Папарацци (сборник) - Светлана Алешина

К девяти часам вечера, окончательно уверившись в необходимости намеченных мной шагов, я отправилась на дачу к директрисе брачного агентства. К этому времени Петр и Артем уже вернулись с речки и ужинали печеньем, купленным Петром в придорожном ларьке. Оба порывались пойти со мной, но я им категорически запретила: такая большая компания могла привлечь излишнее внимание дачников.

Я прошла дачными улочками и, очутившись на нужной мне, пошла медленней, издалека присматриваясь к интересующей меня даче. Иномарки на улице уже не было видно, Римма загнала свою машину на участок. Значит, я не ошиблась: она приехала сюда с ночевой. Уже подойдя вплотную к даче, я оглянулась по сторонам: на улице никого не было видно. Сумерки и комары загнали людей в дачи, и, видимо, большинство из них, поужинав, смотрели на своих переносных телевизорах какой-нибудь мексиканско-итальянский сериал.

Я нашла в заборе наиболее удобное место (чтобы не было кустов розы или крыжовника) и, изловчившись, одним прыжком перемахнула через него. Подняв с земли сумку с аппаратурой, которую я предварительно аккуратно перекинула через забор, я отправилась в глубь сада, к даче.

Сад был старый, деревья большие, с толстыми стволами и с пышными кронами. В разных частях сада густо росли кусты малины, смородины и крыжовника. Я подобралась поближе к дому и из-за кустов малины заглянула в окно.

Окно было открыто, и я услышала звуки музыки. Свет горел лишь на первом этаже, оттуда же доносились приглушенные голоса – мужской и женский. Однако я никого не увидела: комната, которая мне была видна в окно, являлась кухней.

Я обошла дом с другой стороны, обогнув при этом глухую стену. На сей раз в распахнутое окно – видимо, жара брала свое, а кондиционером дача оборудована не была, – я увидела довольно просторную комнату. В центре ее стоял диван, рядом с ним – невысокий столик, похожий на журнальный.

На диване сидели Римма и ее молодой бойфренд из студгородка. При ближайшем рассмотрении парню было не больше двадцати двух. На столике разместились бутылка вина, несколько тарелок с закусками, пара вскрытых банок рыбных консервов. Все это я прекрасно разглядела в мощный объектив фотоаппарата. На сей раз мне удалось пристроиться за толстым стволом яблони.

Однако я не просто рассматривала – я защелкала фотоаппаратом, поскольку было уже что запечатлять. Правда, пока это относилось скорее к легкой эротике, постепенно набирающей свои обороты. Молодой человек и Римма сплелись в объятиях, активно лобзая друг друга, при этом парень ловко и шустро запускал руки Римме то под блузку, то под юбку. Однако продолжалось это недолго. Римма оторвалась от своего визави и, разлив вино по бокалам, произнесла какой-то тост. За звуками музыки я не расслышала, о чем они говорили. Выпив вино, парочка воздала должное закускам. Это было не очень интересно и даже вредно, поскольку у меня засосало под ложечкой: я не ела уже достаточно давно. Кроме того, стали одолевать комары. Майка у меня была короткая, и уже через полчаса стояния мои руки и шея были искусаны этими тварями.

Выручил меня любовник Риммы, точнее сказать, отвлек, учинив маленькое порно-шоу. Молодой организм, к тому же подкрепленный вином и пищей, потребовал своего. Засунув кусок сыра в рот и еще не прожевав его, парень решительно завалил Римму на спину и перешел в бурное наступление. Уже через пять минут Риммина одежда была разбросана по комнате, и она, совершенно нагая, подверглась яростной сексуальной атаке со стороны «кучерявого». Эмоций было море. Оба, постанывая, покрякивая, подвывая и покусывая друг друга, сплелись в неразрывное целое, название чему – сексуальный экстаз.

Все это время я периодически щелкала затвором, стараясь, чтобы на снимках были хорошо видны лица Риммы и ее любовника. Кадров получилось немного, поскольку обилием любовных поз парочка не впечатляла, чего не скажешь об интенсивности сексуальных отношений.

Минут через пять это все закончилось: то ли парень был слишком тощий, то ли слишком горячий, однако он потратил больше сил, нежели Римма. Та выскользнула из-под него и, оставив его лежащим на диване, удалилась в соседнюю комнату. Явилась она оттуда минут через пять, запахивая халат. Вид у нее был не слишком удовлетворенный. Она пихнула бедром своего кучерявого избранника и, подвинув его и усевшись на диван, налила себе еще вина.

