Сын Солнца - Кристиан Жак

Однажды во время долгих бесед с мужем царица выразила сомнение по поводу способности Шенара управлять. Как обычно, Сети очень внимательно выслушал ее. От него не укрылось то, что на жизнь Рамзеса покушались и что истинный виновник, если не говорить о конюхе, погибшем на бирюзовых рудниках, был по-прежнему не найден и не наказан. Хотя враждебность Шенара по отношению к брату вроде бы угасла, можно ли было считать его невиновным? При отсутствии улик подобные подозрения казались чудовищными. Но ведь жажда власти может любого человека превратить в кровожадного зверя!

Сети не пренебрегал никакими мелочами. Мнения его супруги значили больше, чем мнения придворных, слишком преданных Шенару или привыкших льстить правителю. Они с Туйей будут следить за поведением сыновей и подведут итог, решил он.

Конечно, разум отбирал и анализировал, но он не решал. Только Сиа, молниеносная интуиция, непосредственное знание, доступное сердцу Фараона, сможет определить верный путь.

Открывая дверь, ведущую в личный сад Рамзеса, Амени наткнулся на странный предмет — великолепную кровать из дерева акации! Большинство египтян спали на циновках, и такая кровать стоила целое состояние.

Ошеломленный, молодой писец побежал будить Рамзеса.

— Кровать? Невероятно.

— Иди посмотри сам. Это настоящий шедевр!

Сын Фараона согласился со своим писцом: столяр, изготовивший кровать, был прекрасным мастером.

— Мы внесем ее в дом? — спросил Амени.

— Ни в коем случае! Присмотри за ней.

Запрыгнув на спину своей лошади, Рамзес поскакал к поместью родителей Красавицы Изэт. Ему пришлось дожидаться, пока красотка закончит свой утренний туалет, чтобы предстать перед ним нарядно одетой, накрашенной и надушенной.

Ее красота взволновала Рамзеса.

— Я готова, — сказала она, улыбаясь.

— Изэт… Ты прислала мне эту кровать?

Она обняла его, сияя.

— Кто бы еще осмелился сделать это?

Осуществляя «Дар кровати», Красавица Изэт вынуждала Сына Фараона подарить ей другую, еще более роскошную, которая могла быть только ложем будущих супругов, соединенных на всю жизнь.

— Ты принимаешь мой подарок?

— Нет, он остался снаружи.

— Это неслыханное оскорбление, — прошептала она, ласкаясь. — Зачем отдалять то, что неизбежно?

— Мне нужно быть свободным.

— Я не верю тебе.

— Ты хотела бы жить в Нубии?

— В Нубии? Какой ужас!

— И тем не менее это судьба, которая уготована мне.

— Откажись от нее!

— Это невозможно.

Она разомкнула объятия и убежала.

В числе многих других вельмож Рамзес был приглашен прослушать чтение указов о новых назначениях, изданных Фараоном. Приемная зала была полна: завсегдатаи держались со спокойствием, иногда лишь внешним, молодые с трудом скрывали волнение. Многие опасались суда Сети, который не допускал никакой задержки в исполнении задач, которые он ставил, и был непроницаем для напыщенных оправданий бездарных вельмож.

На протяжении нескольких недель, предшествующих церемонии, волнение постепенно достигало своего предела. Каждый вельможа стремился выглядеть ревностным и беспрекословным слугой Сети, чтобы защитить свои интересы и интересы своих протеже.

Когда писец начал чтение указа Фараона, воцарилась полная тишина. Рамзес, который накануне был на ужине у своего старшего брата, не испытывал никакого беспокойства. Так как его собственная судьба была ему заранее известна, он хотел узнать другие назначения. Одни лица озарялись, другие — мрачнели, третьи — принимали неодобрительное выражение, но таково было решение Фараона, и каждый должен был уважать его.

Наконец настала очередь Нубии, которая не вызвала особого интереса. После недавних событий и повторных ходатайств Шенара, можно было считать, что Рамзес уже назначен наместником.

Тем большей неожиданностью был указ: занимавший ранее эту должность был снова утвержден в своих обязанностях.

Глава 33

Красавица Изэт ликовала: вопреки тайным интригам Шенара Рамзес не был назначен наместником в Нубию! Сын Фараона оставался в Мемфисе, где продолжал занимать почетную должность. Уж она-то сумеет извлечь выгоду из этой неожиданной удачи и поймает Рамзеса в сети своей любви. Чем больше он проявлял непокорность, тем сильнее притягивал ее.

