Двери паранойи - Андрей Дашков

Когда Виктор убедился в том, что я не в состоянии не только сбежать, а даже рассказать кому-нибудь о своем завидном положении, меня снабдили пачкой совершенно настоящих документов – от свидетельства о рождении до потертого в нужных местах удостоверения дружинника десятилетней давности. Мелочь, а приятно. Какая тонкая, продуманная детализация!

Все документы были на имя некоего Строкова Виктора Борисовича, тысяча девятьсот шестьдесят первого года рождения. Вручая их мне, «тезка» снова с ухмылкой похлопал меня по морде. То есть вдохновил и напутствовал.

Кроме бумаг, у меня появились ключи от несуществующей хаты, новые украинские деньги на мелкие расходы, сотовый телефон, несколько пластмассовых кружочков, которые, оказывается, назывались жетонами, а также огромная куча всевозможных шмоток, начиная с китайских носков и заканчивая канадской дубленкой. Универсальный гардероб – на любые случаи жизни. Это барахло хранилось в номере 2-24. Там не было только галстуков. Единственный и неповторимый болтался у меня на шее.

Через надельку появилась Эльвира, немного подавленная и вялая, но по контрасту с прошлым это мог заметить только я один, если бы придавал значение подобной чепухе. Она потрясла у меня перед носом авиационными билетами и загранпаспортами. Оказалось, что мы летим в Барселону, а оттуда нам предстоит добираться на морском пароме до Пальмы на Мальорке. Все-таки деньги – великая вещь! Даже Фариа ими не побрезговал и попользовался на славу.

Кстати, билетов было почему-то три. Сия загадка разрешилась очень скоро. Виктор привел с собой высокую, сильную, красивую, хотя и немного мужеподобную девицу по имени Зоя. Из сопроводительного текста следовало, что «Маканда» предоставила Эльвире секретаря-референта и переводчика в одном лице.

Я разглядывал секретаря равнодушно, как гинеколог-пенсионер. В одежде соблюден деловой стиль. Короткая стрижка под мальчика. Ниже миди-юбки виднелись стройные, но чересчур мускулистые ноги. Костяшки пальцев на руках были разбиты, а ногти коротко подпилены. Глаза настороженно метались по сторонам. Ее «анх» был оформлен в виде броши и прикреплен к лацкану пиджака.

С моей уродиной она быстро нашла общий язык. Виктор удалился, и буквально через полчаса выяснилось, что Зоя – активная лесбиянка. Вскоре она уже кувыркалась с Эльвирой на диване, а та называла ее Зайкой.

Меня Зайка возненавидела с первого же взгляда, несмотря на то, что я был кроток и пуглив, как овечка. Все стало на свои места – «Маканда» прикрепила ко мне пастуха, вернее, пастушку. Это и было одним из главных условий сделки. Что ж, тогда я не возражал, а потом чужая предусмотрительность обернулась членовредительством.

Пока две дамочки знакомились поближе (ближе некуда!), я паковал свои чемоданы и надевал купленное Эльвирой барахло. Вкус у нее был будто у заслуженной гангстерской подруги. На запястье я нацепил какую-то фирменную золотую болванку со стрелками и камешками, на шею – якорную цепь с распятием, на правый мизинец – кольцо с рубином. Курили мы отныне только «мальборо» и носили солнцезащитные очки от Флетчера. Напоследок меня отправили в здешнюю парикмахерскую и маникюрный кабинет. После того как мой затылок ощетинился пятимиллиметровыми волосками, я превратился в вылитого «крестного папу» регионального масштаба.

Пора было выдвигаться в аэропорт. Виктор лично явился проводить меня на ратный подвиг. Должно быть, я действительно считался в его заведении уникальным экземпляром и ценным кадром, приносящим кучу бабок на голом месте…

Все вместе мы спустились в подземный гараж. Здесь нас ждал Эльвочкин бронированный «мерс» и два «вольво» с ее холуями.

Из черной норы туннеля тянуло осенним холодком. Хозяйка набросила норку; «секретарь» Зоя была одета немногим хуже. В одной руке она держала «ноутбук», а другой многозначительно потирала тяжелую челюсть, не сводя с меня своих неласковых лесбийских глазок. Я держался скромно, получив от Виктора указание усваивать манеры и понты чуждой социальной прослойки.

Присутствие Зайки вызвало вялый интерес у штатных телохранителей Эльвиры. В отличие от меня, они еще не знали о ее приоритетах, но в любом случае рассматривали эту девку в качестве вероятного конкурента.

В салоне «мерса» я насчитал четверых, включая себя и вооруженного водителя. Зоя села впереди, а мы с Эльвирой – сзади, прижавшись друг к другу, словно влюбленные голубки, хотя места было предостаточно. По этому поводу я вам вот что скажу: иногда даже самые жесткие бабы теряют разум и чувство меры.

Тачка тронулась, и гладкая ненавистная рожа Виктора наконец-то сгинула с моих глаз. Я мягко покачивался в уютной темной утробе «мерса», ничего не предчувствуя и ничего не ожидая…

Сумерки в мозгах…

Холод в сердце…

Пустота вместо души…

В автомобильном чейнджере прочно и надолго засел Кенни Джи со своим саксофоном, издавая звуки, которые для меня мало что значили и не пробуждали меланхолии.

Кто-то плел нить событий, но я еще не подозревал об этом. Фариа готовил мой побег без моего участия. Малейшая попытка осознания могла испортить все. До определенного момента латинос оставался полновластным хозяином темной башни по имени Макс и контролировал все, что происходило в ее подвалах и на верхних этажах.

Однако он был не в силах справиться с ветром, подувшим извне. Ветер усиливался. Начинался ураган. Бесплотные щупальца уже опутывали башню, раздвигая камни…

32

Когда мы выехали за ворота «Маканды», Эльвира достала из бара бутылку «Дом периньон». Я выпил два бокала, не оценив вкуса вина, и позже не почувствовал даже легких признаков опьянения.

Я сидел, уставившись прямо перед собой, то есть на торчавший над подголовником переднего сиденья кустик Зоиных волос. Город снаружи меня не интересовал – я не получал приказа его разглядывать. После третьего бокала Эльвира принялась зевать во весь рот, как сытая кошка. Ее вполне можно было снимать в рекламном ролике под девизом «шампанское – лучшее снотворное». Потом она сползла пониже и захрапела, привалившись мордой к моим ребрам.

Зоя обернулась и протянула мне последний документ, которого мне не хватало для полного комплекта (чуть не написал – «счастья»), – загранпаспорт с открытыми визами в Испанию и Италию. В книжечку была вложена тонкая пачка песет и лир – наверное, для того, чтобы я всякий раз не клянчил у «мамочки» денег на сигареты.

Не знал, что мы собираемся еще и в гости к макаронникам. Мне не доставало только траханья с Эльвирой в гондоле посреди венецианского канала – а ей могло взбрести в голову и не такое.