Ядерный круговорот - что было, что будет - Николай Червов

Однажды в беседе со мной П. Нитце в кратком виде рассказал о том, как готовится американская позиция К переговорам. Оказалось, что в принципе их «кухня» мало чем отличается от нашей.

Вспоминая об этом разговоре сейчас и сравнивая нынешнее положение дел, еще раз убеждаешься в преимуществе и отлаженное™ прошлой методики (системы). К ней мы пришли не сразу. '

В 70-х годах политика в области сокращения ядерных вооружений формировалась в основном созданной Комиссией Политбюро. Ее состав — Д. Устинов (председатель), А. Громыко, А. Гречко, Ю. Андропов, Л. Смирнов, Л. Келдыш. Комиссия определяла позиции советской делегации на переговорах и осущест вляла контроль над ними. Соответствующие матери алы для Комиссии готовила постоянно действующая рабочая группа ответственных работников представленных в Комиссии ведомств.

Основную тяжесть в подготовке переговоров прак тически несли три ведомства— МИД, Минобороны и КГБ в лице их первых заместителей (Г. Корниенко, Н. Огаркова, Б. Иванова). Они разрабатывали позиции и проекты директив, готовили другие документы, он ределяли состав делегаций, повседневно следили за ходом переговоров. Привлекались к этой работе и представители других ведомств.

В целом такая система в то время себя оправды вала. Хотя была слишком зацентрализована, недоста точно гибка, оперативна, требовала больших затра| людских ресурсов многих структурных подразделений МИДа и Минобороны. С нарастанием темпов и про блем переговорного процесса она начала пробуксовы вать, особенно в те моменты, когда большое число специалистов находилось на переговорах за рубежом.

В 80-х годах ситуация в этом деле меняется. К это му времени в МИДе и Минобороны формируются специальные управления. Сохраняется созданная ранее группа заместителей руководителей ведомств. Но главная тяжесть в подготовке материалов переносится в рабочую группу при Генеральном штабе, состоящую из представителей всех ведомств— так называемая «пятерка» (МИД, Минобороны, КГБ, ВПК, ЦК КПСС, руководитель— первый заместитель начал ь ника Генштаба).

По-новому начала работать межведомственная ко миссия Политбюро под руководством Л.Н. Зайкоиа, в которой участвовали министры иностранных дсп и обороны, Председатель КГБ, руководители ВПК, Международного отдела ЦК КПСС и др.

Ее заседания проводились регулярно на плановой основе. Нередко ее председатель в ходе заседания вы

ходил напрямую на Генсека и обговаривал с ним те или иные вопросы. Этим еще раз подчеркивалось, что руководство государства непосредственно участвовало & формировании политики в области разоружения. Комиссия тесно взаимодействовала с «пятеркой», которая фактически была ее рабочим органом.

Все указанные органы при выработке позиций и директив на переговоры исходили из общей линии политического руководства страны в области обороны. Первоначальные наброски предложений (намерений) зарождались в недрах управлений МИДа и Минобороны. Нередко такие предложения оформлялись в управлениях по указанию первого заместителя министра иностранных дел или начальника Генерального штаба. В обоих случаях, получив от них согласие, проекты предложений выносились на обсуждение «пятерки».

Следует, однако, оговориться, что Генеральный штаб проекты документов предварительно согласовывал с видами Вооруженных Сил. Делать это было, непросто. Запросы и требования главнокомандующих видами Вооруженных сил на оборону не всегда сочетались с переговорами. Чтобы умело соразмерить обеспечение надежной безопасности и внешнеполитические интересы государства, Генеральному штабу требовалось прилагать большие усилия в поисках взаимоприемлемых решений. Согласованная с главкомами видов Вооруженных Сил позиция докладывалась министру обороны, после чего она выносилась на рабочую группу.

Работа на «пятерке» была исключительно творческой и квалифицированной со стороны представителей каждого ведомства. А главное — ответственной за оборону и безопасность страны, а также за необходимость достижения договоренностей по ограничению и сокращению вооружений. Решения по обсуждаемым вопросам принимались на основе консенсуса, при согласии всех ведомств, входящих в «пятерку». Естественно, на заседаниях «пятерки» бывали разногласия, споры, эмоциональные дискуссии. Но все обычно заканчивалось миром и принятием согласованного решения.

