Оружейник. Пилигримы проклятых земель - Олег Шовкуненко

Одинокий луч фонарика бешено метался из стороны в сторону. Он выхватывал из темноты тела ползущих по стенам и потолку гигантских темных анаконд. Их было штук шесть и чем дальше, тем больше эти штуки становились похожи на обычные трубы какой-то заурядной теплоцентрали. В одном месте я даже увидел что-то типа сварного шва.

– Стой! – прохрипел Фомин у меня за спиной. – Мы уже метров пятьдесят проперли. Значит давно из-под здания ушли, а следов взрыва, до сих пор не видать. Так что не здесь это… поворачивать надо.

– Согласен.

Я кивнул, хотя, положа руку на сердце, мне очень хотелось пробраться подальше по туннелю, узнать побольше. В этом месте творилось что-то непонятное, особое. И черт его знает, может разгадка тайны могла пролить свет на события, участниками которых мы все являлись. Однако нельзя! Сейчас основная задача – Блюмер. Ведь кто знает, что может произойти? Долго ли наше прикрытие сможет сдерживать этих проклятущих эльфов?

Второй туннель в который мы попали не провел нас так далеко как предыдущий. Он заканчивался небольшим залом, битком набитым пыльными и закопченными цилиндрическими емкостями. Эти штуковины имели размер в полтора раза выше человеческого роста и были сделаны из толстого полупрозрачного материала, осень напоминавшего коричневое бутылочное стекло. Именно эта прозрачность и позволяла заметить, что внутри баллонов, что-то светится тусклым красноватым светом. Часть из них была подключена к антенне, другая к сети тонких извивающихся труб выходящих прямо из толщи земли. Казалось, что это яйца, из которых вот-вот начнут вылупляться, выползать на свет божий ни кто иные, как огнедышащие драконы.

Картина могла выглядеть по-настоящему зловещей и жуткой, не окажись здесь достаточно света. Он проникал сквозь метровый пролом в потолке, заглянув в который, я увидел сетку ржавой арматуры, а выше нее облупленный потолок казармы. Да, если бы гранаты рванули именно здесь, этот фейерверк определенно был бы виден и слышен снаружи. Но увы… в этом помещении не имелось и намека на разрушения. Значит…

Мысль о следующем, третьем по счету туннеле прервал голос, крик:

– Максим! – меня определенно звал Леший.

– Уже идем! – прокричал я в ответ и подтолкнул Фомина к выходу.

Загребельный стоял на входе в очередную нору. Мощный рослый силуэт подполковника ФСБ четко вырисовывался на фоне красноватого света фаера, горевшего внутри. Не теряя ни секунды мы кинулись к нему.

– Нашли? – выдохнул я еще на бегу.

– Нашли.

От голоса Андрюхи у меня по телу мигом поползли крупные мурашки. Он был лишен интонаций и жизни. Это был голос покойника обращенный к нам с того света.

– Живой? Он живой? – заорал я во всю глотку.

Леший ничего не ответил. Подполковник лишь махнул рукой, приглашая нас следовать за собой, нагнулся и вошел под низкий свод туннеля. Не живые, не мертвые мы последовали за чекистом.

Пробираясь по оплетенному стальными лианами туннелю, я готовился к самому худшему. Однако то, что я увидел в конце его, то что затем произошло, будет жутким кошмаром преследовать меня до конца моих дней.

Глава 11

Тяжелыми усталыми шагами я мерил старый истрескавшийся асфальт шоссе. Следил только лишь за тем, чтобы справа не переставая бежал полустершийся пунктир разметки, чтобы он не на секунду ни ускользнул из поля моего зрения. Шаг, еще шаг, еще и еще… Тупо, по возможности бездумно, только бы идти и идти, в одиночестве, чтобы никто не цеплялся с расспросами, советами или того хуже с душеспасительными беседами. Вот тогда меня точно стошнит.

На душе было не просто муторно, на душе было черно, как в могиле. Не поймешь, что хотелось. То ли выть, орать, рвать на себе волосы, то ли забиться в самый дальний и темный угол, закрыть глаза, затихнуть там и если повезет забыться. Но только разве такое позабудешь?

