Фаранг - Евгений Шепельский

— Авэрасса торр!

Несколько солдат соскочили с лошадей, под командой Рейфа взялись за живоглота. Словно муравьи, облепили покойного государя, просунули канаты под мышки, ухватились за ноги. Каждый норовил покоситься на палец с чародейским кольцом. Лица были кислые, растерянные, изумленные. Орк раздавал указания, бранясь на своем языке.

Я потер теплый золотой ободок на своем пальце. А что, если и мое кольцо… тоже, ну, того-этого? Волшебное. Поверну его, и все исчезнет, и я окажусь дома, в своей однокомнатной квартире.

Дурацкие мечты.

Брат Архей маячил возле туши, напоминая упыря, которому не терпится полакомиться свежим покойником.

— Раз-два, — негромко командовал одноглазый. — Помалу, помалу…

Дернули… кряхтя, общими усилиями стронули мертвую тварь с места, подволокли к тылу повозки.

— Как-то невежливо… с государем, — прокряхтел Рикет, поднимаясь на ноги. — Сановную особу — как бычка дохлого, ай-ай-ай!

Откинулся поддон с двумя узкими прорезями-бойницами, упал в пыль с грохотом железного листа. В клетке были люди, неявные смазанные тени. Мне показалось, пленники, но — бряцнули доспехи, и стало ясно — это команда гуляй-города, такие же солдаты.

— Эт-то еще на кой? — вспыхнул один. — Снова падаль для малефикаров? Пол вонючкой загадим! Генерал! Пущай потом ковен присылает своих отскребать живоглотову кровяку!

— Заткни хлебало, щегол! — рявкнул Болгат. — Это… кхм… Кеми-Кредигер Мэйс, наш государь! И всякого… кто… кхм… будет его… поносить… Впредь вежливей будьте, а то разобью морду.

Кое-что, однако, начало проясняться. Раскодировать бы еще подробные воспоминания Джорека о том, что он натворил в Корналии. Скелеты в шкафу моего бугая набиты плотненько, так, что и места свободного не остается.

Мертвяка начали затаскивать внутрь.

Сбоку от меня испуганно всхрапнула лошадь. Солдаты мгновенно развернулись в сторону звука, вскинули самострелы. Волосы на моем затылке встали дыбом. Я хоть и утратил тонкий нюх, но опасность чуял по-прежнему здорово.

Их мертвое величество, оставленное без присмотра, съехало по стальному поддону, отдавив кому-то ногу, свидетельством чему был приглушенный вопль:

— Ур-род!

Ткнув пальцем в направлении звука — мол, глаз да глаз, ребята! — Болгат подвел лошадь к поддону, свесился и двинул кулаком в нос строптивцу:

— Не сметь. Больше. Так. Про. Государя.

Бедняга-солдат осел в пыль, одной рукой он держался за нос, другой — за ногу, отдавленную живоглотом.

Я поежился. Генерал скор на расправу. Хорошо, что мои инстинкты не велели особенно рыпаться, иначе и меня бы погубил.

Лошадь снова всхрапнула. Потом заржала чуть слышно. Один раз, словно предупреждая седока.

Опасность! Рядом — опасность!

Я огляделся. Ага, вот оно!

За обочиной световой круг разбивался о клубящуюся стену глейва. И там, за кругом, двигалась какая-то тень. Она то пропадала, то вновь приближалась к очерченному светом пространству, на грани видимости, как недавно живоглот. У самой кромки света на миг четко проступал силуэт, вроде бы человеческий, но с ужасно тонкими конечностями, покатыми плечами, удлиненной шеей и неестественно большой головой. Движения были порывистые, рваные, какие-то нелепые, будто у марионетки, которую водит ребенок.

Тень-призрак…

Генералу хватило одного взгляда:

— Илот.

Оп-па! Вот ты каков, северный олень. Видел я тебя только в зоопарке, сиречь в клетке у Йорика (да, не лярва это была, а илот), а на вольном выпасе — не приходилось пока.

Внезапно тень раздвоилась: теперь рядом с первой плясала, как хмельной паяц, еще одна фигура — выше и массивнее. Она скользила вдоль светового круга, вздергивая острые колени до самого подбородка в гротескном танце, осмеливаясь подступать чуть ближе, едва не вываливаясь из белого сумрака. Загривок ее был увенчан горбом, слегка заостренным книзу и оттого похожим на акулий плавник.

Я подобрался, напрягся всем телом. Сейчас начнется…

Раздалось тонкое, до звона, поскуливание, которое перемежали отвратительные причмокивающие смешки.

Брат Архей остановился рядом с Болгатом, держа в поводу своего конька.

— Илот. А с ним лярва. — Он прикрыл глаза, зачерпнул пятерней воздух. — Пока двое. Кровь живоглота зовет.

— В стылую бездну… Так близко к Кустолу!

