Игры богов - Мэри Филлипс

Слово «дежавю» было для него полной бессмыслицей — он всю жизнь делал одно и то же, и будет продолжать это делать до тех пор, пока… скажем, до тех пор, пока Земля вращается вокруг Солнца. И никакого смысла в том, что он делал, больше не было. Да и существовал ли он когда-нибудь, этот смысл? Аполлон стал мысленно сканировать свою память в поисках каких-нибудь искорок юношеского энтузиазма, некоего ощущения новизны. Несомненно, все это когда-то было, но он смог вспомнить только один случай — его чувство к Элис.

— Зачем ты так делаешь? — спросила Афродита. — Ты что, близок к концу?

— До этого еще далеко, — успокоил ее Аполлон.

— Вот и хорошо — я еще не кончила, — сказала Афродита. — Погоди, я повернусь.

Пока Афродита меняла позу, Аполлон думал о том, что его жизнь — это повторяющийся сон, причем кошмарный. А впрочем, нет: все это недостаточно волновало его, чтобы быть похожим на кошмар. Да и сон был, мягко говоря, не слишком интересным.

Скорее, это можно было назвать навязчивой галлюцинацией. Кстати, как давно он убил Элис? «Вернее, сделал так, чтобы она умерла», — поправился Аполлон, вспомнив о недремлющем оке реки Стикс. Когда это было — на прошлой неделе или в прошлом месяце? Сколько времени прошло с тех пор? И в каком году это было? Сколько лет они живут в этом доме? И имеет ли это хоть какое-то значение, если ничто в их жизнях не меняется?

Но независимо от того, неделя прошла или десятилетие, Аполлон скучал по Элис. Он сам не рад был это признать, но ему отчаянно не хватало этой девушки. В его телефоне по-прежнему хранилась ее фотография, и он в любой момент мог на нее посмотреть — но разве можно было сравнить фотографию с живым человеком? Кроме того, Аполлону хотелось не просто ее видеть — хотя это также было важно. Он перевел взгляд на ванну и стал вспоминать, как Элис размашистыми движениями драила чистящим средством эту самую ванну, а он, Аполлон, стоял на пороге и смотрел на нее, делая вид, что дожидается возможности воспользоваться унитазом. Блузка под мышками Элис, а иногда и на спине становилась влажной, а волосы вокруг блестящей розовой шейки от пота завивались кудряшками. Она так сильно отличалась от всех этих идеальных существ, в окружении которых Аполлон прожил много веков и продолжал жить до сих пор! Недостатки Элис буквально очаровывали Аполлона.

Но дело было не только в ее недостатках — он скучал и по ее достоинствам. Например, по ее скромности, доброте, ранимости. Стоило Аполлону вспомнить ее слезы, как его охватывала дрожь.

— Хватит трястись, — пробурчала Афродита, — ты сбиваешь меня.

Ему не хватало того, как Элис умела слушать — ведь среди родственников его никто больше не слушал. А еще все в этом доме — все, кроме Элис — в глубине души ненавидели его. Было и еще одно обстоятельство: с тех пор как Элис не стало, дом вновь начал зарастать грязью. Аполлону не хватало послушания Элис, того, как безоговорочно она подчинялась установленным для нее дурацким правилам. Он скучал по ее застенчивости — такой необычной, такой эротичной! И тем не менее Элис отвергла его именно в тот момент, когда он уже решил, что ничто не помешает им слиться в экстазе.

Она была сама виновата в своей смерти — вряд ли в ней можно было винить Аполлона. Но он все равно сожалел о содеянном. Если бы только она не была такой упрямой! Ну почему они в свое время решили наделить смертных разумом?

— Я тут решила сделать в своей комнате ремонт, — сказала Афродита.

Аполлон уже успел забыть о ней.

— Но ведь ты только что закончила ремонт? — произнес он.

— Нет, — ответила Афродита. — Вернее, не помню — может, и так.

Они замолчали, сосредоточившись на процессе.

После очередной, заранее обреченной на неудачу, встречи с агентом по недвижимости Артемида медленно возвращалась домой. Ее охватило полное разочарование, о чем свидетельствовали поникшие плечи. У крыльца валялся залетевший с улицы мусор — несколько газетных листов, пустая пачка из-под печенья, жестяная пивная банка.

«Надо будет показать все это Элис, — подумала Артемида. — За что мы платим ей деньги?»

Она поднялась по ступенькам и остановилась перед дверным молотком, когда-то блестящим, а теперь перепачканным сотнями касавшихся его пальцев. Артемида задумалась о тех смертных, которые стучали в эти двери, и об их судьбе. В последнее время, после того как Зевс попытался сбежать, семью очень волновал вопрос безопасности. В тот день, когда Гера устроила свое шоу на собрании, организованном Афиной, Аполлон, который лежал и дулся на весь мир в своей комнате, первый догадался об истинной причине разразившейся ужасной бури, поднялся на крышу и уговорил Зевса вернуться в свою комнату и лечь в постель. Артемиду удивило то, что Аполлон не воспользовался возможностью столкнуть старика с крыши — на его месте она наверняка испытала бы сильный соблазн сделать это. Быть может, на Аполлона таким образом подействовал их разговор о нуждах семьи, который состоялся в то утро? Но, немного подумав, Артемида покачала головой — ее нравоучения не действовали на братца вот уже несколько тысячелетий, и с чего бы он вдруг изменился?

Артемида вошла в дом и закрыла за собой дверь. Щелкнув выключателем, она обнаружила, что лампочка в прихожей перегорела. Ей показалось, что в доме как-то душно, воздух был затхлым и сырым. У Артемиды не было настроения совершать еще и прогулку, поэтому она просто прошла по первому этажу и через заднюю дверь вышла в сад. Когда она проходила через кухню, ей в глаза бросились горы недоеденной снеди на буфете и на столе — и, судя по запаху, часть этой еды уже начала разлагаться. На пороге Артемида заметила бодрую колонну муравьев, которые тащили в свои закрома крошки, подобранные в доме. Но ведь они уже избавились от этой напасти? И куда, черт возьми, подевалась Элис?

— Эй, Артемида, ты где была? — раздался голос у нее за спиной.

Она повернулась. У подножия лестницы стоял Гермес в своих крылатых туфлях и с крылатым шлемом в руках. Очевидно, он собирался в очередной раз отправиться за душами умерших.

— Не твое… — начала было Артемида, обрадовавшись возможности затеять ссору и хоть таким способом дать выход раздражению, вызванному несоответствием ее финансового положения и цен на съемные квартиры, но тут же остановилась. У нее не было сил даже на перепалку, поэтому она лишь произнесла: — Гермес, а почему в доме такая грязь? Ты не видел Элис?

— Как не видеть, видел, — ответил Гермес, подойдя к кухне и прислонившись к дверному косяку. — Это было пару недель назад. Я отвез ее в нижний мир.

— Что-что? — изумленно переспросила Артемида. — И зачем ты это сделал?