Сын Солнца - Кристиан Жак

Рамзес пришел в восторг от изображения Фараона, которого притягивали Гор с головой сокола и Анубис с головой шакала. Богиня порядка Маат встречала праведных в раю. Фараон был изображен молодым и прекрасным, в традиционном головном уборе, в широком золотом ожерелье и позолоченной юбке. Подняв глаза к Вечности, с просветленным лицом, повелитель представал перед Осирисом и Нефертуром — богом с цветком лотоса на голове, воплощающим воскрешение. Сотни других деталей привлекли внимание юноши, в частности, загадочный текст, говорящий о вратах в иной мир. Но Сети не дал ему удовлетворить любопытство и приказал, чтобы он пал ниц перед саркофагом.

— Фараон, который покоится здесь, был основателем нашей династии и носил то же имя, что и ты. Его указал в качестве своего наследника Горемхеб, тогда, как Рамзес, бывший визирь, уже ушел в отставку, всю жизнь протрудившись на благо страны. Старик оставил свое спокойное существование и посвятил все силы управлению Египтом. Утомленный долгой службой, он не царил и двух лет, но оправдал слова, произнесенные при его короновании: «Тот, кто утверждает Маат в обеих Землях, рожден божественным Светом. Прочно могущество божественного Света, избранника создающего начала». Таков был этот мудрый и смиренный человек, наш предок, тот, кого мы должны почитать, чтобы он открыл нам глаза. Отправляй ему культ, почитай его имя, его память, ибо предки шли впереди, а мы должны ступать по их следам.

Сын Фараона ощутил незримое присутствие Основателя династии. Из саркофага, который в иероглифах именовался «податель жизни», исходила ощутимая энергия, подобная мягкому свету солнца.

— Поднимись, Рамзес, твое первое путешествие завершено.

Повсюду на своем пути они видели пирамиды. Наиболее впечатляющей была пирамида фараона Джосера, с огромными ступенями, образующими лестницу, ведущую в небо. В обществе своего отца Рамзес знакомился с другим некрополем, огромной Сахарой, где были выстроены обители фараонов Древнего Царства и их верных слуг.

Сети отправился к краю пустынного плато, откуда открывался вид на пальмовые рощи, обработанные поля и Нил. Здесь, не более, чем на километр, тянулись усыпальницы из кирпича-сырца, которые сбоку походили на фасады дворцов. Высотой более пяти метров, они были выкрашены в яркие радостные цвета.

Одна из могил поразила Рамзеса. Вокруг нее по всему диаметру были расставлены примерно три сотни бычьих голов из обожженной глины. С настоящими рогами, они превращали усыпальницу в непобедимую крепость.

— Фараон, погребенный здесь, — сообщил Сети, — носил имя Джет, что означает «вечность». Возле него покоятся другие цари первой династии, наши самые дальние предки. На этой земле они впервые воплотили в жизнь закон Маат и внесли порядок в хаос. Всякое царствование должно опираться на фундамент, который заложили они. Ты помнишь дикого быка, с которым ты сразился? Он родился здесь. Здесь возрождается могущество и сила со времен истоков нашей цивилизации.

Рамзес останавливался перед каждой бычьей головой, и среди них не было и двух с одинаковым выражением. Здесь были представлены все грани искусства руководить, от строгой властности до дружелюбия. Когда он обошел весь этот странный памятник, Сети уже был на колеснице.

— Итак, завершилось твое второе путешествие.

Сначала они плыли к северу, потом скакали по узким тропкам среди зеленых полей до поселения, где прибытие Фараона с Сыном вызвало радостное воодушевление. В этом потерянном уголке Дельты подобная удача представлялась чудом. Однако казалось, что жители хорошо знали Фараона. Стража порядка гордо взяла их под охрану и сопроводила до небольшого святилища. Сети и Рамзес вошли в полутьму и сели друг напротив друга на каменные скамьи.

— Тебе знакомо имя Аварис?

— Кто его не знает! Это имя проклятого города, бывшего столицей захватчиков гиксосов.

— Ты находишься в Аварисе.

Рамзес был ошеломлен.

— Какой человек осмелится уничтожить божество? Здесь царит Сет, могущественное божество молнии и бури, который дал мне мое имя.

Рамзес ужаснулся. Он почувствовал, что Сети способен испепелить его одним только взглядом или жестом. Зачем бы еще он привел его в это проклятое место.

