об этом? — закричала я высоким голосом. — О чем тут думать? Мы предлагаем вам члена Совета, чтобы вы отпустили нашу жрицу. Конечно, даже ты можешь сказать, что это хорошая сделка.

— Даже я? — Он скривил лицо. — Что это должно означать?

Я с трудом сглотнула. Хан был гордым человеком, и мне не следовало употреблять это слово.

— Так мы совершаем обмен или нет? — спросила я и встала, чтобы отразить его взгляд.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я задавалась вопросом, действительно ли он был таким высоким в реальной жизни. Он выглядел устрашающе с этим хмурым выражением на лице, но я была лидером, и мои люди полагались на меня, чтобы оставаться храброй и сильной.

— Никаких санкций, — пробормотал он. — Если мы сделаем это, ты скажешь им, чтобы вся торговля и обмен