Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

– Что ты себе позволяешь, ублюдок? – взревел ее отец, хватая меня за руку. – Никогда не смей к ней приближаться!

Музыка продолжала играть. Но люди стали оглядываться на нас, ведь слышали оглушающий звон разбитого стекла и громкий голос Оливера Эванса. Хелена опустилась к дочери и стала вытирать ее лицо платком. Барбара смотрела на меня, она не плакала, однако уголки ее губ изогнулись, а глаза заблестели, как тот бесцветный камень на ее тонкой шее.

Мне хотелось бы ненавидеть ее, хотелось бы презирать девочку, которая задирала нос так высоко, что легко могла сломать свою маленькую шею, но я не мог. Я раздражался, бесился и злился, а все потому, что я был полностью сражен девочкой в розовом платье. Я понимал, что никогда не смогу стать ее другом, стать ее парнем, даже просто держать ее за руку, потому что я выродок, а она маленькая принцесса. То, что я так долго сдерживал, обрушилось на меня. Она всегда была той единственной, девушкой, что одним взмахом своих ресниц способна была поставить меня на колени.

Я резко заморгал, встречаясь со взрослой Барбарой взглядом. Я был идиотом, неудивительно, что она возненавидела меня еще в детстве. Подобные чувства были чужды для меня, я просто не мог понять их. Но я мог сейчас.

Обе ее ладони легли на мою грудь, но не чтобы оттолкнуть, она нерешительно погладила меня, и это было сродни удару в живот. Она никогда не касалась меня так. А я всегда боялся прикоснуться к ней. Словно кто-то запрещал нам делать это.

Одна ее рука легла на мою голову и мягко погладила мокрые пряди волос. Я готов был застонать от этого простого действия.

– Скажи, чтобы я не делал этого, – прошептал я в ее губы.

Барбара изогнула спину, теснее прижимаясь ко мне.

– Впервые мне совсем нечего тебе сказать, Джефри Фостер.

Я подался вперед, накрывая ее губы своими. Я мечтал об этом столько лет, и сейчас, когда это, наконец, произошло, не мог поверить, что нахожусь в реальности. Это было похоже на смерть, так бывает, когда ты подходишь к самому концу своей жизни: яркий взрыв, расплавляющий мозг и безграничное умиротворение смешиваются воедино. Ее губы были нежнее и гораздо слаще, чем я всегда представлял.

Барбара сжала волосы на моей макушке, а другой рукой провела по моей обнаженной спине, заставляя меня дрожать от завладевших моим телом совершенно новых ощущений. Никогда ранее мне не доводилось испытывать подобного. Ни одна девушка не могла стать причиной этого торнадо в моей груди.

Она распахнула губы, чтобы вдохнуть, и я воспользовался этим, полностью овладевая ее ртом. Нежный и трепетный поцелуй становился голодным, неистовым. Все то, что так долго сидело во мне, требовало ее.

– Джефри, – выдохнула она.

Да, черт возьми. Я мечтал об этих тихих вздохах, мечтал, чтобы она произнесла мое имя по-особенному.

– Скажи еще раз, – шепотом попросил я. – Назови мое имя.

– Джеф, – повинуясь, выдохнула она.

Низ живота налился жаром, мой член твердел, упираясь в плотную джинсовую ткань, принося мне нестерпимую боль. Я знаю, что она чувствовала мое желание, но не отталкивала меня, а лишь прижимала к себе сильнее. Моя рука проникла под ее водолазку, я огладил тонкую талию, невесомыми касаниями пересчитывал пальцами ребра, сжимал нежную кожу чуть выше пояса ее джинсов, но двинуться дальше не решался.

Барбара, словно прочитав мои мысли, застонала и обхватила меня ногами, она целовала меня так ненасытно, дико, и это ощущение, что она хочет меня не меньше, сводило с ума. Я оторвался от ее губ, чтобы в следующее мгновение осыпать маленькими поцелуями ее лицо, прикусить кожу на подбородке и опуститься ниже. Она восхитительно пахла, и впервые за все это время я понял, что не было никаких вишневых карамелек, это было сочетание ее кожи, сладкой, словно карамель и парфюма, свежего, словно спелая вишня. Я кусал бархатную кожу на ее шее, тут же зализывая маленькие покраснения.

