Связующая нить - Юрий Сосновский

- Сотню на всех. Сегодня плохой сбор, из своих в любом случае добавлять придется.

Высокий убрал гранату с капота.

- Надеюсь, это можно проверить?

- Дураков нет. На прошлой неделе мой напарник разрешил вам проверить. На семнадцатом километре. Судя по его рассказу, ваша работа.

- Он остался жив? - удивился высокий.

- Неделю пожил.

- М-да, - высокий пожевал губами. - Бывает, конечно. Но сотни нам мало, надо именно три. Мы же не виноваты, что у вас плохой сбор, правда? Может быть, у него найдется? - Он кивком головы показал на Ланга.

- Черт его знает, - пожал плечами водитель. - За машину не торговался, и чемоданчик новенький... Все возможно. Открыть?

- Откройте, - кивнул высокий. - Полюбопытствуем. Если господин сошел оттуда, - он ткнул большим пальцем в небо, - то, вероятно, вам не придется добавлять свои. Там платят неплохо.

Последние слова он проговорил неуверенно, с тревогой вглядываясь в небо. Видимо, его обеспокоил нараставший низкий гул.

Полицейский вертолет завис над дорогой метрах в десяти впереди машины. В прорезях сине-белого корпуса угрожающе шевельнулись стволы пулеметов, и бандиты побросали оружие на асфальт. Вертолет опустился совсем низко, и на дорогу неуклюже вывалился капитан, показавшийся Лангу знакомым. Неуклюжесть была явно нарочитой, видимо, должна была подчеркивать значительность чина. Следом спрыгнули полицейские без особых примет.

Капитан подошел к машине.

- Ну как, все в порядке?

- Можно было бы и побыстрей, - проворчал водитель. Он открыл дверцу и протянул капитану деньги. - Я дал сигнал больше десяти минут назад.

Капитан взглянул на часы.

- Это со страху так кажется, обычное явление. На самом деле всего шесть с небольшим минут. Во всяком случае в десятиминутную норму мы уложились, - он помолчал, пересчитывая деньги, - и ваша компания могла бы быть пощедрее. За три недели ни одного удачного грабежа.

- Да? - иронически взглянул на него водитель. - Семнадцатый километр вы, конечно, не считаете? Ах да, поскольку до больницы живым довезли, то претензии предъявляются врачам, а не вам.

Капитан поднял брови.

- Не понял. Кассу мы взяли и сдали под пломбой, так что к нам претензий нет. По-моему, работаем мы неплохо.

- Это вы шефу расскажите. Он вас сегодня поутру как раз вспоминал, не икалось? Расплодили, мол, ни черта не делают, только деньги получать горазды...

- Расплодили - убавим, - перебил водителя капитан.- Ну-ка, разомнитесь, - он повернулся к задержанным, ткнул ногой бревно.

Грабители послушно откатили бревно в сторону.

- Подальше, подальше.

Когда трое принялись за работу, капитан махнул рукой, и воздух разорвали короткие автоматные очереди.

Двое упали в канаву, а третий, раненый, бросился бежать.

По его левому плечу и бедру расплывались темные пятна, по он не падал, держался ровно и даже пытался петлять.

Картина была жутковатой, противоестественной, но Ланг подобное уже видел. Лет пятнадцать назад и далеко от этих мест.

Тогда к ним в резервный батальон привезли шесть человек пленных. Их привязали к столбам на стрельбище, выдали солдатам по три патрона и приказали стрелять в людей с двухсотметровой дистанции. Сначала отстрелялся капрал, показал, как легко это делается, потом нашлось несколько добровольцев, потом... Потом все увидели, что пленные, несмотря на раны, стоят спокойно и словно не замечают боли. Кто-то крикнул, что против такого народа воевать невозможно, кто-то забрался на патронный ящик и разразился проклятиями в адрес грязной войны и тех, кто ее затеял... Капрал попробовал цыкнуть, но вооруженные солдаты - не привязанные к столбам пленные, и цыкать на них можно только хорошо подумав.

А не подумал - значит, и сам покойник и еще с десяток.

Троих-ни за что, просто под горячую руку. Оставшиеся офицеры кое-как успокоили батальон, уверяя, что пленные вовсе не обладают сверхвыдержкой, а обработаны особым образом в ходе эксперимента. Толком никто ничего не знал, потому случай как-то забылся. Батальон вскоре был отправлен домой, и никто не стал выяснять, почему его состав несколько уменьшился. Естественно, что солдаты на расследование не набивались.

Капитан вскинул пистолет. Прогремел выстрел, другой, и беглец, странно дернув головой, без звука упал на жесткую, побелевшую от солнца траву. Капитан повернулся к водителю: - Вот так, чтобы поменьше плодились. Подпиши.

- Что это?- водитель взял бумагу, протянутую ему капитаном. - А, при попытке сопротивления... - он прижал листок к панели, черкнул авторучкой и протолкнул сложенный листок через щель в салон. Ланг развернул бумагу.

"...на месте преступления оказали сопротивление и покушались на жизнь капитана Фула..." Ну да, конечно, сублейтенант Фул собственной персоной. Огрузнел, изменился, но во всяком случае не настолько, чтобы не узнать, даже странно, что бумага для этого понадобилась. Казалось, на всю жизнь останется в памяти эта гладкая голубоглазая физиономия с легкой гримасой типа: "Ну поершись, червячок, поершись, пять-семь минут это даже забавно." Быстро пошел господин сублейтенант на повышение, хотя даже коллеги отзывались о нем весьма нелестно. Ни умом, ни знаниями он похвастаться не мог, зато умел великолепно отчитываться и тем начальству был угоден. Концы с концами связывал блестяще и мог любого мелкого карманника таким злодеем выставить, таким потрясателем основ, что в любое сообщение наверх не стыдно было вставить и в газетах опубликовать. Вот, мол, какого поймали, не дремлет, стало быть, доблестная полиция. Такие умельцы на нижних ступенях служебной лестницы не задерживаются. Вот и сегодня очередной подвиг совершил. Премию от фирмы получит да и по службе поощрением не будет обделен. А чтобы все гладко прошло, желательно иметь свидетелей. Неважно, что один из этих свидетелей только благодаря Фулу пять лет па Колесе психовал, а мог бы отделаться двумя годами на Земле. Излишней щепетильностью господин Фул никогда не отличался.

- Ну что ты там зачитался?- Фул обошел машину и подошел к Лангу.Роман, что ли, чтобы часы на него тратить? Подписывай побыстрее, мне некогда, - он чуть нагнулся, вглядываясь.- Э, да никак старый знакомый? Давно вернулся?

- Недавно, - сдержанно ответил Ланг.

- Так-так... А меня помнишь?

Ланг промолчал.

- Сердишься, значит? И подписывать не хочешь?

Лапг стиснул зубы. Ответить бы ему... Но уж очень легко и просто стреляет господин капитан Фул. Рука у пего не дрогнет, ишь, как уставился. Черт с ним, пусть подавится! Ланг стукнул в перегородку и жестом показал, что ему нужна авторучка.

- Не хочешь подписывать - не подписывай, - спокойно сказал Фул. - Дело добровольное. Что ты смотришь? Раз отбыл свое, значит, чист. А я не злопамятен. Как на Земле, привыкаешь?