Оружейник. Пилигримы проклятых земель - Олег Шовкуненко

Несколько секунд мы напряженно вглядывались в полумрак дверного проема и пытались понять, разглядеть что там и как. Так ничего и не разглядели. Внутри подъезда по-прежнему все оставалось тихо и недвижимо.

– Теперь, пожалуй, можно и войти, – я сделал шаг вперед и, не оборачиваясь, махнул своим спутникам.

Оказавшись внутри, меня охватил страх. Нет, это был совсем не тот леденящий ужас, который возникает перед встречей с неизвестностью или опасностью. Это была боязнь повстречаться с прошлым. О нем напоминало все вокруг. Выкрашенные в грязно-голубой цвет панели, двери соседских квартир, погнутые перила, сама лестница, по которой мы с женой десятки, если не сотни раз таскали детскую коляску с грудным Олежкой, когда ломался лифт. А вот и тот самый люк мусоропровода, в который мой малолетний сын запихнул прожженную им подушку. Подушка была большая, поэтому она там и застряла. Олежка долго и безрезультатно пытался ее пропихнуть. Помню, вымазался как черт. От него потом дня три разило палеными перьями, тухлой рыбой и гнилыми помидорами. И с этим «ароматом» не могла справиться даже самая душистая шампунь.

Как только мы ступили на площадку четвертого этажа, взгляд сразу прикипел к до боли знакомой двери, обшитой дешевой деревянной вагонкой. Прочно прикипел, так прочно, что я уже не обращал внимание ни на что другое. Сердце больно защемило, а пальцы на руках стали холодными и непослушными.

– Вот и пришли, – слова дались с невероятным трудом.

– Эта твоя, что ли? – милиционер безошибочно ткнул пальцем в дверь моей квартиры, а после того как я пробулькал едва различимое «моя», добавил: – Дверь не очень… Самопал с базара.

– Когда мы ее ставили, и такая была за счастье.

– Угу, – Нестеров с пониманием кивнул и сделал шаг вперед. – Ну, так, пошли. Чего зря время терять? Открыто ведь!

Открыто? Слова майора повергли меня в легкое замешательство. Как открыто? Не может быть! Я рванулся вперед и в два скачка обогнал милиционера. Новый, уже более внимательный взгляд подтвердил, что старый сыскарь прав. Дверь моей квартиры оказалась закрыта неплотно, так что между рамой и срезом деревянной вагонки оставался просвет толщиной примерно пальца в два. Не веря своим глазам, я замер, так и не решившись дотронуться до дверной ручки.

– Что-то случилось? – Анатолий сразу насторожился, а потому придержал Лизу.

– Я запирал. Своими руками запирал, – это были скорее мысли вслух, чем ответ.

– Ах, вот оно в чем дело! – майор расслабился. – Выходит, выпотрошили квартирку. Что ж, не ты первый, не ты последний. – Милиционер стволом своего АКСа указал на распахнутую дверь соседской квартиры, той самой в которой раньше проживал Дима Клочко, владелиц небольшого автосервиса. – Здесь таких много. Людям жить-то с чего-то надо.

– Каким, нахрен, людям! – перебил я Нестерова. – Я был тут год назад во время своей последней вылазки. Город уже тогда плотно лежал под «сумраком». Он был пустой, понимаешь, абсолютно пустой!

– Может другие… – Лиза помедлила, подбирая нужное слово, – разведчики, старатели. Максим, не ты ведь один на Проклятые земли ходишь.

– Это верно, не я один, – с доводом пришлось согласиться. – Другие тоже есть. Были, по крайней мере.

– Это каким же надо быть двинутым на всю голову, чтобы тащиться на Проклятые и бомбить здесь квартиры?! – Нестеров хмыкнул и снова покосился на дверь. – Кстати, следов взлома что-то не видать. – Анатолий перевел взгляд на меня и с недоверием в голосе поинтересовался: – А ты ее точно запирал?

– Да уж куда точнее, – пробурчал я и потянул дверь на себя.

Начиная с этого момента возвращение в родной дом потеряло свой горьковато-сладкий, наполненный ностальгией привкус и превратилось в поединок с тенью неведомого противника, решившего осквернить мое прошлое, завладеть им. Хотя, кто его знает, может эта самая тень вовсе не бестелесное, эфемерное создание и вот именно в эту самую минуту, облизываясь, поджидает раззяву-хозяина в его собственных апартаментах. Догадка вполне могла оказаться правдой, поэтому первым, кто заглянул внутрь моего некогда теплого и уютного жилища стал ствол 7,62милиметрового АКМСа.

