Двери паранойи - Андрей Дашков

Я находился на самой границе освещенного пространства. Преследователей было несколько. Они почти бежали, проявляя похвальное рвение. Ребята честно отрабатывали свое жалованье. Представляю, как они при этом меня проклинали! Вместо ужина в кабаке им пришлось совершить прогулку по дерьмоленду.

Вообще-то, наибольшие опасения мне внушали отнюдь не ребята. Я совсем не жаждал встретиться с Зоей – может быть, потому, что она единственная из загонщиков принадлежала к персоналу «Маканды», а я уже знал, на что способны кадры из этой организации. Кроме того, не следует забывать о том, что я повредил ее римский носик. Она не обманула моих ожиданий, но это произошло чуть позже.

…Левая рука провалилась в пустоту. Боковой туннель? Да, однако тут труба была меньшего диаметра. Ползти внутри нее на четвереньках я, конечно, смог бы – в САМОМ крайнем случае. Я дернулся вправо. Сделав несколько шагов, оказался возле какого-то проема, забранного сварной металлической решеткой. Я вцепился в прутья распухшими пальцами и рванул решетку на себя. Она поддалась с ржавым скрежетом…

Скачущее пятно фонаря приближалось. Мои нервишки начинали пошаливать. Я снова чувствовал себя живым, но пока не получал от этого особого удовольствия.

Мне удалось отодвинуть решетку настолько, что я сумел протиснуться в образовавшуюся щель. Как пишут в книгах для юношества, я сделал три шага в неведомое… и наткнулся животом на огромный маховик. Резиновый сгусток внутри меня снова напомнил о себе упругими колебаниями и вспышкой боли.

Я потрогал живот – он заметно раздулся и затвердел. Похоже на заворот кишок, но с чего бы это? Становилось страшновато – и уже не только оттого, что за мною гнались вооруженные моральные уроды. Пришлось расстегнуть ремень и ослабить его на пару дырочек. Чуть полегчало, однако ненадолго.

Я обогнул маховик и попал в лабиринт, образованный толстыми вертикальными трубами. Что называется, заблудился в трех соснах, только «сосен» оказалось штук тридцать. Сделав несколько поворотов, я потерял всякое представление о том, где нахожусь.

Снова заскрежетала решетка; гладкие бока цилиндров посеребрил слабый электрический свет. Пользуясь этим ненадежным ориентиром, я пятился все дальше и дальше в темноту…

Лес из труб вскоре закончился; я нырнул в изогнутую кишку, которая вывела меня к бетонному аппендиксу. Преодолев восемь ступеней металлической лестницы, я вознесся на другой уровень – не менее чистый и отнюдь не благоухавший лавандой. Единственное, что утешало, это отсутствие шагов за спиной. Но петь «я от бабушки ушел…» было еще рано. «Бабушка» оказалась хитрее, чем я думал.

Она поджидала меня за ближайшим поворотом.

35

То, что я увидел, могло послужить прекрасной иллюстрацией к какой-нибудь книжонке о закате и крахе технократической цивилизации. Зоя сидела прямо в дерьме, скрестив ноги и держа на бедрах включенный «ноутбук». Компьютер опасно покачивался, когда она пробегала пальцами по клавиатуре, запуская короткие пьески для процессора без оркестра.

Фонарик она засунула под воротник пиджака (или под бретельку бюстгальтера). Ее лицо было подсвечено снизу – получался страшненький эффект. Кровь из перебитого носа запеклась в складках по обе стороны рта и скопилась над верхней губой. Слабое свечение экрана придавало коже зеленоватый оттенок, и эта амазонка из «Маканды» стала похожа на мутанта-упыря, обитающего в городской канализации. Или на Горлума, окончившего платные курсы программистов.

На мое появление Зайка никак не отреагировала. В ее необъяснимом спокойствии было что-то абсурдное, почти шизофреническое. Если она решила поиграть в «тетрис», то выбрала для этого неудачное время и неподходящее место…

Поскольку она сидела у меня на дороге, а я не видел смысла возвращаться назад, в руки Эльвириных мальчиков, то я поднял «вальтер» на уровень ее лба и пошел прямо на нее.

Она даже не посмотрела в мою сторону. Прямоугольная жидкокристаллическая лужа портативного оракула целиком поглотила ее внимание. Не знаю, что они там придумали вдвоем – эта тварь и «дух из машины», – но я вдруг почувствовал боль, совершенно отличную от той, которая до сих пор отдавалась в разбитом теле. Ничто не причиняло плоти новых повреждений; боль не имела физической причины; кто-то транслировал ее прямо в мои нервы, как будто они были тысячелепестковой антенной, принимавшей сигналы чудовищного эфира.

Для начала мне всадили раскаленный прут под лопатку – точно в то место, куда «доктор Менгеле» вшил свой блядский приборчик. Издав дикий вопль, я резко выпрямился и стукнулся головой об трубу. В глазах вспыхнули бенгальские огни, а затем стало еще темнее, чем прежде. Мне почудилось, будто череп превратился в расколотый грецкий орех. Через воображаемую трещину вползало что-то кошмарное – худшее, нежели похмелье, фрикаут и душевная болезнь, вместе взятые, – липкая взвесь ужасных снов, похищавших мысли о свободе, тени надежд, призраков радости…

Боль распространилась по всему телу; ослепший, я оказался в гнезде дикобразов, жаливших меня своими иглами со всех сторон. Потом я захлебывался в аквариуме, полном яда, и снова услышал знакомое шипение. Начал затягиваться узел под подбородком, по шее заскользило что-то холодное, слегка шершавое…

Зоя подтаскивала меня к себе, словно пойманную невидимой сетью чумную собаку. Теперь уже я не наступал на нее, а покорно плелся по узкому проходу терпимой боли через минное поле боли нестерпимой и убийственной. Нематериальный поводок сокращался до тех пор, пока я не оказался в непосредственной близости от укротительницы беглых параноиков.

…Она улыбалась, но не мне – своему отражению в экране. К той минуте я ее уже почти любил. Ее зловещий оскал был тогда для меня самой ласковой улыбкой в мире. Я возвращался в материнское лоно – туда, где возможно избавление от боли, страха, тревоги… Короче говоря, в рай умалишенных.

– Тридцать седьмой, сидеть! – приказала Зайка.

Я безропотно подчинился и сел рядом с нею, позабыв обо всем, даже об окружавших нас нечистотах.

– Выбрось пистолет!

Нет проблем. Булькнув, «вальтер» канул на дно зловонного ручья, струившегося между нашими ногами. Зоя достала перепачканные в дерьме наручники и швырнула их мне на колени.

– Надень!

Как прикажете. Я взял «браслеты» и накинул скобу на левое запястье…

В этот момент мой взгляд случайно упал на экран компьютера. Я увидел бессмысленные (как мне вначале показалось) последовательности латинских букв – непроизносимые сочетания согласных и ряды гласных, похожие на запечатленные в символах крики и стенания. Чаще других повторялось буквосочетание «loa». Или «lllllllloooooooooooooaaaaaaaaaaaaaaaaaaaa»? Не помню…