— Ты боишься, и это хорошо. Только тщеславные и скудоумные не знают страха. Из этого страха должна родиться сила, способная побеждать — таков секрет Сета. Кто осмелится отрицать его, как Ахенатон, совершит ошибку и сделает Египет более уязвимым. Фараон также воплощает бурю, ярость космоса, неотвратимость удара молнии. Он — рука, которая действует, а иногда карает и наказывает. Верить в доброту людей — ошибка, которую царь не должен допускать. Она привела бы его страну к разорению, а народ — к нищете. Но способен ли ты вступить в поединок с Сетом?

Луч света, проникавший через крышу в святилище, озарил статую человека с грозной головой, с длинной мордой и двумя большими ушами. Это был Сет. Его ужасающее лицо появлялось из тьмы.

Рамзес поднялся и подошел к нему навстречу.

Он наткнулся на невидимую стену и был вынужден остановиться. Вторая попытка тоже окончилась поражением. Но на третий раз ему удалось преодолеть препятствие. Глаза статуи горели красными огнями. Рамзес выдержал этот взгляд, но почувствовал ожог, как будто языки пламени пробежали у него по телу. Боль была сильной, но он держался стойко. Нет, он не отступит перед Сетом, пусть даже будет уничтожен.

Это было решающее мгновение, неравный поединок, который он не имел права проиграть. Красные глаза вышли из орбит — огонь объял Рамзеса. Он весь вспыхнул, его сердце как будто взорвалось. Но он продолжал держаться на ногах. Затем, бросив вызов, Сету, он откинул его далеко от себя, в глубину святилища. Разразилась буря, проливной дождь обрушился на Аварис, от града задрожали стены святилища. Красный свет потух, Сет снова погрузился во тьму. Он был единственным богом, у которого не было сына. Но Фараон Сети, его наследник на земле, признавал своего сына человеком, наделенным властью.

— Твое третье путешествие окончено, — прошептал он.

Глава 34

Весь двор в середине сентября целиком переехал в Фивы, чтобы участвовать в грандиозном празднике Опета, во время которого Фараон должен был вступить в общение с Амоном, скрытым богом, который должен был возродить Ка своего сына, представляющего его на земле. В течение этих двух недель вся знать должна была находиться в городе. Если религиозные церемонии предназначались лишь нескольким посвященным, то народ отдыхал вовсю, а богачи принимали друг друга в своих роскошных поместьях.

Для Амени эта поездка была каторгой, потому что ему нужно было брать с собой несколько свитков папируса и весь материал для письма. Он ненавидел подобные переезды, которые нарушали привычный уклад его жизни. Но несмотря на явно плохое настроение, Амени подготовил это путешествие тщательнейшим образом, так что Рамзес был доволен.

Сын Фараона изменился со времени своего последнего возвращения. Стал мрачнее, начал часто уединяться, чтобы поразмышлять. Амени не докучал ему, ограничиваясь ежедневными докладами о делах. Будучи царским писцом и высшим военачальником, Сын Фараона должен был решать множество мелких административных проблем, от которых избавлял его личный писец.

Но, по крайней мере, на корабле, плывущем в Фивы, он был избавлен от Красавицы Изэт! Каждый день во время отсутствия Рамзеса она пыталась вырвать сведения, которыми он не обладал. Поскольку обаяние девушки не действовало на него, их обмен мнениями проходил довольно оживленно. Когда Изэт потребовала от Рамзеса, чтобы тот избавился от своего писца, Сын Фараона безжалостно выдворил ее, и их размолвка длилась несколько дней. Знатная красавица вынуждена была убедиться, что он никогда не предает друзей.

В своей тесной кабине Амени писал письма, на которые Рамзес ставил свою печать. Сын Фараона прошел и сел на циновку рядом с писцом.

— Как ты выносишь это жгучее солнце, — удивился Амени. — На твоем месте я бы изжарился меньше, чем за час.

— А мы с ним понимаем друг друга. Я почитаю его, а оно дает мне энергию. Ты не хочешь сделать перерыв в работе и полюбоваться пейзажем?

— Я заболеваю от безделья. Кажется, твое последнее путешествие было не очень удачным?

— Ты чем-то недоволен?

— Ты стал очень одиноким.

— На меня влияет твое поведение.

— Не смейся надо мной и храни дальше свою тайну.

— Тайна… Да, ты прав.

— Значит, ты мне больше не доверяешь?

— Напротив, ты единственное существо, способное понять то, что словами не выразишь.

— Твой отец посвятил тебя в мистерии Осириса? — спросил Амени с горящими глазами.

— Нет, но он показал мне своих предков… Всех своих предков.

Рамзес произнес эти последние слова с такой серьезностью, что писец был потрясен. То, что перенес юноша, несомненно было одним из важнейших этапов его жизни. Амени задал вопрос, сорвавшийся у него с губ: