Забавы жестоких богов - Александр Петров

…Отказ холодильной установки. В камеру впрыскивается холодная вода, чтобы снизить температуру и предотвратить обезвоживание. Поочередно, потому, что долго находиться в камере невозможно, дежурные расчеты смазывают тела специальным составом…

…Трещат автоматы. БТР толкает по ржавым рельсам холодильную секцию из четырех вагонов со станции Рязань-Товарная, поливая из башенного пулемета пространство за собой. Люди, которые пережили зиму, изменились. Лица стали уродливыми масками, заметно выросли клыки, на пальцах появились когти. Пули убивают их с большим трудом. На одного такого мутанта уходит целый рожок патронов. Приходится стрелять из джаггеров и крупнокалиберных пулеметов. Вагоны плывут сквозь ад бушующего пламени и пулевых трасс. Когда кажется, что все уже закончено, в широкий зад БТРа врезается реактивная граната из „РГ-2“ и через мгновение еще одна. Повернутая назад башня бронетранспортера отлетает, как крышка кипящего чайника…

…Монстры грызут мертвые тела и пьют кровь. Судя по тому, с какой жадностью они накинулись на трупы, нападение было совершено исключительно для утоления голода. Джаггернауты выжигают все живое и неживое, оставляя на станции клокочущее море огня…

…Впервые недостаток людей стал таким явным. Отряд отказался от вылазок даже в ближайшие города. Снова зима, снова снег. Неизвестно, сколько будет длиться этот период…

…Ни одно живое существо, кроме мутантов, не может существовать на поверхности, ни одно растение не может вырасти. Нас спасают от смерти лишь синеватые огоньки плазменных разрядов в портативных генераторах. Тяжелый морозный воздух явно отдает запахом затхлого погреба. Невыносимая могильная тишина давит на последних оставшихся в живых людей…

…Стрельба в ночи. Вампиры нападают со всех сторон. Монстры уже были под башней, когда их обнаружили. Горстка людей бросается в самоубийственную атаку на помощь дозорным. Стрелять из джаггеров нельзя, и в ход идут автоматы, гранатометы, штыки, приклады, топоры и лопаты…

…Рассвет на водокачке. От всего отряда осталось десять человек. Вампиров удалось выгнать за пределы генераторного поля, и струи джаггеров сотнями косят бывших людей. Даже с оторванными конечностями, слепые, обожженные, они движутся к башне, ощущая живую человеческую плоть. Почва горит от струй М-плазмы, тяжелый удушливый дым стелется по земле. Глубокие радиальные борозды заполняются расплавленной породой…

…Ночь. Чудовища воют, собравшись там, где лучи джаггернаутов не могут их достать. Ядовитый, тоскливый, далекий вой наполняет сознание людей. Смертоносные мыслепосылки размягчают волю, внушают безнадежность и страх. Но когда твари поднимаются в атаку, их встречают струи огня. И снова бывшие люди воют или палят наудачу из автоматов, пулеметов и снайперских винтовок. Рядом со мной свистят пули, выбивают осколки кирпича из стен…

…Нас осталось двое. Все остальные погибли — пули, усталость, безумие, которое твари навели на нас, вывели из строя почти всех бойцов. Те, кто не видел, как с криком бросаются с башни сорокалетние мужики, зная, что некому будет защитить их жен и детей, лишь бы избавиться от нестерпимой муки наведенных вампирами видений, тот не видел плохого в жизни. Я двигаюсь как робот, на меня прыгают гориллы и пауки, на язвах кишат черви. Прекрасные нагие женщины протягивают ко мне руки, равнина вдруг заполняется водой, которая подступает к моим ногам. Немигающие глаза в небе смотрят на меня с укором, по зеленой равнине бегут счастливые люди, крича, что все кончилось, легионы вампиров маршируют на меня, пляшут скелеты, голоса нашептывают о смертельной тоске, одиночестве, богоизбранности…

…Я устал бояться. Индикатор дает сигнал, и мое оружие посылает смерть врагу. А эти картинки меня уже не волнуют. Последний человек умер много дней назад. Василий застрелился. Правда, перед этим он принес из погреба сто цинков с патронами, заряды для джаггера и пару новых автоматов, за что я ему теперь крайне благодарен. Я тоже почти мертвый. Шагающий механизм. Сигнал — выстрел. Сигнал — выстрел. В промежутках между ними сон, еда или набивка рожков патронами. Сигнал — выстрел. Кажется, я стреляю даже тогда, когда сознание отключается. Остатками разума отмечаю, что прошло много времени — стало почти тепло, и снизу начинает нести сладковатым запахом разложения…

…Полнолуние. Ночь на исходе. Жутко воют вампиры. Они прячутся в воронках и медленно, но верно сжимают кольцо. Я не могу быть сразу на обеих сторонах террасы, мутанты успевают перебежать и спрятаться. Если их видит мой индикатор, то струи джаггернаута жгут мертвую плоть. Но бывшие люди все ближе. Рядом с зелеными коробками цинков мигает красным глазком готовности активированный заряд полного распада на 20 килотонн тротилового эквивалента. Если монстры захватят башню, то найдут здесь только смерть. Мне кажется, что воздух стал свежим, а за толстой стеной в два кирпича раздаются голоса. Внезапно побитые пулями лопасти вентиляторов начинают вертеться быстрее. Открывается дверь. На пороге появляется человек. Индикатор дает совсем другой сигнал. Я вовремя останавливаю движение пальца на спусковом крючке. Несмотря на то что женщина выглядит после многолетнего сна почти такой же страшной, как вампир, она, безусловно, живая — прибор поет победную мелодию футбольного марша — это Галина Громова, жена, вернее, уже вдова Василия Громова…

…Бывшие люди словно взбесились. Биодатчики регистрируют движение со всех сторон. Я кричу и стреляю туда, где в свете наступающего дня четко видны силуэты врагов. Очень скоро бойницы и пулеметные гнезда оживают. Женщины и дети плохие стрелки. Они мажут или бьют в неубойные места мутантов. Те идут, почти не таясь. Мой джаггер вынужден молчать, потому что на защитниках башни нет шлемов с кроссполяризационными ячейками…

…Пользуясь силой мертвой плоти, вампиры пытаются лезть по отвесным стенам, бьют тараном в намертво заваренную термитом дверь водокачки. Их очень много, поле генераторов кишит ими. Женщины приноровились стрелять. Твари падают, раскромсанные пулями, но все новая и новая нечисть лезет на нас…

…Солнце встает над горизонтом. Дикий, нечеловеческий, злобный вой проносится над равниной. Монстры корчатся, покрываются язвами, плоть их плавится, будто пластилин на огне, растекаясь лужами отвратительной жижи. Жуткая вонь заставляет людей на башне надеть противогазы. Кто не смог сделать это или замешкался, сгибаются в неукротимых позывах рвоты.

Я смотрю на солнце через потные стекла резиновой маски, медленно сползая по стене. Меня наполняет ни с чем не сравнимое чувство облегчения, чувство того, что выполнил одну из самых важных задач своей жизни… Я смеюсь и кричу, но из горла исходит слабое сипение, похожее на свист пробитой автомобильной камеры…

Я возвращаюсь в реальность и обнаруживаю, что держу отца за шиворот и размеренно колочу его затылком о прозрачное стекло кабины. Опомнясь, я бросаю папика, и он падает в кресло как мешок с дерьмом. Слезы текут по его лицу, архивариус пытается что-то сказать, но только разевает рот, как выброшенная на берег рыба. Я мог бы посадить на кол, замордовать плетьми этого никчемного педанта и чистоплюя, но я знаю правильный ответ, и это меня останавливает. Я знаю, что бился тогда в чертовом Киржаче на проклятой башне не только для того, чтобы жили неблагодарные твари вроде него или покойного князя Ивана. В первую очередь я сделал это для себя, хотя бы для того, чтобы родиться вновь на Земле не ящерицей, рыбой или вампиром…»

Ника выключила чтеца.

— Оставь, — негодующе сказал Джек.

— Хватит на сегодня, — возразила Ника, — ты и так уже весь там. Отдохни.

— Наверное, ты права, — с перегоревшим вздохом ответил Джек. — Мне всегда была интересна эпоха Князя Князей. Всегда удивляло, что его пытаются сделать этаким чудовищем, исчадием ада, посланцем Сатаны на Земле. Прошло ведь столько времени. Многие более поздние политические деятели, герои, тираны забыты. О них нет даже упоминания в популярных курсах истории, но Проклятого вспоминают и сейчас, и, несмотря на очевидные достоинства и заслуги его перед человечеством, Князя Князей, Джихана Цареградского рисуют исключительно черным цветом.

— А разве нет? Вспомни, как жестоко он подавлял восстания, его шлемоголовую гвардию Серых Теней, генераторы стерилизующего излучения и системы тотального прослушивания мыслей.

— Ну, все это применялось и потом, правда, под другими названиями…

— Князь Князей прожил больше двух тысяч лет, и это было время страха. Люди боялись не то что говорить, думать против его системы. Ни один человек, будь то владетельный князь, родовитый дворянин или простой крестьянин, не чувствовал себя в безопасности. Штурмовые лодьи, десантники-спецназовцы или просто шлемоголовые зомби расправлялись быстро и жестоко со всеми недовольными.