— О да…

— Здрасьте-приехали! — вскричал коротышка. — Да вы… Вы… Друзья мои, товарищи, трижды премудрый генерал! Давайте же поспешим с переездом! Мамой клянусь, мне обрыдли здешние соседи! — Он вихрем пронесся мимо меня, шмыгнул в клетку и уже оттуда дернул веревки, которые опутывали живоглота. — Заноси башкой вперед его почтенное и уважаемое величество! Шевелись, дармоеды! Кеми Орнела хочет меня видеть! И тебя, Лис, тоже, а ну мотай сюда, место есть!

К смешкам и поскуливанию вдруг добавился голос — скрипучий, словно во рту вместо языка у твари находилось старое мельничное колесо.

— Арм-м-м… Ях-на-а-а… Мер… ти… га-а-а…

Я различил по теням — это вступил илот. Он будто силился сказать что-то, доказать нам, людям, но, в отличие от Кредигера Мэйса, мог воспроизвести только липучие обрывки слогов, которые никак не складывались в осмысленную речь. Он «говорил» недолго, а затем, словно обозлившись за то, что его не понимают, издал высокий, визгливый вопль:

— Коу-у!

Крик пробрал до костей. Я покачнулся. Едрена… Да чистый ультразвук! В подвале у Йорика измученный илот тоже пытался воспроизвести этот клич, да толком не вышло.

Лошади заржали, но не понеслись и не взбесились. Их даже не особо сдерживали. Стало ясно, что к крикам илотов они приучены.

— Стрелять, генерал? — пробасила валькирия по имени Вако.

— Нет.

— Коу-у!

Брат Архей снова черпанул ладошкой воздух — снизу-вверх, от бедра, в направлении звука. Стена глейва колыхнулась, и призраки монстров исчезли, как будто их стерли белой краской с покрытого грунтовкой холста.

Мои уши зачесались.

— Коу! — донеслось уже издалека.

— Гу-ма-нист! — процедил Болгат с насмешкой.

Архей взглянул на меня, хлопая пегими ресницами.

— Нужно ехать.

— Торопыга, — откликнулся Болгат ехидно. — Уж не ты ли заставил нас тут париться?

Архей молча передернул детскими плечами, уставившись на генерала. Лысую макушку мага приморосило испариной; по дряблому затылку за воротник стекали тонкие струйки.

Наконец живоглота затащили в клетку, и меня нелюбезно хлопнули копьем по спине.

— Двигай, убийца!

Я направился к гуляй-городу. Шел медленно, ощущая озноб теперь уже каждой частицей тела. Хреново мне было, прямо скажем. Шатало, как с перепоя, в висках стучали молоточки. И взгляды, которыми меня сопровождали солдаты, были… Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Это же надо так вляпаться! Я доберусь, клянусь всеми святыми, доберусь до тех, кто втравил меня в эти пакости, а особое внимание уделю тому, кто закодировал память Джорека! Перекушу ему горло!

Когда я поставил ногу на заляпанный желтушной кровью поддон, мне врезали коленом под зад:

— Шевелись!

Это был возница по имени Торке. Через миг он уже валялся на земле, выхаркивая из глотки собственные зубы. Я бил кулаком, в последний момент придержав силу удара, чтобы не убить.

— Стоять! — рявкнул Болгат. Я подобрался, но кричали не мне — солдатам. Генерал подъехал, скалясь на меня, как на свое отражение в зеркале, придержал громоздкого коня. — Смел… Кхм… Убийца… Да, мы слыхали про тебя, Лис! Влепил за дело, потому прощаю. Торке, слыхал? Чтоб без обид. — И мне: — Но больше так не делай, а то жевать будет нечем, ручаюсь! А ковену ты и без зубов сгодишься, так ведь, любезный Архей?

Любезный Архей не ответил, молча влез на конька.

— Да ты… пылкий! — выдал Рикет из тьмы фургона. — Ох и завидую я твоей будущей жене!

Э? Что?

Я забрался в гуляй-город, подумав: чтобы служить у такого ухаря, как Болгат, следует запастись двойным комплектом вставных зубов. А лучше сразу поставить стальные челюсти, чтобы при случае покусать генерала за ляжку.

Болгат хрипло проорал команду двигаться.

— Живыми пришли — живыми уйдем, — добавил тихо. Следом и весь отряд пробубнил эти слова, как заклятие.

27

Конники сбились в две группы: одна впереди колымаги, вторая — позади; трех человек Болгат услал для дозора, еще несколько ехали по бокам стальной крепости. Прутья потолка были впритык с моей макушкой, и я предпочел опуститься на узкую деревянную лавку, что тянулась сбоку клетки. Напротив красовалась такая же лавка. Ну просто — натуральный армейский кунг, кузов унифицированный нулевого габарита… Рикет устроился напротив меня, подтянув колени к подбородку. Его костлявая задница неплохо помещалась на узкой лавке, а вот мне-Джореку в этом кунге и на этой лавчонке было тесновато. А еще — тут не было плиты с горячим чайником. Средневековье, мать его. Ненавижу.