К работе «пятерки» привлекались при необходимости ответственные руководители любых министерств и ведомств, представители видов Вооруженных Сил (РВСН — постоянно), НИИ, конструкторских бюро, промышленности и т. д. Это во многом способствовало качественной и всесторонней проработке проблемы, а также уверенности и прохождению документов на всех уровнях, в том числе на Межведомственной комиссии и при утверждении их Генеральным секретарем.

«Пятерка» всегда работала оперативно и с точки зрения технического обеспечения: печатания материала, его размножения, согласования (при необходимости) с другими ведомствами, рассылки документов.

Заслуга «пятерки» состояла и в том, что она одновременно была школой подготовки кадров— переговорщиков, квалифицированных специалистов для работы на местах и на переговорах за рубежом. Она способствовала созданию дружного общего межведомственного коллектива, представители которого понимали друг друга с «полуслова». Они могли за считанные минуты собраться в любое время дня и ночи для работы или оказания взаимопомощи в решении вопроса.

Подготовленные «пятеркой» проекты документов отличались глубокой и качественной проработкой вопросов, высокой культурой оформления, глубокой продуманностью нашей позиции на переговорах, включая встречи на высшем уровне (в части, касающейся разоруженческой тематики).

По моему мнению, созданный в 80-х годах механизм для определения наших принципиальных позиций и подготовки директив к переговорам оправдал себя практикой того времени. Он работал четко, уверенно, грамотно. Соответствовал той обстановке в советско-американских отношениях и в основном устраивал руководителей МИДа, Минобороны, КГБ и высшее политическое руководство страны.

Деятельность переговорного процесса в Центре и за рубежом обеспечивалась благодаря подбору квалифицированных кадров. Особенно специалистов переговорщиков. Со многими из них мне приходилось долгое время работать вместе. Среди большинства профессионалов по ядерной тематике в моей памяти навсегда останутся всесторонне образованные, опьп-ные, уважаемые в коллективе работники: в совет ском МИДе — Г. М. Корниенко, В. Г. Комплектов, Ю. А. Квицинский, В. П. Карпов, А. А. Обухов; в Минобороны — Н. В, Огарков, С. Ф. Ахромеев, В. П. Стародубов, Ю. В. Лебедев, В. И. Медведев, В. С. Колтунов, В. А. Куклев, С. Л. Шемякин, Ю. Ф. Бекетов; в других ведомствах— Н. Н. Детинов, Г. К. Хромов, Н. С. Леонов, В. Л. Катаев.

Коллектив переговорщиков как единая команда родился не сразу. Он складывался годами, заботливо выращивался, проверялся на практике в умении защищать государственные интересы и отстаивать позиции В одной из сложнейших областей ядерного разоружения. Несмотря на тяжелый, порой изнурительный И нервный труд, команда знатоков-переговорщиков выдержала многолетние испытания и имела соответствующие результаты, показав себя с положительной стороны.

Иногда отдельные «заумные» критики бросают упреки в адрес советской делегации относительно усту-док с ее стороны. Мол, это «продали», другое «отдали», натворили еще что-то нехорошее. Подобные заявления делаются, видимо, от незнания проблемы. Хотелось бы поделиться своим мнением на этот счет. Во-первых-, я всегда считал и считаю, что без разумных взаимных уступок и компромиссов сторон (примерно равных по силе) фактически не может быть конструктивных переговоров. Даже во времена «психической» атаки Рейгана, когда были «империя зла», открытые угрозы, кризис «евроракет», но не было желания Вашингтона идти на договоренности, с нашей стороны идея ведения сбалансированных переговоров постоянно сохранялась. Однажды по этой болезненной теме С. Ф. Ахромеев сказал мне:

— Опять Вы принесли какие-то таблицы. Посмотри на работу американского генерала Рауни. Он стоит как «бульдозер», его не сдвинешь с позиции. Приведи мне хотя бы один случай, где бы он уступил и пошел нам навстречу?

, — Насчет «бульдозера» Вы сказали правду, — согласился я. — Но что толку от того, если и мы станем «бульдозерами»? Ведь никаких переговоров не будет. Рауни — это как та птица, когда токует, то ничего не слышит и не видит. Такие «птицы» по указанию Рейгана на годы застопорили переговоры ОССВ и ОЯВЕ. Что-то же надо делать!

— Подождать надо. Не горячись. Все образуется, — С. Ахромеев сердито посмотрел на меня, однако сдержался и замолчал. Он лучше меня понимал, что за приливом неизбежно будет отлив, что сила и угрозы Вашингтона не дают ответа ни на один вопрос, что только равные условия, компромиссы, взаимные уступки откроют двери конструктивным переговорам.