Оружейник. Пилигримы проклятых земель - Олег Шовкуненко

Сразу подумалось, что причина всего этого разорения кроется в реке. Испарения той едкой дряни, что сейчас в ней кипит, буквально сжигает все вокруг. С той стороны откуда мы пришли, этого не видно, с той стороны все перекраивает «зеркало», а вот здесь… Драпать надо отсюда, – сказал я сам себе и мигом припустил бодренькой рысцой.

Остановился, только добежав до Володарского. Насколько я мог заметить, здесь этой желтой взвеси в воздухе уже не было. Хорошо! А то руки и шея у меня начинали изрядно чесаться. Не поймешь, толи это я такой мнительный, толи и впрямь получил кожное раздражение.

БТР не заставил себя долго ждать. Он подкатил, не дав даже как следует оглядеться по сторонам. Мой слух мигом уловил, что к рокоту мотора примешивается гудение фильтровентиляционной установки. Черт, это Леший зря ее включил! Фильтр-поглотитель старый и уже порядком забит. Так что нечего его по пустякам насиловать. А чтобы преодолеть двести метров загаженной выбросами территории, с головой хватит и того воздуха который имелся внутри обитаемых отсеков. Правда тут я подумал, что Андрюха понятия не имеет, как далеко простирается опасный участок. Вот и перестраховался. Решив покончить с этим расточительным безобразием, я стянул с себя противогаз и как флагом замахал им в воздухе. Сигнал был очень даже не мудреный, и понять его, на мой взгляд, не составляло особого труда.

Поняли меня как-то очень странно. ФВУ продолжала молотить на полную, зато в мою сторону начал разворачиваться башенный КПВТ. Намек более чем недвусмысленный. Я словно услышал команду «Ложись!», а потому, не теряя ни секунды, грохнулся наземь.

Грянула очередь и прямо над моей головой просвистели тяжелые куски раскаленной стали. Сзади что-то затрещало, загрохотало, а затем послышался жуткий предсмертный рев. Этот рев! Я узнал бы его из тысяч других. Уж больно хорошо я его помню, уж больно часто слышал в последнее время. Кентавры! Они здесь! Они вновь встали у нас на пути!

Чувство близкой опасности взорвало у меня все внутри, заставило тело сработать подобно высвободившейся, распрямившейся пружине. Рывок, перекат на спину и вот уже я поливаю автоматным огнем дымящиеся развалины какого-то убогого частного домишки, разметаю в гнилую щепу остатки утлого забора, дырявлю облезлый дорожный указатель «М3 МОСКВА-КИЕВ».

Остановился я лишь когда расстрелял примерно с полрожка. Состояние аффекта далеко не лучший друг и советник солдата. Оно-то и заставляет его делать ошибки. Моя ошибка заключалась в том, что я вообще нажал на спуск. Выпущенные из Калаша пули достались лишь старому шиферу, доскам, металлу, а так же двум уже дохлым, ну или, по крайней мере, успешно отходящим на тот свет шестилапым тушам.

Пара кентавров пряталась за тем самым, стоящим невдалеке от дороги домом. Возможно, поджидали, когда мы подойдем поближе, вернее, когда я подойду, потому как «302-ой» им был явно не по зубам. Хотя, кто знает? Быть может эта парочка тут совсем неспроста. Может, где-то поблизости притаилась стая их жутких сородичей.

Только лишь намек на это заставил меня вскочить на ноги. Взгляд бешено заметался по окрестностям. Любое, самое незначительное движение, будь то колыхание полуистлевшей ветки или шевеление куска грязной полиэтиленовой пленки, вызывало немедленную ответную реакцию. Ствол моего АКМСа тут же разворачивался в сторону вероятного противника.

– Вроде чисто! – голос Лешего долетел до меня вместе со стуком открывшегося люка.

– Ты ведь знаешь, кентавры всегда действуют группами! – я даже не оглянулся на приятеля, продолжая зорко наблюдать за кислотным пепелищем.

– Знаю, но сейчас их было всего двое.

– Может самец и самка? Интима искали, падлы! – это был единственный вариант, способный хоть что-то объяснить.

– Не уверен. Похоже, два самца. Оба с копьями. Оружие я видел точно. – Загребельный явно не горел желанием надолго здесь задерживаться, а поэтому принялся меня торопить: – Давай, Максим, забирайся в машину! Двигать надо, а то темнеет что-то.

Андрюха был прав, поторапливаться очень даже не мешало. И хотя, наползавший со всех сторон сумрак, не имел ни малейшего отношения к приближению ночи, но все же и о ней, «родимой», вовсе не стоило забывать. Убежище следовало найти заранее. Хотя, как раз по поводу убежища у меня имелись кое-какие мыслишки. Может сей вариантец кое-кому придется вовсе не по вкусу, да я и сам от него не в восторге, но харчами, как говорится, перебирать не приходится, особенно здесь, на Проклятых землях.

