Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Гарольд Роббинс

Морис был поражен.

— Вы шутите, мистер Корд.

— В жизни не был более серьезным.

— Но... но... я же ничего не понимаю в бюстгальтерах. Я авиаконструктор, — пробормотал молодой человек, наливаясь краской.

— Поэтому я тебя и позвал, — спокойно сказал я. — Я просто подумал, что если ты в состоянии конструировать самолеты, подвергающиеся чудовищным перегрузкам, то тебе не составит большого труда придумать что-нибудь, что выдержит давление пары сисек.

Я повернулся к художнице.

— Помогите ему, если понадобится.

Мисс Гейлард посмотрела на меня, потом на Мориса.

— Возможно, будет лучше, — сказала она, — если мы будем работать у меня в костюмерной. Там все необходимое.

Пока художница держала свою речь, Морис не спускал глаз с груди Рины. На мгновение мне даже показалось, что его хватил паралич. Но вдруг он шевельнулся.

— Думаю, что смогу что-нибудь сделать.

— Не сомневаюсь, — широко улыбнулся я.

— Я, конечно, ничего не обещаю, но проблема меня заинтересовала.

— Проблема захватывающая, — согласился я, пытаясь сохранить на лице серьезное выражение.

Морис повернулся к художнице.

— У вас не найдется случайно кронциркуля?

— Кронциркуль? А зачем он вам?

Морис изумленно посмотрел на нее.

— А чем еще можно измерить диаметр и длину окружности?

Художница взглянула на него, как на зачумленного и, взяв за руку, потянула к двери.

— Заглянем к слесарям, думаю, у них есть. Пошли с нами, Рина.

Морис вернулся назад через час с небольшим, размахивая листом ватмана.

— Все оказалось очень просто. Надо было только определить центр напряжений. Вес грудей тянет их в противоположные стороны, а это означает, что центр напряжений находится между ними, то есть в самой ложбинке.

Я выпучил глаза. Язык Мориса представлял собой чудовищную смесь из технических терминов и выражений будуарной кокотки. Но он был слишком поглощен своими рассуждениями, чтобы заметить курьезность ситуации.

— Таким образом, — продолжал он, — перед нами встает одна проблема — компенсация этих напряжений. Нужно заставить эти напряжения работать на нас. Я вставляю в ложбинку U-образно согнутую проволоку, по принципу подвески, понимаете?

— Ну, в этом я не разбираюсь. — Я покачал головой.

— А вы представляете себе, как подвешивают мосты?

— Смутно.

— Согласно этому принципу, чем большее давление оказывает масса на опору, тем выше прочность.

Я кивнул. До конца я его рассуждений, конечно, не понял. Меня интересовало только одно — будет ли его приспособление работать. Долго ждать ответа на этот вопрос не пришлось. Не успели мы закончить нашу высокоученую беседу, как в кабинет вошла Рина в сопровождении мисс Гейлард. Она небрежно скинула накидку и осталась в пеньюаре.

— Пройдите, пожалуйста, по направлению к мистеру Корду, — попросила художница.

Рина медленно двинулась на меня. Я не мог отвести глаз. Ее груди представляли собой пару самых мягких подушек, на которых когда-либо покоилась голова мужчины. Она остановилась перед столом и посмотрела на меня. Впервые за время нашего заседания я услышал ее голос:

— Ну?

Мне стоило значительных усилий оторваться от созерцания восхитительного зрелища и посмотреть ей прямо в глаза. Я столкнулся с холодным расчетливым взглядом.

Эта сучка прекрасно знала, какое действие ее вид оказывает на меня.

— Еще одна деталь, мисс Гейлард, — сказал я. — Завтра на съемках на Рине должно быть черное неглиже, а не белое, как сейчас. Каждому должно быть ясно, что она последняя шлюха, а уж никак не невеста.

— Да, мистер Корд. — Элен подошла к моему столу, глаза ее сияли. — Я думаю, что с помощью мисс Марлоу мы создадим новый стиль. И если я не ошибаюсь, после выхода картины женщины всего мира начнут подражать нашей героине.

— Мы не открыватели моды, мисс Гейлард, — ухмыльнулся я. — Женщины всегда были женственными, еще задолго до нашего рождения.

Она кивнула и направилась к выходу. Совещание закончилось, все поднялись, с удовольствием разминая затекшие ноги. Последним выходил Невада, и я окликнул его. Он подошел к моему столу. Я оглянулся и посмотрел на секретаршу, которая сидела, уткнувшись в блокнот со стенографическими записями.

— Что у вас там? — спросил я ее.

— Запись совещания.

— Зачем?

— Таковы правила компании, — сказала секретарша. — Все выступления на совещаниях фиксируются, а копии размножаются.

