Сын Солнца - Кристиан Жак

Шенар не без удовлетворения заметил, что выглядит жертвой обстоятельств! Теперь ему нужно без лишней спешки использовать это неожиданное преимущество, распространив нужные слухи и выставив себя как спасительный противовес крайностям Рамзеса. Этот маневр займет время, много времени. Чтобы добиться успеха, необходимо знать планы противника. Поэтому Шенар попросил приема у нового соправителя, поселившегося в крыле царского дворца в Мемфисе, поблизости от Фараона.

Прежде всего ему пришлось преодолеть первое препятствие в виде Амени, беззаветно преданного Рамзесу. Как подкупить его? Он равнодушен к женщинам и к изысканным яствам, без конца работает, запершись в своем кабинете, и, очевидно, преследует только одну цель — служить Рамзесу. Однако уязвимое место есть у каждого, и Шенар был уверен, что рано или поздно обнаружит его и у Амени.

Он с почтением обратился к хранителю сандалий соправителя и высказал похвалу по поводу безупречного состояния его нового рабочего места — кабинета, где два десятка писцов священнодействовали под его руководством. Глухой к лести, Амени никак не ответил на любезности Шенара и ограничился тем, что провел его в приемную соправителя.

Сидя на ступеньках возвышения, на котором стоял трон, Рамзес играл со своей собакой и львенком, который заметно окреп. Два зверя прекрасно ладили между собой. Львенок научился обуздывать свою силу, а пес — не слишком задирать его. Дозор даже научил маленького хищника воровать с кухни мясо, не попадаясь при этом, а Боец защищал рыжего пса, к которому теперь никто не смел приблизиться без его согласия.

Шенар был ошеломлен.

И это — соправитель, второй после Фараона человек в государстве! Ум мальчишки в теле атлета, только и думает, что о развлечениях! Сети совершил безрассудство, о котором пожалеет. Шенар кипел от возмущения, но ему удалось сдержаться.

— Ваше величество, не окажете ли мне честь выслушать меня?

— К чему эти церемонии? Иди садись.

Рыжий пес опрокинулся на спину, болтая лапами в воздухе. Так он демонстрировал свою покорность перед бойцом. Рамзес оценил эту хитрость. Довольный львенок не заметил, что пес водит его за нос и вертит им в играх, как хочет. Наблюдение за ними уже многому научило соправителя, ведь они как бы символизировали союз ума и силы.

Поколебавшись, Шенар присел на ступеньку, на некотором расстоянии от брата. Львенок зарычал.

— Не бойся, он не нападает без моего приказа.

— Этот хищник опасен. А вдруг он поранит какого-нибудь гостя фараона…

— Никакой опасности нет.

Дозор и Боец перестали играть и наблюдали за Шенаром. Его присутствие раздражало их.

— Я пришел сказать, что я к твоим услугам.

— Благодарю тебя.

— Какое дело ты мне доверишь?

— У меня совершенно нет опыта в управлении государством. Как я могу давать тебе задания, не рискуя совершить ошибку?

— Но ведь ты — соправитель!

— Единственный владыка Египта — Сети, и важнейшие решения принимает он, и никто другой. Он совершенно не нуждается в моем мнении.

— Но…

— Я лучше всех осознаю свою неопытность и совершенно не намерен строить из себя правителя. Мое поведение останется прежним: служить Фараону и повиноваться ему.

— Но ты должен будешь когда-нибудь начать действовать самостоятельно!

— Это означало бы предать Фараона. Я буду довольствоваться поручениями, которые он мне доверит и приложу все усилия для их выполнения. Если я потерплю неудачу, он сместит меня и назначит на мое место другого.

Шенар почувствовал себя сбитым с толку. Он ожидал увидеть высокомерного юношу с повадками хищника, а перед ним оказался кроткий и безобидный ягненок! Может быть, Рамзес научился хитрить и надевать маску, чтобы ввести противника в заблуждение? Существовал простой способ узнать это.

— Я полагаю, ты разобрался в иерархии?

— Мне понадобятся месяцы, а может и годы, чтобы изучить ее тонкости, да и так ли это уж необходимо? Трудолюбие Амени избавит меня от массы административных забот, и я смогу уделять больше времени моему псу и льву.

В голосе Рамзеса не было ни малейшей иронии. Казалось, он был неспособен осознать величину своей власти. Амени, каким бы старательным и трудолюбивым ни был, не мог в свои семнадцать лет сразу проникнуть во все тайны двора. Отказываясь окружить себя опытными людьми, Рамзес сам выбивал у себя почву из-под ног и создавал себе репутацию легкомысленного мальчишки.

