Оружейник. Пилигримы проклятых земель - Олег Шовкуненко

«Нет!», – я даже не понял к чему именно относился мой воистину звериный рев. Может это было отрицание реальности всего происходящего, может протест против чудовищного вердикта Загребельного.

«Влип парень. Крепко влип», – чекист подумал, что услышал ответ на свои слова. – «И теперь мы должны решить, кто ему поможет».

Поможет… Я вовсе не сопливый мальчишка, не вчера родился на свет, а потому прекрасно понял, что именно означает это самое «поможет».

Как не странно первым вызвался Фома. А собственно говоря, почему странно? Совсем не странно. Судя по звукам выстрелов, бой снаружи разгорался с новой силой и хозяин Рынка не горел особым желанием задерживаться в этой подземной мышеловке, которая могла захлопнуться в любой момент. Как он тогда выразился: «Закрываем тему и ходу!».

Вот именно от этого предложения, от этого «закрываем тему…» у меня в душе все перевернулось. Нет, только не Фома, не бандит, которому на все и на всех положить и насрать. Это будет неправильно, это будет все равно как на бойне. Тогда кто? Конечно же тот, кто за все это в ответе, тот, кто правдами и неправдами собрал всех этих людей и повел за собой, даже практически ничего не обещая в замен.

Я никому ничего не сказал. Просто обошел колону с другой стороны, так чтобы Сергей не смог меня видеть. Затем на всякий случай еще раз передернул затворную раму. Осечки быть не должно. Ведь во второй раз автомат мог оказаться настолько тяжел, что поднять его я уже просто не смогу. Из того, что произошло потом в память врезались всего две вещи. С невероятным трудом выдавленное из себя слово «Прости!» и грохот одиночного выстрела.

Этот выстрел вновь прогрохотал в моих ушах. От него я вздрогнул и замер как вкопанный. Сбрасывая наваждение, огляделся по сторонам. Сейчас я был совсем не в подвале. Асфальт широченной многополосной дороги, где-то на обочине перекошенные искаженные искривлением пространства ангары и промкорпуса, сплошная пелена низких облаков. Короче все как всегда. Обычный мир «зеркала».

– Что случилось?

Рокот мотора приблизился. Теперь он звучал всего в паре шагов позади.

– Все нормально! – я поднял руку и оглянулся.

Загребельный сократил заранее оговоренную дистанцию в десять метров, и тупой нос «302-го» практически уткнулся в мою спину. Из-за навешенных на бронированную скуластую морду блоков щита Леший плохо меня видел. Поэтому притормозив, он по грудь высунулся из люка.

– Не понял! Повтори! – Андрюха перекрикивал рокот мотора.

– Говорю, порядок! – пытаясь совладать с собой, я сделал глубокий вдох. – Так… вспомнилось.

– Ты давай там… не зевай! Сам ведь вызвался вперед топать. – Мой приятель нахмурился. – Еще не хватало опять сбиться. Нам и так, твоей блядской дивизии выше крыши хватило.

– Бригады, – пробурчал я себе под нос, а затем уже более громко, так чтобы Андрюха точно расслышал, добавил: – Теперь не собьемся. – Я указал на соседние полосы дороги. – Если присмотреться, то становится видно. Мы уже в самом конце «зеркала» и они стали чуток другие. Смазанные, что ли.

– Ну, так ты того… присматривайся получше. А то из кабины они все, нахрен, одинаковые. – Леший сощурился и с явным недовольством огляделся по сторонам. – Ты говорил речка эта… вонючка впереди.

– Гвоздня, – я кивнул.

– Тогда может, противогаз оденешь? Береженного, как говорится, бог бережет.

– Рано еще, – я отрицательно покачал головой.

– Как знаешь. Я предупредил.

Давая понять, что нам пора и нечего просто так терять время на болтовню, Загребельный стал забираться назад в люк. Того же мнения придерживался и я, а потому развернулся, уже чисто автоматически проверил, что мы с БТРом находимся на одной и той же полосе, и уверенно шагнул вперед. До моста через Гвоздню оставалось совсем не много. По моим прикидкам сотня метров, может даже меньше. Вот переберемся на ту сторону и все, можно сказать начнется новый этап нашего отчаянного рейда. В прошлом останется сплющенное гравитационным ударом «Логово», гравитаторы, Кантемировка, сочащиеся ненавистью эльфы, даже Сергей Блюмер и тот…

Нет, отставить! Это ты полковник глупость хотел сморозить. Сергей не может, не должен остаться в прошлом! Он накрепко связан с нами. И даже теперь, мертвый он задает вопросы, заставляет нас самих задуматься над очень многим.

