Тайна моего отражения - Татьяна Гармаш-Роффе

Возбужденная собственными рассуждениями, я вскочила и отправилась на кухню сделать себе чаю. Жаль, что я так мало интересовалась делами Игоря. Ничего толком не знаю, не понимаю. Даже что он, собственно, делал для Василия Константиновича – и то представляю себе смутно. А уж кто мог обратиться к нему с подобной просьбой – и подавно… Николай Георгиевич? Мне казалось, что этот человек имеет отношение к армии. Но что-то было в нем от мафиози, крестного отца. Одно другому, может, не мешает? Он никогда нигде не высовывался, не светился, существовал тихо, как серый кардинал, за спиной у Василия Константиновича, но явно вершил важные дела и принимал важные решения – ни одно собрание «мозгового центра», состоящего из Игоря, Андрюши, самого Василия Константиновича, не обходилось без Николая Георгиевича. Может, он вообще «вор в законе»? Криминальный «авторитет»?

А Андрюша? Эксперт по экономическим вопросам! Уж не он ли озаботился вверенной ему экономикой, которой могли угрожать действия «Чистой планеты»?

Или за покушением на Шерил стояли другие лица, которых я вообще не знала? В конце концов, Игорь работал и на других людей. На людей заметных, с тугими карманами и видными постами…

Налив себе чаю, я устроилась за маленьким откидным столиком. Хорошо хоть, что кухни во Франции сдаются оборудованные – мебель встроенная… Как бы то ни было, Игорь оказался втянут в поиски Шерил. Вот только одного не могу понять, прихлебывала я горячий чай маленькими глотками, не чувствуя, как он обжигает мне горло, как же Игорь, осознав, что в опасности находится не только Шерил, неведомая ему девушка из далекой Америки, но и я, его любимая женщина, с которой он прожил почти три года и на которой хотел жениться, как же он мог исчезнуть куда-то, бросив меня в опасности?!

Нет, я не верю! Игорь не мог быть причастен к попытке убить Шерил!

…Во всем этом бредовом нагромождении причин и следствий, которые я тут понастроила, попивая свой обжигающий чай, лишь одно-единственное предположение верно: уж если бы Игорь действительно был связан со взрывом, он не смог бы больше смотреть мне в глаза. Тем более что от взрыва пострадала еще и я. Игорь бы именно так и сделал – исчез. Стер самого себя из моей жизни.

Так неужели же это правда?

Наверное, я заснула, сном печальным и холодным, потому что, когда зазвонил телефон, я обнаружила, что лежу одетая на диване, при ярком свете в моей комнате. Вскочив с сердцебиением, я на негнущихся ногах потопала в гостиную. Телефон стоял на полу, и, наклонившись к нему, я чуть не упала от головокружения. «Кто может мне звонить, – с ужасом думала я, – кто знает номер этого телефона?»

Полиция, сообразила я. И Кати, я ей оставила номер. И еще мама, ей я тоже продиктовала…

Это оказалась Кати.

– Извини, что поздно… Не разбудила?

– Нет, – соврала я. – Что случилось?

– Не могу заснуть. Все думаю, думаю… Для меня это такой шок, ты знаешь…

Меня бил озноб, и руки были ледяными. Я не чувствовала трубку телефона в пальцах. Неужели она меня разбудила только за этим?

– Я понимаю, – ответила я, – для меня это тоже шок.

– Я вот что хотела спросить тебя: Шерил не говорила тебе про свою двоюродную тетю, которая живет в Париже?

Ах, вот оно в чем дело! Кати идет тем же путем, что и я!

– Как-то мельком.

– Не знаешь адреса?

– Нет, к сожалению. – «А если бы и знала, не дала бы», – подумала я. – Сама хотела вас спросить об этом.

Кати помолчала:

– Ну что ж, извини тогда…

– Как ее фамилия, не знаете? – вдруг спросила я.

– Да нет, к сожалению. Я с ней не знакома.

– Если она кузина Вирджини, следовательно, она дочь либо брата, либо сестры одного из родителей Вирджини… Не знаете, кого именно?

– Кажется, по линии отца.

– А девичья фамилия матери Шерил?

– Хайсмитт. Ты рассчитываешь ее найти по девичьей фамилии Вирджини?

– Если у отца Вирджини был брат, и эта кузина – дочь брата, то есть шанс, что у нее такая же девичья фамилия. Можно попробовать. Здесь, во Франции, есть такая штука – «Минитель», вроде телефона с компьютером, к которому подсоединена огромная справочная сеть. Может, повезет.

– Интернет, что ли?

Право, американцы стали меня раздражать. Почему они считают, что они все изобрели в этом мире и ко всему, чего-либо стоящему, приложили руку? Какая-то мания величия в масштабах государства.

– «Минитель» существует, если говорить о широком публичном применении, уже давно. Раньше Интернета, – терпеливо объяснила я.