Идя сюда, Шенар готовился к ожесточенному бою, а победа, оказывается, заранее была за ним.

— Я полагал, что Фараон дал тебе указание насчет меня.

— Ты прав.

Шенар напрягся: вот, наконец, хоть одно слово правды! До этого момента его брат разыгрывал комедию, а сам готовился нанести решающий удар, который исключит его из общественной жизни.

— И каково же желание Фараона?

— Чтобы его старший сын, как и раньше, выполнял свои обязанности в роли распорядителя протокола… Это высокая должность. В этом качестве Шенар должен будет заниматься устройством официальных церемоний, следить за исполнением указов и постоянно будет замешан в дела отца. Он вовсе не будет отдален от трона, займет центральное положение, пусть и не столь видное, как положение соправителя. Действуя умело, он сможет соткать крепкую и прочную паутину.

— Должен ли я отчитываться перед тобой в своих действиях?

— Не передо мной, а перед Фараоном. Как я могу судить о том, чего не знаю.

Так вот оно что, Рамзес просто марионетка! Всю власть Сети оставил за собой и продолжал доверять своему старшему сыну.

В центре священного Гелиополиса возвышался огромный храм Ра — бога Света, из которого возникла жизнь. Уже пошел месяц ноябрь, ночи становились прохладными, и жрецы уже готовились к празднествам в честь Осириса, скрытого лика Ра.

— Ты уже знаешь Мемфис и Фивы, — сказал Сети Рамзесу, — теперь познакомишься с Гелиополисом. Здесь мысль наших предков обрела форму. Не забывай почитать это священное место. Иногда Фивам придают слишком большое значение. Рамзес, основатель нашей династии, проповедовал равновесие и справедливое распределение власти между верховными жрецами Гелиополиса, Мемфиса и Фив. Я чтил его предписание, соблюдай и ты. Не подчиняйся никаким вельможам, но будь связью, объединяющей их и господствующей над ними.

— Я часто думаю об Аварисе, городе Сета, — признался Рамзес.

— Если судьбе будет угодно сделать из тебя фараона, ты вернешься туда и, когда я умру, будешь общаться с тайной силой.

— Вы никогда не умрете!

Это восклицание вырвалось из груди юного соправителя. Сети чуть заметно улыбнулся.

— Если мой преемник будет поддерживать мое Ка, может быть, я и не умру.

Сети провел Рамзеса в святилище великого храма Ра, где в центре открытого двора возвышался массивный обелиск, позолоченная верхушка которого пронзала небо, разгоняя все злые силы.

— Он символизирует предвечный камень, возникший из океана на заре времен. Благодаря его присутствию здесь, на земле, продолжает осуществляться творение.

Все еще не придя в себя, Рамзес последовал за отцом, который отвел его под гигантскую акацию, которой воздавали культ две жрицы, воплощающие Исиду и Нефтис.

— Неведомые силы, — объяснил Сети, — дают рождение Фараону в этом дереве, вскармливают его звездным молоком и дают ему имя.

Этот день приготовил Рамзесу еще немало сюрпризов. В просторном приделе перед ним предстали весы из золота и серебра, на деревянном основании, отделанном под мрамор, шириной в два метра и высотой метр тридцать. Наверху посредине сидел золотой бабуин, воплощение бога Тота, изобретателя иероглифов и геометрии.

— На весах Гелиополиса взвешиваются душа и сердце всякого живого существа и всякой вещи. Пусть Маат, воплощенная в этих весах, всегда руководит твоими мыслями и поступками.

В конце дня, проведенного в городе Света, Сети отвел Рамзеса на стройку, к вечеру уже опустевшую.

— Здесь будет стоять новое святилище, так как строительство никогда не должно прерываться. Воздвигать храмы — первейшая обязанность фараона. Таким образом он возвышает и воспитывает свой народ. Преклони колени, Рамзес, и осуществи свое первое творение.

Сети протянул Рамзесу зубило и молоток. Под защитой величественного обелиска и взглядом отца, тот высек первый камень будущей постройки.

Глава 37

Амени безгранично восхищался Рамзесом, но не считал его лишенным недостатков. Так, например, тот слишком быстро забывал нанесенные ему обиды и не стремился выяснить до конца тайну некоторых дел, таких, как происшествие с негодными чернильными брусками. Он же, юный хранитель сандалий соправителя, был памятлив, его новое положение давало свои преимущества, и он не преминул ими воспользоваться.