Несмотря на настойчивость родителей, приказывавших ей благосклонно ответить на домогательства Шенара, Красавица Изэт мечтала только о его брате. Со времени своего возвращения из Нубии юноша стал еще более красивым и мужественным. Он взрослел. Его великолепное тело еще раздалось в плечах, его природное благородство стало сильнее бросаться в глаза. На голову выше своих соотечественников, он казался непобедим.

Делить с ним жизнь, его волнения, его желания… Какое сказочное будущее! Ничто и никто не могли помешать Красавице Изэт выйти за него.

Через несколько дней после оглашения назначения она отправилась к Сыну Фараона. Преждевременный визит был некстати. А теперь разочарование уже должно было утихнуть, и Красавица Изэт смогла бы действительно утешить его.

Амени, которого она не любила, принял ее почтительно. Как Рамзес мог оказывать доверие этому бледному и тщедушному мальцу, без конца склоненному над своей табличкой и неспособному оценить радости жизни? Рано или поздно, она убедит своего будущего мужа избавиться от него и подобрать себе более видное и блестящее окружение. Такой человек, как Рамзес, не мог удовлетвориться такими посредственными личностями.

— Доложи обо мне своему хозяину.

— Мне очень жаль, но его нет.

— Когда он вернется?

— Не знаю.

— Где он?

— Не знаю.

— Ты что, смеешься надо мной?

— Я бы никогда не стал этого делать.

— В таком случае, объясни мне, в чем дело! Куда он уехал?

— Фараон пришел за ним вечером. Рамзес поднялся на его колесницу, и они направились к причалу.

Долина Царей, которую мудрецы называют «большая прерия», рай, где возрождается сияющая душа фараонов, покоилась в каменной тишине. От причала западного берега Фив до этого светлого места, вход в которое охранялся днем и ночью, Фараон с сыном избрали извилистый путь между высокими скалами. Над долиной возвышалась Вершина с пирамидальной верхушкой, которая была приютом богини молчания.

Рамзес был в напряжении. Зачем отец везет его в это таинственное место, куда разрешалось проникать лишь царствовавшему фараону и рабочим, строящим обитель вечности? Из-за огромных сокровищ, собранных в захоронениях, лучники, охраняющие Долину, имели приказ стрелять в любого незнакомого человека. Малейшая попытка кражи рассматривалась как преступление, ставившее под угрозу жизнь всей страны, и каралась смертной казнью. Рассказывали еще и о присутствии духов, вооруженных ножами и отсекавших головы неосторожным смельчакам, неспособным ответить на их вопросы.

Конечно, присутствие Сети успокаивало, но Рамзес предпочел бы десять сражений против нубийцев, чем одно это путешествие в устрашающий мир. Его сила и храбрость ничем не могли ему здесь помочь. Он чувствовал себя без средств к обороне, легкой добычей неизвестных сил.

Ни травинки, ни птицы, ни жучка… Казалось, камень вытеснил здесь все формы жизни, он один мог быть постоянным свидетельством победы над смертью.

Чем дальше ехала колесница, управляемая Сети, тем больше сдвигались угрожающие стены. Делалось удушающе жарко, и ощущение, что покидаешь мир людей, сжимало горло.

Открылся узкий проход, что-то вроде ворот, прорубленных в скале. По обе стороны стояли вооруженные воины. Повозка остановилась. Сети и Рамзес спустились на землю. Охранники склонились в почтительном поклоне. Они знали правителя, регулярно проверяющего, как продвигаются работы в собственной усыпальнице. Он сам диктовал скульпторам иероглифические тексты, которые хотел бы видеть на стенах своей последней обители.

Рамзес прошел через ворота, и у него остановилось дыхание. «Большая прерия» была раскаленным горнилом, где до бесконечности простирались багряные скалы, а над ними возвышалось лазурное небо. Вершина требовала полной тишины, обеспечивающей душам фараонов мир и покой. Страх уступил место ослеплению. Поглощенный светом Долины, Сын Фараона почувствовал себя одновременно подавленным и вознесенным. Ничтожный перед лицом тайны и величия места, он, тем не менее, ощущал, что потустороннее созидает, а не разрушает.

Сети подвел сына к каменному порталу. Толкнув дверь из позолоченного кедрового дерева, он вступил в небольшой коридор, ведущий к маленькому помещению. В центре его возвышался саркофаг. Фараон зажег факелы, которые давали яркий свет без чада. Великолепие и совершенство настенных росписей ослепило Рамзеса. Здесь были золотой, красный, синий, черный… Сын Фараона задержался у изображения огромного змея Апопа — чудовища тьмы, проглотившего свет. Змея поражал белой палицей Создатель, который был изображен в виде человека. Он восхищенно рассматривал Барку Солнца, которой управляла богиня Сиа, единственная, кто способна различить путь в краях тьмы.