Я мечтал, чтобы ее одежда сгорела прямо на ней, мечтал увидеть, что прячется под этой розовой водолазкой. Коснулся краешка ее бюстгальтера, как она резко распахнула глаза и разорвала поцелуй.

– Это ошибка. Я же с Мейсоном, – тихо сказала она, одним упоминанием имени моего брата, заставляя меня почувствовать сильнейшие раздражение и злость.

Чертов Мейсон.

Коснувшись ее губ, я моментально позабыл о том, что Барбара встречалась с моим младшим братом. Стоило мне заглянуть в ее глаза, и я забывал вообще обо всем. Мир сжимался до нее одной. И меня пугало то, как сильно это укрепилось внутри меня.

Я заметил в ее глазах самую настоящую бурю, и только это спустило меня на землю. Барбара определенно хотела напомнить мне, почему нам нельзя вот так целоваться на старом пирсе. Хотела сказать, что любит его. Что наш с ней поцелуй ничего не значит. А может, хотела смешать меня с дерьмом, воспевая при этом моего брата, как она делала это миллионы раз?

Я резко отстранился от нее, пока она не атаковала первой, пока не рассмеялась или не ухмыльнулась, довольная тем, как в очередной раз стала моей проблемой. Я не должен был ненавидеть брата в этот момент, но я ненавидел.

Когда мои руки покинули ее тело, первой мыслью было снова ухватиться за него, словно оно было спасательным кругом для меня, но я решил обрубить все это сразу, чтобы у нее даже вопросов не возникло.

– Это было очень просто. Но ты будешь последней девушкой на этой планете, с которой я пересплю, – деревянным голосом сказал я.

Поддаться этим чувствам было бы самой глупой ошибкой, которую я только мог совершить. И с полной уверенностью я могу сказать, что ни за что не позволю ей иметь подобную власть надо мной.

Ее взгляд переменился, и это удивленно-страдальческое выражение ее лица могло с легкостью лишить меня жизни. Я не мог смотреть на то, как в ее глазах снова появляется ненависть. Я сжал челюсти от злости, поднялся на ноги и, захватив свою футболку, направился к Найту. В два счета отвязал коня от дерева и умчался с озера.

Глава 22

Барбара

– Ты не можешь сказать, что любишь кого-то и выбрать университет на другом конце страны, – сокрушалась Отэм, когда мы шли к конюшне.

Утром я сказала подругам, что проведу день на конюшне, и тогда Отэм напросилась со мной, ведь она тоже любила лошадей, у ее бабушки и деда даже было большое ранчо в Остине. А следом и Челси попросила взять ее с собой. Но вот только зачем ей это, я не представляла, Челси совсем ничего не знала о лошадях.

– Это ведь его выбор, ты не должна влиять на него, – заявила Челси.

– Но отношения на расстоянии не для меня, – фыркнула подруга.

– Тогда не души вас обоих, просто расстанься с Леви, он в любом случае найдет себе там какую-нибудь красотку.

– Челси! – воскликнула я, ошеломленная тем, что она действительно сказала нечто подобное Отэм.

– Нет, она права, – грустно отозвалась Отэм. – Мне не стоило сходиться с ним уже после той выходки с вечеринкой, ничего не выйдет из этих отношений.

Я ободряюще приобняла Отэм, ведь совсем не знала, что посоветовать в такой ситуации.

Пока Джуд флиртовал с Челси, я и Отэм пошли в амуничник переодеться. Я предложила подруге комплект чистой одежды для занятия верховой ездой, которых у меня было полно.

– Что-то не то происходит с Челси, – заметила Отэм.

– Например? – спросила я, натягивая на себя розовую водолазку – идентичную той, что была на мне вчера. Мне показалось, что я почувствовала от нее запах древесины и озерной воды, а еще запах лайма и жженого сахара – запах Джефри. Именно так пахла моя водолазка вчера, когда я вернулась полностью промокшая в конюшню. Но та водолазка была в прачечной, а эта была свежей. Мой мозг просто играл со мной.

– Она постоянно стремится всех уколоть.

Я усмехнулась.

– Это типичное поведение Челси, ты не замечала раньше?

– Раньше были просто шутки, сейчас доходит до оскорблений.

Я пожала плечами. Шутки Челси и раньше не казались мне безобидными.