Осушив бокал, Римма достала из кармана халата какую-то маленькую металлическую коробочку и открыла ее. Сдвинув тарелки, она высыпала на полированный столик небольшое количество белого порошка и крышечкой коробочки аккуратно разровняла порошок по поверхности стола. Наклонившись над столом и зажав пальцем одну из ноздрей, Римма стала через вторую втягивать в себя вместе с воздухом кокаиновый порошок. Потом, поменяв ноздрю, вдохнула весь оставшийся на столе кокаин. Глаза ее увлажнились, и она, откинувшись на спинку дивана, блаженно закрыла их.

Любовник Риммы, находясь в посторгастическом состоянии, лениво наблюдал за ней. Поняв, что его партнерша предалась иному виду удовольствий, он встал, прошелся голышом по комнате и поднял с пола свои джинсы. При этом он снова поразил меня, на сей раз размерами своего «мужского достоинства». На фоне густой растительности, покрывающей его тощее тело, член смотрелся словно большая рептилия, вылезающая из зарослей кустарника. Похоже, рост и развитие парня пошли «в корень».

«Кучерявый» достал из карманов джинсов несколько пакетиков с белым порошком и бросил их на стол перед Риммой. Она открыла глаза и посмотрела на него с максимальным вниманием, на которое она была способна. Парень что-то сказал ей. Римма тяжело вздохнула и приподнялась с дивана. Она дотянулась до сумочки, стоявшей на полу под столом, и вынула оттуда бумажник. Отсчитав почти все имеющиеся в ее распоряжении купюры, она отдала их своему любовнику. Он засунул деньги в карман джинсов, а она положила пакетики с порошком в сумочку. Видимо, «кучерявый» был не только сексуальным партнером, но и поставщиком. Сделка состоялась – Римма приобрела очередную порцию кокаина.

Все это я сфотографировала и решила, что теперь у меня достаточно материала для того, чтобы наехать на Римму и обменяться с ней компроматами. Однако в этот вечер было еще что запечатлеть на пленку, правда, скорее в информационно-познавательных целях. «Кучерявый» что-то сказал Римме, и та вернула ему парочку пакетиков с порошком из сумочки. Он взял их и скрылся в кухне. Появился он минут через десять. В руках у него была тарелка со взбитой белой смесью, напоминающей что-то среднее между манной кашей и пивной пеной. В другой руке он нес соломинки для коктейлей. Оба взяли по соломинке, засунули их в эту массу и стали с помощью них втягивать носом «кокаиновые сливки». Похоже, парень знал толк в наркотических деликатесах, хотя, как я успела заметить, сам особенно не налегал. Сделав одну-две затяжки, он покайфовал немного и снова предпринял попытку вернуться к традиционным для мужчин удовольствиям, то есть снова взгромоздиться на Римму. Но, увы, его партнерша уже погрузилась в наркотический дурман и настолько комфортно себя в нем чувствовала, что совершенно не желала, чтобы ее беспокоили по какому-либо поводу. Бедный парень получил настолько категоричный и ожесточенный отпор, что даже растерялся. До меня долетели лишь обрывки фразы, в которой Римма отсылала своего визави гораздо дальше того места, на котором она его сегодня подобрала. Парень тоже вспылил, выкрикнув в ответ несколько гневных фраз, которые Римма пропустила мимо ушей, так как уже витала в эмпиреях, быстро оделся и выскочил за дверь. Он пронесся в нескольких шагах от меня – я притаилась в кустах малины, – вне себя от ярости повторяя, словно заклинание:

– Сука! Обломщица старая! Грязная наркоманка! Рыба холодная!

Он громко хлопнул калиткой и помчался по улице в сторону шоссе. «Ничего, – подумала я про себя, – деньги у него есть, попутку поймает и доедет». Я вновь посмотрела в объектив на Римму. Лицо ее было спокойно, сладострастно и безмятежно. Время от времени она открывала глаза и, нагибаясь над кокаиновой кашицей, втягивала в себя очередную порцию зелья.

В этот момент мне в голову пришла шальная мысль: Римма одна, ее бойфренд только что сбежал несолоно хлебавши. «А чего еще ждать, – подумала я, – коль все так благоприятно складывается, надо идти брать быка за рога, точнее сказать, за рога надо было брать эту обнюханную кокаином телку». Я слыхала, что наркотик понижает волю, и наезжать на нее сейчас будет легче.

Придя к такому решению, я вынула из фотоаппарата пленку с отснятыми кадрами и вставила в него новую – на всякий случай, если Римме вздумается засветить пленку в фотоаппарате, а мне не удастся ей помешать. Немного подстраховавшись таким образом, я сделала еще несколько снимков Риммы и отправилась в дом.

Войдя, я снова защелкала фотоаппаратом. Это привлекло Риммино внимание, и она, открыв глаза, непонимающе уставилась на меня. Наконец в ее взгляде, затянутом пеленой наркотического дурмана, возникла мысль – до нее дошло, что мой светлый образ ей уже знаком.