Вспомнив о Проклятых я поежился, а затем еще раз просканировал взглядом местность. И только убедившись, что опасность получить отточенной арматурой меж лопаток мне вроде как не грозит, развернулся и, закинув автомат за спину, полез на броню.

Оказавшись за баранкой «302-го», я перво-наперво вырубил ФВУ, после чего медленно и осторожно повел машину по улице Володарского. Правда двигался я по ней всего ничего, метров пятьдесят. Дальше поворот налево и встреча с улицей Александра Курзенкова, героического пилота Великой Отечественной. Во-первых, это был кратчайший путь к Киевскому шоссе. Во-вторых, таким образом можно было держаться поодаль от ядовитых Нары и Гвоздни. В-третьих, и это, пожалуй, главное, мы обминали центр города. Ну, и, наконец, в четвертых… Да, имелась еще и четвертая причина. Правда не такая она уж и важная, если брать для всей нашей экспедиции. Разве что лично для меня.

Оглядывая хорошо знакомую улицу, я не мог не отметить, как тут все выцвело и почернело. Словно смотришь старое основательно заезженное черно-белое кино: приземистые одноэтажные домишки, заборы, вывески и рекламные щиты, даже остовы машин. Когда-то окрашенные яркими глянцевыми красками, сейчас они стали тусклыми, будто пытались убедить случайно забредшего сюда путника, что у серого цвета тоже бывают оттенки. Да уж, во истину Проклятые земли… и проклятые небеса. Подумав об этом, я с тревогой поднял глаза к приобретшим странный, неестественный пепельно-бурый оттенок облакам. «Сумрак» – он был рядом, уже совсем рядом.

Двигаясь по Курзенкова, мы попадали лишь на окраину «сумрака». Природу этого явления я не понимал. То есть не понимал в принципе. И в отличие от других аномалий, по поводу которых все же имелись кое-какие догадки и суждения здесь меня просто-таки клинило. «Сумрак» это… цирк-зоопарк, это словно густые предзакатные сумерки, попасть в которые можно прямо посреди белого, вернее делая поправку не эпоху Большой мряки, серого дня.

Однако «сумрак» это не просто внезапный приход темноты, это совсем другой мир, живущий по своим законам, и населенный своими эндемичными обитателями. Часть из них, в принципе, безвредна и может оставить о себе память только лишь в виде радужной слизи неожиданно появившейся на одежде или острой, но все же терпимой боли в голове. Правда есть и другие…

Вспомнив о тенях, я поежился и стал повнимательнее вглядываться в проплывающие с обеих сторон дороги руины, как когда-то говорили «частного сектора». Хотя вокруг было скорее пасмурно, чем сумрачно, но это еще ничего не значило. Иногда тени забредают и сюда, на окраину своих мрачных владений. Тогда в воздухе начинают проскальзывать вереницы крошечных темно-багровых искр. Но это еще не сами тени. Это их предвестники. Сами же тени идут следом, стелятся по земле. На первый взгляд это просто большие темные пятна, которые и впрямь можно принять за самую что ни на есть обычную тень. Только вот в отличие от обычной тени эти исчадья ада умеют передвигаться, притом довольно быстро и абсолютно бесшумно.

Сразу захотелось поскорее проскочить весь этот район. Помнится когда-то, давным-давно Ванька Рыжий, один из таких же вольтанутых сталкеров как и я, рассказывал, что юго-восточная граница «сумрака», покрывающего Наро-Фоминск, проходит где-то в районе нефтебазы. Это хранилище топлива было для Рыжего прямо таки идеей-фикс. Он к нему подбирался почти полгода. Да так видать и не подобрался. Уж очень давно я не слышал о Ваньке. И о горючке из Наро-Фоминска тоже никто и никогда не упоминал.

Все это я вспомнил, потому как нефтебаза находилась не так уж далеко. Километра два, не больше. А рядом с ней и граница «сумрака». Добраться туда живыми у нас имелось куда больше шансов, чем у Рыжего. Все-таки броня, энергетический щит, да и ружье Главного тоже кое-чего стоит.

Когда повстречавшись с Автодорожной улицей, Курзенкова плавно отвернула вправо и рядом с проезжей частью замаячила первая многоэтажка, я на целый миг позабыл о «сумраке», тенях, Проклятых землях и даже о спасении мира.

– Дом… – взгляд прикипел к высокой кирпичной стене здания.

– Девятиэтажка, – Загребельный расслышал и счел своим долгом уточнить.

– Это мой дом. Жил я здесь, – мне с трудом удалось проглотить ставший поперек горла комок.

– Иди ты! – с неподдельным удивлением воскликнул Андрюха. Похоже, подполковник ФСБ уже основательно подзабыл о том, что у человека должен быть дом. А может и не знал никогда. С его-то собачьей работой…