Правитель - Элин Пир

Подавляя свои эмоции, я стояла, сурово и стоически выслушивая благодарственные речи членов Совета за свою жертву.

«Камикадзе», — снова подумала я и почувствовала облегчение, когда заседание Совета закончилось, и я смогла выйти из виртуальной реальности и побыть одна. Только тогда я позволила своему страху вырваться на поверхность, и мои слезы потекли свободно.

«Бояться — это нормально», — успокаивала я себя. Я была бы бесчеловечна, если бы отказ от своей свободы мужчинам Севера не пугал меня. Глубокое чувство сожаления наполнило меня, и я позволила себе несколько минут жалости к себе, обхватив себя руками за талию и сосредоточившись на всех людях, по которым я буду скучать и, возможно, никогда больше не увижу.

Тыльной стороной ладони я вытерла глаза и сделала глубокий вдох, прежде чем поднять голову, чтобы ответить на входящий звонок от моей матери; это было неизбежно.

— Мама, — сказала я голосом настолько мягким и безразличным, насколько смогла.

— Перл. — Она наклонила голову с выражением глубокого сочувствия во взгляде. — Нам нужно поговорить о деталях. — Так типично для нее — сосредоточиться на предстоящем пути вместо того, чтобы зацикливаться на связанных с этим эмоциях.

— Я знаю.

— Твое решение мудрое и бескорыстное, но я хочу, чтобы ты знала, что если в какой-то момент ты не сможешь сдержаться, у тебя есть выход.

Я сделала глубокий вдох.

— Я слушаю.

— В рамках переговоров ты будешь настаивать на регулярном контакте со мной — это способ для нас в Совете убедиться, что с тобой все в порядке и с тобой не обращаются плохо.

— Хорошо.

— Нет никаких сомнений в том, что любое наше сообщение будет прослушиваться мужчинами Севера, поэтому твое кодовое слово, чтобы сообщить мне, что тебе нужна помощь, — радуга.

— Радуга?

— Да, если ты упомянешь, что видела радугу, я буду знать, что нужно действовать.

Я скрестила руки на груди и подошла ближе к ней в выбранной ею виртуальной комнате, пышной оранжерее, в которой горел свет и бабочки порхали с одного растения на другое.

— И что ты будешь делать потом?

Ее первозданное выражение лица было испорчено тем, как раздулись ее ноздри и слегка сузились глаза.

— Я устрою им ад, — решительно заявила она и отмахнулась от мухи, которая слишком близко подобралась к ее темно-русым волосам, собранным, как всегда, в практичный пучок.

— Пожалуйста, не начинай войну, — убеждала я ее.

— Конечно, нет. Но я позабочусь о том, чтобы мы применили самые жесткие санкции, которые когда-либо видели Северные земли. — Она сделала паузу на секунду, прежде чем сказала: — Мы откажемся посылать им их мальчиков.

Напрягшись, я испускаю глубокий вздох.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет. Если северяне не получат своих мальчиков, они отреагируют жестоко, и они также отрежут нас от наших поставок.

Изобель усмехнулась.

— Ты имеешь в виду их сперму? Я не уверена, что разводить наших детей с генами мужчин Севера было очень мудро с самого начала. Я слышу тревожные сообщения о том, что молодежь ведет себя вызывающе. В них течет кровь мужчин Севера.

— Да, я тоже слышала подобные сообщения, но у нас не так много выбора, не так ли? Наши мужчины любящие, мудрые и нежные, но неспособные к размножению, — напомнила я ей.

— Не все из них, — заметила Изобель.

— Нет, к счастью, не все, но все же… — я грустно улыбнулась ей. — Мужчины Севера нуждаются в нас, чтобы поддерживать свое население, и, к сожалению, мы нуждаемся в них.

Изобель молчала, поэтому я продолжила.

— Я уверена, что с любовью, заботой и терпением дети вырастут и внесут отличный вклад в наше общество.

Невербальное выражение ее лица выдавало сомнение.

Я напустила на себя самое оптимистичное выражение лица.

— Я надеюсь, что со временем на севере не будет границ, и мы все будем жить в гармонии.

— Это прекрасная мысль, моя дорогая. Иди с миром и дай мне знать, как идут переговоры.

— Спасибо. Я так и сделаю.

— Радуга, — напомнила мне Изобель.

— Да, радуга, — повторила я и как раз собиралась закончить разговор. — Мама…

Она подняла руку и посмотрела на бабочку, приземлившуюся там.

— Да? — сказала она, не отрывая глаз от фиолетовой имитации живого насекомого.

— В последнее время не было мигреней?

— Ничего страшного, дорогая, не волнуйся об этом.

— Тогда врачи выяснили, что их вызывает? — в моем голосе звучала надежда.

Она покачала головой и подняла руку в воздух, чтобы позволить бабочке взлететь.

— Нет, — выдохнула она. — Они все еще ищут.

— Может ли это быть психосоматическим? — тихо спросила я, выплескивая то, что было у меня на уме последние недели.

— Перл, — ее тон был укоризненным.

— Извини, но сколько тестов должно дать отрицательный результат, прежде чем мне разрешат задать этот вопрос? Ты же знаешь, я надеюсь, что это ничего не значит.

Аватар моей матери вошел в мое пространство и обнял меня.

— Будь в безопасности, дитя мое, и никогда не забывай.

— Я знаю, — сказала я с грустной улыбкой и комом в горле. — Ты любишь меня.

Глава 2

Переговоры

Перл

Как и в прошлый раз, когда я разговаривала с правителем Северных земель, я присоединилась к нему в его виртуальной комнате. Я бы предпочла выбрать для нашей встречи обстановку своей виртуальной реальности, но Хан опередил меня. Обычно я выбираю спокойную атмосферу, такую как парк, ручей или скамейка с видом на пляж или горы — предпочтительно с животными, которые добывают пищу и пьют на заднем плане, потому что это создает спокойную атмосферу. Местом, выбранным Ханом, был офис.

— Добрый вечер, член Совета, — сказал Хан и пригласил меня сесть в кожаное кресло напротив его стола. Кожа оскорбила меня, но я была здесь не для того, чтобы говорить о защите животных или указывать ему, что такое кресло незаконно на Родине.

— Как удобно, что вы, наконец, открыты для того, чтобы у нас была прямая линия связи. Я должен признать, что мне всегда было скучно отправлять сообщения через границу. — Он откинулся на спинку стула с самодовольной улыбкой. — Как будто мы живем в гребаные средневековые времена.

Я одарила его своей самой терпеливой улыбкой.

— Как я уже говорила вам в прошлый раз, мы исключаем вас из использования нашей сети связи по соображениям безопасности. Я уверена, вы можете это понять.

Он слегка фыркнул в ответ.

— А вы уверены, что эта линия безопасна?

— Возможно, прошло почти четыреста лет с момента Токсичной войны, но мы прекрасно понимаем, как кибератаки помогли уничтожить нашу планету, и теперь,