Черт! Подумав об этом, я уже в который раз допустил одну и ту же ошибку. Я вспомнил. Вновь вспомнил! Яркая, до озноба реальная картинка мигом вспыхнула перед моим мысленным взором. Круглое помещение с оплавленными, словно сделанными из застывшей лавы, стенами. Красный свет фальшфейера, который вверху у самого потолка перемешивается с пыльным сумраком серого дня, пробивающимся сквозь многочисленные проломы, или лучше сказать прожоги в черном от копоти бетоне плит перекрытия. Практически весь пол занимает огромный угольно-черный диск. Его поверхность напоминает брусчатку, сложенную из острых необтесанных булыжников. Некоторые из них продолжают светиться тусклым темно-багровым светом, словно угли остывающего костра. Часть из этих, явно искусственных камней покорежена взрывом или взрывами, часть залита какой-то густой поблескивающей в луче света субстанцией. Далее фонарь выхватывает из темноты толстую колонну все того же темного металла. Она поднимается точно из центра диска, пробивает потолок и уходит куда-то вверх. Иногда по гладкой металлической поверхности проскальзывают тонкие как волоски, белые молнии. Предназначение этого столба остается непонятным, впрочем, как и большинства остальных, виденных в подземелье, систем и агрегатов. Однако общие размеры конструкции, ее расположение наводят на мысль, что это что-то важное, если не сказать главное в устройстве проклятой антенны.

Только вот основная мысль вовсе не об антенне. Блюмер… Цирк-зоопарк, Андрюха ведь сказал, что они нашли Блюмера! Однако, насколько я мог заметить, в подземелье находились лишь Главный, Нестеров и приведший нас сюда Леший. Помнится, ничего не понимая, снедаемый тяжким паскудным предчувствием, я закричал: «Где он? Где Сергей?». Они ничего не ответили. Они просто расступились.

От увиденного волосы зашевелились на голове, а сердце практически остановилось. Я и впрямь увидел Блюмера, вернее его часть. Аспирант находился внутри той самой толстенной металлической колонны. Он напоминал насекомое погребенное в толще древнего окаменевшего куска древесной смолы. Да только в отличие от какого-то там жучка или комара молодой харьковчанин был все еще жив.

Это выглядело неправдоподобно, не реально и невероятно жутко. Торчащая из темного металла часть лица Сергея смотрела на меня расширенными от ужаса, часто мигающими глазами. Если бы темный металл надежно не закупорил рот молодого человека, тот наверняка бы дико орал. А так все происходило в оглушающей, гробовой тишине до краев наполненной человеческими страданиями. Сейчас существовал лишь этот взгляд. В нем было столько боли, отчаяния и мольбы, что я не выдержал, взревел и всесокрушающим тараном ринулся вперед. Я был обязан помочь. Чем именно? Пока еще не придумал. Только вот просто так стоять и глазеть на этот кошмар… Нет уж, увольте! Это претило самой совести, самой человеческой сути. Следовало что-то предпринять, немедленно, сейчас же! Сергей не мог, не должен был терпеть этот страх, эту муку!

Меня остановила сильная рука Лешего. Андрюха зыркнул исподлобья и процедил всего лишь одно слово: «Бесполезно…». После этого он обернулся к чудовищному, дьявольскому пыточному столбу и указал на его основание. Не живой не мертвый, не зная чего еще более худшего можно ожидать, я посветил туда фонарем.

В темной идеально гладкой поверхности колоны кое-где чернели какие-то странные образования, то ли отверстия, то ли куски попавших в метал инородных предметов. От одного их вида по моему телу пробежала крупная дрожь. Озноб стал еще сильнее, когда я понял, что от них к полу устремляются толстые красные потеки. Не требовалось особой сообразительности, чтобы понять – это кровь, и текла она… Срань господня, я пошатнулся, когда понял откуда именно она текла. Руки и ноги Сергея! Кто-то отхватил их практически заподлицо с поверхностью металла. Кто-то? Память услужливо воскресила облик самого первого головастика повстречавшегося нам в подвале казармы, того самого, которого, не секунды не колебаясь, отправил к праотцам разъяренный подполковник ФСБ. Цирк-зоопарк, а ведь и верно, на его жутком зазубренном оружии алела свежая, совсем свежая кровь!

В мой ошарашенный, растерянный мозг понемногу стало приходить понимание всего того, что здесь произошло. Головастые твари в спешке пытались вырезать Блюмера из этой гребаной колоны. Они кромсали его на куски. Кромсали исступленно и безжалостно. Кромсали еще живого!

Доказательства моей правоты не замедлили отыскаться. Они валялись всего в метре от колонны: грубо ампутированные обутые в кирзаки ноги, замотанная в насквозь пропитанный кровью бинт культя руки, тряпки когда-то служившие Сергею одеждой, приклад от его АК. Ну, а та непонятная субстанция, которой было залито все вокруг… Конечно же это была густая, наполовину свернувшаяся человеческая кровь.

«Нет!», – я даже не понял к чему именно относился мой воистину звериный рев. Может это было отрицание реальности всего происходящего, может протест против чудовищного вердикта Загребельного.