Прямо от входной двери тянулся длинный узкий коридор. В нем было не на много светлей, чем на лестничной площадке, но все же это был мой дом, а поэтому я безошибочно распознавал каждую деталь, каждую мелочь. Справа длинная прихожая с этажеркой заваленной всякими безделушками и большими зеркальными дверями одежных шкафов. Покрытые пылью зеркала уныло и тускло отсвечивали, довольствуясь лишь крохами света, попадавшими сюда из распахнутых дверей гостиной и кухни. На покрытом ламинатом полу стояла пара дорожных сумок, баул, сделанный из большой ситцевой наволочки, и четыре пачки с книгами, перевязанные тонкой бечевкой. Жена собиралась в эвакуацию по-серьезному. Только вот зря старалась. С собой разрешали взять всего один чемодан. Может мне как полковнику и удалось бы захватить еще кое-что, но, увы… Тогда я был далеко. И Маша уехала сама. Уехала навсегда.

Шквалом накатившие воспоминания больно сдавили грудь, глаза защипало, словно в них угодила едкая «Черемуха». Однако на этом все и оборвалось. Я заметил, нет, скорее почувствовал движение слева и резко обернулся, направляя ствол автомата в кухонную дверь.

На спуск я так и не надавил. Просто не в кого было стрелять. Моим противником и одновременно гостем оказался лишь порыв ветра, который ворвавшись в разбитое окно, поднял, закрутил, грязную тюлевую занавеску.

– Чего там? – рядом выросла фигура в милицейском бушлате.

– Чисто, – прошептал я в ответ, и уже совсем было собирался покинуть кухню, когда взгляд зацепился за литровую банку с маринованными огурцами стоявшую в центре стола. – Что за цирк-зоопарк! – с этими словами разгневанный хозяин дома подошел к припорошенному пылью кухонному столу и тупо уставился на открытую стеклянную тару со сперва заплесневевшими, а затем успешно засохшими огурцами.

– Такой продукт пропал! – Нестеров последовал за мной.

– Не моя… В смысле, не я ее открывал, – пожилой милиционер получил от меня быстрый вопросительный взгляд.

– Ну, это ясно. Не тот стиль. Такой жлоб как ты, Ветров, даже рассола не оставит. А тут только пару огурцов сожрали. Гурманы, мать их!

Майор совершенно не разделял моей озабоченности. Хотя оно и понятно. Ведь опустошение покинутых квартир для старого мента являлось обычным делом. Именно этим и промышляли его люди в покинутом Одинцово. Только вот как быть с тем, что дверь не взломали, а по-тихому открыли? К чему сейчас такие церемонии? Этот вопрос я так и не успел задать. На кухню заглянула Лиза.

– Пусто. В квартире никого нет, – быстро доложила она.

– Молодец! – Нестеров похвалил свою разведчицу и тут же перевел взгляд на меня: – Давай, Максим… Хватит изучать пенициллин в банке. Иди, ищи свою карту.

– Атлас, – уточнил я, направляясь к двери.

– Да хоть энциклопедию. Только быстрее. А то что-то темнеет на улице, подозрительно так темнеет.

Я мимоходом глянул в окно и понял, что Анатолий прав. Света становилось все меньше и это несмотря на то, что сейчас только середина дня. Видать что-то там, в механизме аномалии изменилось, сдвинулось, и вот теперь на улицу Курзенкова наползал настоящий «сумрак».

Едва не сбив с ног Лизу, я заскочил в гостиную, кинулся к книжному шкафу и стал одну за другой выбрасывать книги на пол. Атлас должен был лежать где-то на верхней полке. Это точно, ведь я собственноручно его туда положил.

Пока хозяин дома перелопачивал семейную библиотеку, Лиза бродила по квартире, а Нестеров пристроился у окна с автоматом наготове. Теперь он вроде как не торопил. Милиционер просто докладывал об изменениях происходящих снаружи. Только вот этот доклад подгонял меня сильней, чем отчаянный крик в самое ухо.

– Видимость падает. Воздух дрожит. Видать нагревается или примесь какая пошла. И еще все коричневатым стало, будто на фотке старой. Тени растут, ну прямо как на дрожжах. Длинные такие. И чего это вдруг?

– Тени это плохо, – процедил я сквозь зубы. – Надо поторапливаться.

Словно услышав мольбу, скрытую в этих словах, фортуна, наконец, смилостивилась и сунула мне в руку большую толстую книгу с фотографией автомобиля на твердой красно-синей обложке. Чисто автоматически я открыл ее, пролистал и, убедившись, что на картах нанесены даже грунтовки с облегчением вздохнул. Вот оно, то, что нам и надо!

– Все, нашел! – я продемонстрировал атлас Нестерову. – Теперь можно уходить. – Повернув голову в сторону двери, я негромко позвал: – Лиза, где ты там? Уходим!

Девушка словно ждала моего зова, а потому незамедлительно возникла в дверном проеме. СВД висела на плече. В одной руке молодой снайпер держала темно-зеленую непромокаемую куртку моей жены, а во второй вставленную в рамку фотографию.

– Это кто? – поинтересовалась она и развернула фотку так, чтобы мне было лучше видно.