Человек в высоком замке - ФилипДик Дик

По какому пути пошел бы „благородный человек“? По крайней мере, с точки зрения Поля Казуора? Передо мной сейчас не пятитысячелетняя мудрость мудрецов, — усмехнулся Чилдэн, — а всего лишь один молодой японец».

Вот в этом-то все и кроется. «Ву» — как сказал Поль. Но ву этой ситуации состоит именно в том, что, несмотря на все личное неприятие подобной сделки, чувством реальности обладает именно импортер. И в том, что сделка вызывает негативное отношение к себе, кроется проблема: надо приспосабливаться, быть гибким — как советует Оракул.

«В конце концов, — рассудил Чилдэн, — оригиналы могут быть проданы в моем магазине. Знатокам. Таким, например, как знакомые Поля».

— Вы ведете борьбу с самим собой, — отметил между тем тот. — Не сомневаюсь, в подобном положении лучше остаться одному.

Он встал и, как бы провожая гостя, направился в сторону двери.

— Я уже все решил.

Глаза Поля блеснули.

— Я последую вашему совету. — Чилдэн поклонился. — Немедленно направлюсь по полученному мной адресу.

Он сложил листок бумаги и положил его в карман пиджака.

Странно, но Поль, судя по всему, не обрадовался. Он просто хмыкнул и вернулся к столу. «Держат свои эмоции при себе в любом положении», — подумал Чилдэн.

— Большое спасибо за ваше участие, — сказал он вслух, собираясь уйти. — Когда-нибудь, надеюсь, я буду в состоянии отплатить вам за все, что вы сделали для меня.

Но молодой японец по-прежнему не выказывал никаких чувств.

«Да уж, — пожал плечами Чилдэн. — Верно про них говорят: никогда до конца не раскусишь».

Почти проводив его до двери, Поль остановился. Он казался полностью погруженным в свои мысли, но неожиданно спросил:

— Скажите, американские художники сделали эту вещь вручную? Собственными руками?

— Да. С начала и до конца. От эскиза до последней полировки.

— А согласятся ли они на подобное использование их работ? Мне кажется, они мечтали о чем-то другом.

— Беру на себя смелость утверждать, что они согласятся. — До художников Чилдэну, по правде, и дела особенного не было.

— Да, — кивнул Поль. — Полагаю, их можно убедить.

Что-то в его тоне показалось Чилдэну странным. Странное ударение на слове «убедить». И тут Чилдэна осенило. Пропали сомнения, исчезла двусмысленность.

Здесь происходило не что иное, как целенаправленное и намеренное унижение Америки. Грубо и цинично, а он — ничего не замечал. Заглотил и червяка, и крючок, и грузило. Японец не торопился, двигался маленькими шажками и привел стороны к полному согласию: все, на что способны американские мастера, — это производить шаблоны для потешных амулетиков. Они, японцы, и управляют так: в белых перчатках. С бесконечным терпением, коварством, искушенностью.

«Боже! Мы по сравнению с ними — варвары! — осознал Чилдэн. — Какие бомбы можно противопоставить этому? Он не стал утверждать, что наше искусство ничего не стоит. Нет, он сделал так, что бы я сам ему это сказал. А теперь, оказывается, ему еще и досадно, что я согласился… Глубокая печаль культурного человека, узнавшего обо мне правду».

«Он меня сломал, — почти вслух сказал Чилдэн, едва сумев удержать эту мысль в своем мозгу. Там она и осталась, одинокая, предназначенная лишь для него. — Он унизил мою расу. И я ничего не могу поделать. Как ему отомстишь? Мы побеждены, разбиты. И все наши поражения похожи на это — нас побеждали так тонко, так искусно, что мы едва это замечали. По правде, чтобы осознать это полностью, нам необходимо совершить скачок в эволюции».

Какие еще доказательства нужны? Японцы управляют Америкой по праву. Чилдэн почувствовал, что сейчас вот-вот расхохочется, так подействовал на него этот вывод. «Да, — подумал он, — как окончание хорошего анекдота услышать. Все сошлось неожиданно и точно. Запомнить бы этот случай в деталях, чтобы потом рассказать. Но кому? Слишком личная история, чтобы ею делиться».

В углу кабинета Поля стояла корзина для бумаг. Туда! Отправить коробочку с брошкой в мусорник, коробочку с куском металла, заключающим в себе какое-то там ву, да и дело с концом.

В самом деле? Выкинуть? Покончить с этой историей на глазах у Поля?

«Даже выкинуть ее не могу, — понял Чилдэн, ощутив, что рука плотно сжала коробочку и не желает с ней расстаться. — Да в общем, и не должен. Иначе никогда уже не встретишься с японским приятелем.

