Звездная Империя - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя с бандами успешно боролись, «множили на ноль», как сказал бы Учитель: облавы, патрули, пойманных воров, мародеров и убийц расстреливали на месте. Выросшие на окраинах кварталы жуткого вида лачуг – сжигали огнеметами, дав их обитателям пять минут, чтобы унести ноги… в тесные объятия Тех, Кто Надо, для последующей сортировки. Бесполезных, никчемных – отправляли в… Кто сказал «концлагеря» – пройдемте туда же! Не фабрики смерти, где из людей варили мыло, а всего лишь «фильтры», откуда можно было выйти, доказав, что являешься полезным членом общества. Ну а о тех, кто был недоволен новой властью, а значит, мог стать бунтовщиком, – не стоило и жалеть. Как и о «живых мертвецах», кому опиум давно заменил душу.
Однако же их было слишком много. Лагеря были уже переполнены, а с каждой облавой туда гнали все новые партии: казалось, что любители опиума множатся делением, как амебы. При том, что эти не-человеки даже на работу выходить не могли, а значит, их приходилось кормить задаром! Ли Юншен старался, по образу Учителя, всегда носить маску беспристрастности, но заметил, что его охватывает ненависть при чтении очередного рапорта о числе отловленных нелюдей, которые своим гнусным пороком встали на пути величия Новой Империи. Я не доживу, но мои внуки и правнуки? Хоть бы завтра исчезли без следа те, кто не признает коммунистический порядок, «кто не работает, тот не ест»!
– В чем проблема, наш повелитель? Можем ли мы помочь тебе советом? Мудростью, что научила нас сама Госпожа Анна в Москве!
Сестры Лань и Киан – «орхидея» и «роза». Спутницы Юншена, уже пять лет.
Лань («орхидея») и Киан («роза»), сестры-китаянкиТяжек путь бродячей собаки, которую все гонят и бьют. Сладок и легок – путь тех, перед кем склоняются в поклоне.
Когда японские дьяволы убили наших родителей, мы нашли еду и кров в доме госпожи Минчжу, нашей дальней родственницы. За это она учила нас «правильному поведению и подобающим манерам», приказывая бить бамбуковой палкой за самое малое нарушение. Мы близняшки – и потому, если госпожа Минчжу не могла узнать, кто из нас провинился, то била нас обеих. Тогда та из нас, кто первой попадалась ей на глаза, стала признаваться: «я это сделала», чтобы спасти от избиения другую. Так мы поняли, что в этом жестоком мире можем положиться лишь друг на друга.
Война не прекращалась, пришел и голод. Госпожа Минчжу выгнала нас как собак, сказав, что не может больше кормить, хотя мы ели совсем немного. И мы пошли куда глаза глядят – туда, где любой встречный мог безнаказанно нас убить. Что мы пережили за тот год, рассказывать не будем. И чем мы зарабатывали на чашку риса – тоже.
Нам повезло, что мы не успели потерять молодость и красоту. Иначе наш Повелитель прошел бы мимо в тот день. Когда в деревню вошли солдаты – без различия, чьи! – мы уже знали, что будет, и в этот раз решили, что нам лучше умереть. Мы схватили палку и нож и стояли спиной к спине, окруженные десятком солдат, – ждали, что сейчас нас убьют. Но наша жизнь тогда стоила дешевле пыли – даже для нас самих. И нам казалось, что лучше конец, чем ее продолжение!
И тогда явился Повелитель. Он сначала грозно спросил, принадлежим ли мы к классу эксплуататоров или к трудовому народу. Услышав наш ответ, сказал солдатам: народная армия с народом не воюет, убирайтесь, пока не получили наказания! Затем достал из сумки шоколад и отдал нам. Мы прежде ели шоколад лишь один раз в жизни, в большой праздник в родительском доме. А Повелитель даже не потребовал, чтобы мы после шли с ним – накормил нас просто так!
Мы будем называть его так в своем рассказе, потому что не можем найти подобающих русских слов. Русские женщины не называют так своих мужчин, но мы воспитаны, что муж должен решать главное, а жены поддерживать хозяйство и дом. Госпожа Анна, когда услышала это, сказала, «как капитан и механик на корабле». Но нам непривычно звать своего мужчину «капитан».
После был бой с американцами. И мы в этот раз страстно желали, чтобы «наши», те, кто пришли в деревню, – победили. А когда солдаты уходили, Повелитель предложил (не приказал) нам идти с ним. Мы согласились – потому что нам нечего было терять. У нас почти не было вещей – и Повелитель указал нам переодеться в солдатское и спрятаться в его машине. Потому что главный в отряде, этот большой русский начальник (тот, которого мы после звали Учитель Кун И Цын), хозяин над жизнями всех тут, и он может рассердиться, если увидит нас.
Так мы приняли участие в «Великом Походе Ли Юншена». Хотя всего лишь ехали в его командирском «додже», ну еще помогали на кухне поварам – и конечно, заботились, чтобы Повелитель был сыт и отдохнувший. На нас налетали самолеты, обстреливали и бомбили, а при переправе американский корабль стрелял в нас из пушек, но нам не было страшно, все казалось, как сказка или сон. Убьют так убьют – если в смутное время бояться смерти, то легко можно сойти с ума.
А Учитель Кун И Цын оказался вовсе не страшным. Узнав о нас, он лишь усмехнулся и сказал: сестры? Ну так в бумагах и запишем. Поздравляю, товарищ Ли Юншен, с обретенными сестричками. И еще после нас проверяли, не являемся ли мы гоминьдановскими шпионками, это было немного неприятно.
А после Повелитель взял нас с собой, учиться в Москву. Где мы, ничтожные, вдруг оказались приближены к самому Императорскому Двору – знаем, что у советских эти слова непопулярны, но как назвать собрание тех Великих, кто правят? Мы стали подругами самой Госпожи Анны (ее чин можно назвать – «Младшая Императрица»?), и даже один раз видели вблизи (и были ему представлены) самого Великого Императора Сталина (правящего половиной мира). Нас включили в круг «фрейлин двора», мы учились в той самой Школе Власти, что и Госпожа Анна. Мы жили как принцессы, ели досыта, ходили в шелковых платьях и с большими яркими зонтами (в Китае размер и цвет зонта указывает на ранг владельца). О чем еще можно было мечтать?
Но мы