– Никогда не слышала, – отрезала Кати.

Я подозреваю, что она еще много о чем не слышала, но не читать же ей лекцию по истории компьютерных сетей?

– Какое это имеет значение, Кати, – мягко ответила я. – Главное, найти адрес этой кузины.

– Скажешь мне тогда, ладно?

– Обязательно, – сказала я, хотя вовсе не была в этом уверена. – Спокойной ночи, Кати.

С утра я отправилась на почту, исполненная решимости сесть на «Минитель». И только уперевшись в глухо закрытые двери, я с отчаянием поняла, что сегодня у нас воскресенье. Неужели ждать до завтра? Но завтра – Рождество! А до вторника я просто не доживу от нетерпения!

Возле почты была телефонная кабина, и я ворвалась туда, треснувшись лбом о стеклянную складную дверь. Джонатан, к счастью, оказался дома. Мне снова почудилось, будто он сидел и ждал моего звонка – у него ведь до сих пор нет моего номера телефона… Какой-то остаточный страх, которому я уже сама не верила, не позволял мне его дать. Впрочем, он у меня его и не просил: чувствовал, что я все-таки не доверяю ему до конца.

– Нет ничего проще, – сказал он, – у меня дома есть «Минитель», ты не обратила внимания?

Влетев с легкого мороза в его квартиру, я поцеловала его, как принято во Франции, и он, придержав меня руками, поводил носом в моих волосах, шумно вдохнув: «Как хорошо пахнут твои волосы – морозом и свежестью…» И разжал руки.

– Рассказывай, – сказал он, садясь на диван. – Что-то новое надумала?

Выслушав мой отчет о разговоре с Кати, он уточнил:

– Если эта кузина является родственницей по мужской линии и если она сохранила свою девичью фамилию, – не была замужем или развелась, – то у нас есть шанс… Кофе хочешь?

– Хочу!

– Тогда приготовь. Я пока займусь поиском информации.

Вскоре у меня на руках был список адресов двенадцати дам, проживавших в Париже, по фамилии Хайсмитт. Было решено ехать немедленно. Джонатан завел свой «Ровер», и я плюхнулась на переднее сиденье, сразу же погрузившись в предвкушение возможной встречи. Если повезет, то…

Не прошло и пяти минут, как Джонатан неожиданно затормозил и вышел из машины, обронив:

– Я сейчас.

Недоумевая, я проводила его глазами. Он вошел в цветочный магазин и через десять минут вышел из него с нарядным, но сдержанным букетом. Я была очень тронута, но таскаться целый день с букетом мне не улыбалось.

– Это не тебе, – словно прочитав мои мысли, заявил с усмешкой Джонатан, кладя цветы на заднее сиденье.

– А кому же? – опешила я.

– Тетке Шерил. Если она в твоем списке, конечно. Ты ведь небось не подумала, что хорошо бы прийти с цветами? Тем более что дело к Рождеству…

А ведь и впрямь не подумала.

– Ты молодец, – похвалила его я.

– Что будешь ей говорить? – поинтересовался Джонатан, когда мы подошли к дому первой мадам Хайсмитт.

– Без разницы. Если она не закричит при виде меня «Шерил!», то остальное неважно.

…Она оказалась четвертой в списке. Внизу, по интерфону, на вопрос: «Кто там?» – я ответила: «Это я». Я никогда не задумывалась, похожи ли наши с Шерил голоса или ей просто было неловко переспрашивать, но дверь подъезда открылась. Лифт выпустил нас на третьем этаже, и мы сразу же увидели приоткрытую на цепочку дверь – должно быть, наши голоса все-таки не совсем похожи. Из-за дверей выглядывала женщина, довольно пожилая, с аккуратно уложенными крашеными волосами и настороженным лицом. Увидев нас, она начала снимать цепочку с двери и защебетала:

– Шерил, это ты, моя девочка! Что случилось с твоими волосами? Неужели ты решила постричься? Это надо же, – обратилась она к Джонатану, – чтобы с такими волосами расстаться! Вы, как мужчина, объясните ей, что длинные волосы – это состояние для женщины! Ох, простите, познакомимся: Жюстин.

Как удачно! Она, как я и предполагала, приняла меня за Шерил, а Джонатана – за ее дружка, и теперь мы хотя бы узнали ее имя.

– Джонатан, – протянул руку «дружок» и вручил букет.

– Ой, как это мило, спасибо! Проходите, проходите, ты давно не была у меня, девочка. Что же не позвонила?

Я понимала, что как только я открою рот, она сразу поймет, что я – не Шерил. И голос не тот, и акцент к тому же. Поэтому я просто улыбнулась и прошла в гостиную, следуя жесту хозяйки – мне хотелось сначала расположиться по-домашнему, чтобы не испугать ее и не быть выставленными в ту же минуту за дверь.