Черт возьми, от этого влияния не освободишься, невозможно создать в себе импульс, необходимый для этого, — мучился Чилдэн. Поль изучал его, не испытывая ни малейшей необходимости что-либо говорить. — Да и зачем ему? Одного присутствия довольно. Он поймал мой разум, заставил его бежать за собой, как на веревочке, словно собачонку.

Кажется, — вздохнул Чилдэн, — я уже слишком долго прожил среди них. Слишком поздно мне их покидать и заново начинать жить как обычный белый человек».

— Поль, — выдавил из себя Роберт Чилдэн. Голос его хрипел, прозвучал почти как шепот.

— Да, Роберт?

— Поль… я… уязвлен.

Комната закачалась перед ним.

— Чем же, Роберт? — сочувственно, но не вполне искренне осведомился Казуора.

— Погодите, Поль… — Чилдэн достал брошку, и та моментально стала влажной в его руках. — Я горжусь этой работой. Между ней и пластмассовыми амулетами не может быть ничего общего. Я отказываюсь.

Японец вновь никак не отреагировал. Лишь слушал. Сама внимательность.

— Тем не менее я благодарю вас, — слегка поклонился Чилдэн.

Тот поклонился в ответ.

— Люди, сделавшие это, — продолжил Чилдэн, — гордые американские мастера. И я — на их стороне. Поэтому предположить, что все мы будем польщены оттого, что наша работа может быть применена для подобных целей, это предположение — оскорбительно для нас. И я требую извинений.

Невероятно затянувшееся молчание.

Поль внимательно глядел на него. Его брови поползли наверх, губы чуть дрогнули. Он что же, улыбается?

— Я требую, — сказал Чилдэн. Ничего больше он сказать не мог. И не надо, хватит. Оставалось только ждать.

Ничего не происходило.

«Ну помоги, пожалуйста, помоги мне! — взмолился он. — Помоги…»

— Простите мне мое неуместное высокомерие, — произнес наконец японец, протягивая руку.

— Все в порядке, — ответил Чилдэн.

Они обменялись рукопожатием.

Спокойствие снизошло в душу Чилдэна. «Я прошел через это, — понял он. — Все позади. Слава Богу, он не оставил меня в нужный момент. В другое время все могло выйти иначе. Смог бы я еще раз рискнуть? Смог бы поступить так, как поступил? Вряд ли».

Ему стало грустно. Ну вот, на одно-единственное мгновение выплыл на поверхность жизни, сумел освободиться от навязанного ему, сумел стать свободным.

«Жизнь коротка, — вздохнул он. — А искусство или все ему подобное на нее не похоже — знай себе уходит в бесконечность, извиваясь, как белое бетонное шоссе. Извилистая дорога, и никак ее не выпрямишь, как ни старайся. Я все еще тут, но больше медлить нельзя. Надо идти дальше».

Он положил в карман пиджака коробочку с брошкой фирмы «Ювелирные изделия ЭДФРЭНК» и вышел на улицу.

ГЛAВA XII

— Мистер Тагоми, — сообщил Рэймси, — к вам мистер Ятабе.

Посторонился и дал дорогу невысокому сухопарому старику.

— Рад познакомиться с вами лично, — произнес Тагоми, вставая навстречу гостю и протягивая ему руку.

Легкая, почти невесомая старческая ладошка сухо легла в его руку. Тагоми лишь слегка пожал ее и тут же отпустил. «Надеюсь, ничего не сломал», — подумал он. Затем оглядел пожилого господина и нашел его весьма приятным. Несомненно, в нем еще сохранился твердый и ясный дух. Ни малейших признаков стариковской расслабленности. Прекрасный образчик сохранившихся древних традиций. Трудно себе представить лучшую манеру держаться для стариков… и тут только он осознал, что перед ним стоит не кто иной, как генерал Тедеки, бывший глава Имперского Штаба.

Мистер Тагоми низко поклонился.

— Генерал… — почти беззвучно прошептали губы.

— Где же третья сторона? — осведомился генерал.

— Сейчас прибудет, — ответил Тагоми. — Я позвонил ему лично, в отель.

В голове у Тагоми словно бомба разорвалась, и он никак не мог прийти в себя или хотя бы окончательно распрямиться после поклона.

Генерал сел на предложенный ему стул, который пододвинул ему Рэймси, не понявший, кто этот старик, и державшийся с ним вежливо, но и только. Мистер Тагоми в нерешительности устроился на стуле напротив генерала.

— Мы теряем время, — сказал тот. — Жаль, но что поделать.

— Да, — кивнул мистер Тагоми.

В молчании прошло минут десять.

— Простите, сэр, — сообразил наконец Рэймси. — Если я вам не нужен, то пойду.