Связанные кровью - Пэт Ходжилл

Торисен взобрался в палаты Верховного Совета и замер на верхней ступеньке, разглядывая происходящие.

В дальнем конце комнаты, под арочным проёмом, на месте которого раньше была громадная, витражная карта Ратиллиена, Уайс, казалось, сцепилась в схватке с монстром. По крайней мере, её сгорбленный противник был кем-то громадным, одетым в пёструю мозаику из старой рисарской брони и шкур животных, с круглыми, сверкающими глазами и лапами вместо рук. Щенок волвер с рычанием носилась перед ним взад и вперёд. Они играли в перетягивание каната, в качестве которого выступал кусок очищенных кишок. Странная фигура отпустила свой конец и встала, стаскивая с себя сначала защитные перчатки, а затем кожаный капюшон с закопчённым стеклом на месте глаз. Под ним, пот толстым слоем покрывал всё убывающие, красноватые волосы на черепе Марка, и превращал бороду большого кендара в перепачканную крысу. Прежде чем он додумался до подобного приспособления, он умудрился начисто спалить себе брови, что придавало его лицу выражение постоянного изумления. Края его бороды тоже сморщились от жара, как и волосы вокруг опалённых губ.

— Охота была удачной, милорд?

Тори хотелось рявкнуть на него, Я не твой лорд. Ты решил не принимать предложение моей службы.

Тем не менее, Марк по-прежнему был здесь, пытаясь починить разрушения, устроенные Джейм много месяцев тому назад. Тори терзали сомнения насчёт того, сможет ли кендар добиться успеха, но кто-то же должен был что-нибудь сделать с этой зияющей дырой, прежде чем другие лорды снова перешагнут порог этих покоев и похихикают над ней.

— Нет, — сказал он вместо этого, избавляясь от своей тяжёлой куртки, швыряя её на спинку отодвинутого в сторону кресла Верховного Лорда и падая на сиденье. Эта комната была почти такой же раскалённой, как и та, что под ней, несмотря на холодный ветерок, задувающий через одно выбитое окно и вылетающий в другое. Он и в самом деле очень устал.

— Уммм… — несчастным тоном сказал Марк.

Торисен поспешно убрал со стола свои обутые в сапоги ноги, пока те не запачкали карту, нарисованную мелом на его поверхности или сдвинули маленькие кожаные мешочки, разбросанные поверх неё.

На дальнем конце стола лежала переметная сумка, содержимое которой он знал даже слишком хорошо, протащив его с вместе собой весь путь от Киторна до Водопадов. В данный момент эти останки лежали в тени, заходящее солнце всё ещё не опустилось ниже верхней арки западного окна. Тем не менее, он послал им нечто вроде короткого приветственного салюта.

— Это была самая худшая охота из всех, — сказал он, проваливаясь в спинку кресла. — Только несколько старых оленей и ланей и, как ты видишь — его голова дёрнулась в сторону Уайс, которая глодала в углу свою добычу — небольшая добавка из зайца. Благодаря этим чёртовым складкам земли, мы, похоже, ловим только самых глупых или самых сбитых с толку. И, кстати говоря, нам ещё везёт не потеряться самим.

Марк предложил ему ковш воды, затем глубоко отхлебнул сам и рассеянно вылил остатки себе на голову.

— Хочу заметить, вы обратили внимание, что у щенка кровь на мехе.

— Да, но это не её. Она подралась с жуткогончей за её награду и победила.

Марк хихикнул. — Это звучит неожиданно похоже на нашу девочку. Вы о ней что-нибудь слышали за последнее время? Я надеюсь, что, по крайней мере, училище всё ещё стоит на своём месте.

— Если нет, то мне бы, вероятно, кто-нибудь сказал.

Торисен беспокойно заёрзал. Он не любил шпионов, а просить Харна приглядывать за его сестрой казалось слишком похожим на использование соглядатая. Практически одно и тоже…

— Всё, что я получил от Харна, это: «Погода отличная. Хотелось бы, чтобы ты был здесь.»

— Если Ран Харн жаждет увидеть вас в Тентире, возможно, вам следует поехать.

Харн не мог говорить буквально… или мог? Возможно, и мог. Боевой лидер Норф и, время от времени, комендант Тентира был совершенно не склонен к беспечности. Кроме того, его определённо что-то беспокоит, почти до безумия, с самого Кануна Осени.

Заметив, что песочные часы на подоконнике почти истекли, Марк перевернул их.

— Неважно, — сказал он, натягивая рукавицы и капюшон. — Обычно, наша девочка в состоянии сама о себе позаботиться, хотя ей пришлось этому научиться. — Он хихикнул. — Интересно, как там справляется моя правнучка Шиповник. Она несколько пожёстче — и не удивительно, учитывая её историю — но они, без сомнения, хорошо подходят друг другу.

— Погоди минутку. Шиповник Железный Шип твой родич?

— Не совсем так, поскольку у нас общее кровное родство только по материнской линии. Тем не менее, я был крайне рад, когда вы приняли её на службу у Водопадов. Она ещё заставит вас обоих гордиться собой.

Марк открыл люк северо-восточной печи, впуская в комнату ярость огня и жара, сунул туда щипцы и достал один из нескольких глиняных тиглей.

— И всё-таки странно, насчёт охоты, я имею в виду. К этому времени должны были начаться осенние миграции. Когда их охватывает жажда мчаться на юг, можно подумать, что некоторые звери лишились всякого разума. Сейчас должны двигаться яккарны. Их миграции с дальнего севера больше похожи на многомесячный стихийный исход. Двигаются только самки. Самцы круглый год остаются выше нижней границы вечных снегов. Мы слышим их рёв во время весеннего сезона спаривания, но я не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь видел хоть одного. Выживание мерикит зимой сильно зависит от осеннего бега этих самок.

Торисен стянул сапог и вытряхнул из него гальку. Галька, детёныш трока, откатился в угол и уселся там, уставившись на него крошечными, блестящими, немигающими глазами. Каким-то образом, падальщики всегда умудряются выжить. Он уныло изучил дыру, которую создание прогрызло в его носке. Дополнительная работа для Бурра, если только он не найдёт время, чтобы заштопать его самостоятельно. К счастью, тварюшка ещё не успела приняться за саму его ногу.

— В Киторне случались… ээ… действительно плохие зимы?

— Однажды, когда я был ещё мальчиком.

Марк аккуратно перелил содержимое тигля на плоскую лопасть чего-то вроде глиняного весла на длинной ручке, одного из тех, что он сумел отыскать на руинах древнего стекольного производства в заброшенных залах Готрегора, в придачу к тиглям. Расплавленное стекло текло подобно густому, раскалённому добела мёду, создавая полосу шириной только в две ладони. Выбившиеся из-под капюшона кендара пряди бороды сморщились и загорелись, распространяя острую вонь палёных волос.

— Первая плавка может занять до шестнадцати часов, — сказал он, открывая узкий слот во второй, южно-восточной печи и плавно загружая туда лопасть. — Увлекательный это материал, стекло. Вы знаете, что оно в сущности просто песок, известь и зола, плюс немного красителя? Нам помогает то, что мы используем стеклобой — то есть обломки старого окна — который плавится при меньшей температуре, хотя эти башенки оказались естественными дымоходами, а каменный уголь даёт при горении нечто совершенно свирепое. Ха. Мне скоро потребуется подбросить в эту печь ещё топлива, а затем дать ей остыть, чтобы отжечь этот лист.