— Дайте мне сюда вашу книжку. — Держа блокнот над корзинкой для мусора, я поднес к нему спичку. Бумагу охватил огонь. Секретарша в ужасе смотрела на меня. — А теперь быстренько уносите отсюда свою маленькую толстенькую задницу, — сказал я ей. — И если хоть что-то из того, что вы слышите в этих стенах, просочится наружу, я предоставлю вам возможность поискать другую работу. — Невада улыбался. — Извини, Невада, может быть, я был несколько груб с ней.

— Все в порядке, малыш. В подобном случае я тоже не сдержался бы.

— В этом городе многие считают меня сосунком, ввязавшимся в дурацкую сделку, но мы-то с тобой знаем, что это не так. В любом случае я хочу, чтобы эта болтовня прекратилась. Она мне мешает.

— Я понимаю, малыш. Твой отец был таким же. Он был настоящим хозяином своего дела.

Внезапно до меня дошло, в каких разных условиях мы выросли. На минутку мне захотелось назад в детство, где я всегда мог обратиться к Неваде за помощью. Но сейчас все было наоборот. Это он ждал от меня помощи.

— Спасибо, Невада, — сказал я, выдавив подобие улыбки. — И не волнуйся, отныне все будет нормально.

Он повернулся и пошел к двери, а я смотрел ему вслед. Через некоторое время дверь снова распахнулась и вошел Дэн Пирс. Я достал сигарету и закурил.

— Да, по поводу того, что ты говорил утром. Думаю, нам надо внести кое-какие изменения в сценарий. Ты бы послал кого-нибудь за сценаристами.

Дэн с довольным видом усмехнулся.

— Уже.

10

Мы закончили картину за четыре недели. Невада понимал, что происходит, но молчал. Еще через две недели мы устроили первый просмотр в кинотеатре.

Я опоздал, и представитель студии по связям с общественностью, пропуская меня в зал, извиняющимся голосом сказал:

— Осталось только несколько боковых мест, мистер Корд.

Я оглядел партер. Места для почетных гостей были огорожены ленточкой. Зал был полон. Здесь были все работники студии, начиная с Нормана и кончая последним уборщиком. Ждали лишь моего прихода. Когда я поднялся на балкон, в зале погас свет и пошли титры. Я пробрался к свободному месту, уселся рядом с молодежью.

Мое имя на экране выглядело довольно забавно. ДЖОНАС КОРД ПРЕДСТАВЛЯЕТ...

Но когда пошел сам фильм, ощущение комизма пропало. Молодежь вокруг меня зашевелилась, зашуршала бумажками. Послышался шепот:

— А, ерунда, я-то думал, будет что-нибудь новенькое, а это опять задрипанный боевик.

Но вот на экране появилась Рина. Минут через пять, посмотрев по сторонам, я увидел, что лица молодых людей прикованы к экрану. Шепот прекратился, многие сидели, раскрыв рты. Рядом со мной юноша сжимал между колен ладонь своей спутницы. Когда Рина в конце концов потащила Неваду в постель, я почувствовал, как он вздрогнул.

— Боже, — прошептал он.

Мне стало смешно, я вытащил сигарету. Никому бы не пришло в голову назвать эту картину дешевой поделкой. Выйдя по окончании фильма в фойе, я увидел зажатого в углу Неваду, раздающего автографы. В противоположном углу репортеры осаждали Рину. В толпе с гордым видом прохаживался Норман. В центре небольшого кружка стоял Дэн. Увидя меня, он радостно закричал:

— Вы были правы, Джонас. Она всех покорила, мы заработаем десять миллионов.

Я поманил его рукой, и мы вместе пошли к машине.

— Когда все это кончится, — сказал я, — привези Рину ко мне в гостиницу.

Дэн уставился на меня.

— Ну и аппетиты!

— Не учи меня. Делай как я говорю.

— А если она не захочет?

— Захочет, — усмехнулся я. — Скажи ей, что пришло время отдавать долги.

Было уже около часа ночи. Я наполовину прикончил бутылку виски, когда раздался стук в дверь. Я распахнул ее. Вошла Рина.

— Ну?

Жестом я пригласил ее в спальню. Она смерила меня взглядом, пожала плечами и небрежной походкой направилась туда.

— Я предупредила Неваду, что буду здесь, — бросила она через плечо.

— Какого черта! — заорал я.

— Мы с Невадой собираемся пожениться, — спокойно сказала она. — Я хотела, чтобы ты узнал об этом от меня.

Я не мог поверить своим ушам.

— Нет! — закричал я хрипло. — Ты не сделаешь этого, я не позволю. Он старик, он уже конченый человек, а ты станешь первой звездой, как только фильм выйдет на экраны.

— Знаю.

— А если знаешь, то почему? Он тебе не нужен, тебе вообще никто не нужен. Так почему же?

— Потому что он помог мне, когда я нуждалась в помощи. Теперь я ему нужна.