Например, почему именно он кинулся на это задание, причем даже впереди самого Лешего? На этот счет у меня имелась одна гаденькая мыслишка, догадка. Главный! Он не позволил мне пойти с Загребельным, а потом на кого-то пристально глянул… Ну, очень пристально. Вполне возможно, что и на Блюмера. Может ханх отдал мысленный приказ, загипнотизировал аспиранта? Теоретически вполне возможно. Ведь этот сукин сын знает о нас, людях практически все. Он всего парой легких касаний погрузил Пашку в глубокий сон, одной таблеткой валерианки остановил месячные у Лизы, стаканом обычной воды снял боли у язвенника Нестерова. Так что в случае с Блюмером…

Но с другой стороны разве может человек находящийся под гипнозом, действовать так, как это сделал Сергей? Он не знаю уж как, но все же вырвался от схвативших его головастых уродов, нашел этот проклятый зал, понял его особое значение и взорвал главный энергетический канал.

О том, что произошло потом, я мог лишь догадываться. Скорее всего, антенна начала процесс регенерации, самовостановления. Помешать этому можно было лишь одним путем – разделить, изолировать разорванные части канала. Само собой во владениях головастых ничего подходящего не оказалось, и тогда Сергей решил использовать свое собственное тело. Это все равно, что лечь грудью на амбразуру ДОТа, может даже страшнее. Там хоть мгновенная смерть, а тут…

Возможно ли принять подобное решение, находясь под гипнозом? Конечно же нет. Категорически нет! И что же тогда получается? А получается, полная непонятка. Блюмер из убогого перепуганного человечка вдруг превращается в настоящего героя. Одно из двух, либо я, вернее все мы в нем что-то проглядели, либо в последние минуты своей жизни в душе Сергея многое изменилось. Я было начал думать об этой непонятной, удивительной метаморфозе, но вдруг резко остановился, прервал все контакты с прошлым, сосредоточившись лишь на настоящем.

В окружающем пространстве пошли изменения. Сам воздух будто загустивал, делился на тонкие как коржи слоеного пирога горизонтальные полосы, которые начинали едва заметно колыхаться и подрагивать. Предметы стали терять свою целостность и превращались в аморфные блеклые пятна.

Все, кажись приехали! – сказал я себе. – Вот он выход из «зеркала». Как говориться попытка номер два. Я сразу подобрался. Надеюсь, в этот раз неожиданностей не будет, и мы попадем именно туда, куда и рассчитываем.

Честно говоря, припомнив сочащуюся мутным желтоватым газом Гвоздню, мне сразу очень захотелось забраться внутрь БТРа. Но с другой стороны мы все еще остаемся внутри аномалии. Видимость сейчас упала. Так что шанс сбиться все же оставался, пусть и не большой, но стоит ли рисковать?

О том, что оставаясь снаружи, рискую именно я, думать не хотелось. Я гнал от себя мысль, что вернуться в машину можно будет лишь на той стороне реки и то не сразу, а лишь отойдя на приличное расстояние и убедившись, что облако ядовитых испарений осталось далеко позади. Но думать о своей собственной шкуре было как-то стыдно, и прежде всего стыдно перед памятью нескладного долговязого аспиранта. Что значил этот риск по сравнению с тем, что угрожало Сергею? Да ничто! Мелочь! Пустяк!

Именно готовясь ко встрече с этим пустячком я и вытянул из сумки противогаз. Новенький армейский ПМК, еще в тальке. Маска снабжена трапециевидными изогнутыми стеклами, переговорным устройством, приспособлением для питья воды. Возможна работа с оптическими приборами. Фильтр с повышенной поглотительной силой. Вещь из личных запасов Фомина. Жуткий дефицит по нынешним временам. Совсем не чета тому, что был у меня раньше. Я припомнил старый пожелтевший ПМГ-2, снятый с полуразложившегося трупа. Правда, в отличие от своего предыдущего хозяина, тот противогаз мне славно послужил. И я, и Лиза, и Нестеров обязаны ему своими жизнями.

Раздавшийся сзади сигнал клаксона заставил прервать сентиментальные воспоминания и поторопиться. Натянув на лицо резиновую маску, я проверил насколько хорошо держит клапан и, убедившись в его исправности, двинулся дальше. Взятый на изготовку АКМС довершил приготовления. Теперь я был готов ко встрече с Наро-Фоминском. Хотя совсем не уверен, что вернувшийся домой блудный сын Ветров окажется здесь желанным гостем.

Глава 12

На этот раз нам повезло куда больше, чем в предыдущий. Мост через Гвоздню я узнал сразу. В полста метрах за ним с десяток полуразвалившихся домишек Кубинского тупика, дальше широкая улица Володарского. Знакомые места, только видок у них сейчас… цирк-зоопарк, как в кошмарном сне. Сплошной бурелом из заборов, деревьев, столбов, рухнувших крыш и хозпостроек. Все пепельно-серого цвета с темно-бурыми вкраплениями проржавевшего до дыр металла.