Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

– Ты выглядишь в нем отвратительно, – честно призналась я, наблюдая за Пейсли через зеркало, ведь мачеха стояла ко мне спиной.

Улыбка угасала на ее лице, и это дало мне дополнительный заряд сил.

– Позволь я кое-что расскажу тебе о моей маме. Она родилась в Сербии в очень богатой семье, у нее была родословная о которой тебе только мечтать, воспитание и самое лучше образование. Помимо английского и сербского, моя мама знала французский и итальянский в совершенстве, имела разряд в фехтовании и занималась балетом. А еще она была чемпионкой в конкуре. Моя мама была королевой, когда она появлялась в зале, все взгляды обращались к ней. Поверь мне, если бы в тот момент Мадонна на другом конце зала жонглировала арбузами полностью обнаженная, никто бы даже не взглянул на нее, потому что все смотрели бы на Хелену Эванс. Это не костюм красил ее, а она красила костюм, так что даже мусорный пакет смотрелся на ней как лучшее дизайнерское решение.

Я подошла к Мегере, которая, наконец, потеряла способность говорить и молча слушала меня, раздувая ноздри, я дернула за краешек пиджака на ней.

– Этот костюм стоил около десяти тысяч долларов, такие носят женщины в Белом доме, но дело в том, что тебя ни один костюм не сделает хоть немного похожей на нее. И если ты спрашиваешь, Мегера, ты выглядишь в нем как крыса, забравшаяся в рукав дизайнерского пиджака: вызываешь отвращение, недоумение и напрашиваешься на крысиную отраву. И моли бога, чтобы однажды моя рука случайно не дрогнула над одним из твоих стаканов с соком.

Пейсли сцепила руки на груди. Она была зла и, казалось, из-за ярости плескавшейся в ней, легко могла продавить пол на котором стояла. Ну а я была разбита, ведь как бы то ни было, отец предал меня и предал мою маму, но я не покажу Мегере свои истинные эмоции.

– Живая крыса, прошу заметить, – обернувшись и нацепив на себя маску уверенности, сказала она.

Сердце упало к моим ногам, глаза защипало от подступающих слез. Мне хотелось стереть ухмылку с ее лица, сжать своими пальцами ее шею и душить, пока Мегера не замолчит навсегда. Но тратить на нее свои нервы, все равно что собирать песчинки на пляже – бессмысленно и глупо.

– Живая, но крысы не живут больше двух лет, – устало бросила я и поспешила убраться из дома, который, кажется, больше и не был моим.

Едва сдерживая слезы, я добежала до конюшни. Но заметив там фотографию мамы, мне стало еще хуже. Я быстро переоделась в амуничнике, пока Джуд снаряжал мою лошадь. Мне хотелось убежать туда, где меня никто не нашел бы.

Глава 20

Джефри

Вчера вечером в университете проходило награждение команд, отличившихся на конкурсе штата. Моя команда заняла первое место и более того выиграла грант на осуществление энергетического проекта, который значительно сэкономит потребление воды на производстве. И это чертовски радовало меня. Мне не терпелось поделиться этим с отцом. Я надеялся, что это вызовет в нем хотя бы небольшую гордость за меня.

Джемма сказала, что он очень занят в своем кабинете, и когда я пришел туда, заметил там давнего друга отца – сенатора Боуэна.

– Джефри? Ты что-то хотел? – спросил отец, замечая меня в проходе. Взгляд сенатора обратился ко мне.

– Да, нам нужно поговорить, – смело, или даже дерзко заявил я.

Отец тяжело вздохнул, наверняка думая о том, что после длительного перерыва в четыре года я снова во что-то вляпался. Он жестом показал на своего друга.

– Я занят, подожди немного.

Только спустя час отец вышел из кабинета. Они попрощались с сенатором Боуэном и договорились в следующую пятницу сыграть в бильярд в загородном мужском клубе «Аркада». Так я понял, что никакие дела они не обсуждали.

Когда мы остались вдвоем, отец, наконец, взглянул на меня.

– Совсем забыл, у меня важный звонок в Торонто, – сказал он. – Подождешь еще немного?

Обида и разочарование накрыли меня волной. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Но ненадолго мне удалось взять себя в руки.

– Нет, – ответил я, заглядывая в зеленые глаза отца. – Я ждал слишком долго, всю жизнь жду.

– Джефри, сейчас у меня нет времени на это, – хмуро начал он. И действительно, телефон отца в кармане завибрировал, оповещая о новом звонке. Он снова отвел взгляд и достал телефон.

Ярость разрасталась в моей груди. И это чувство захватило меня полностью. Чем я был хуже Мейсона? Почему он разделял нас, если мы оба были его детьми? Что со мной не так, черт возьми?

Я не контролировал себя, и в следующее мгновение я выхватил телефон из его рук и швырнул его в открытое окно. Его лицо начало покрываться красными пятнами. Я видел, как в его глазах разгорается пламя возмущения и ярости, но в следующее мгновение этого уже не было. Его лицо не выражало ничего, кроме глухого равнодушия.

Он ничего не сказал, стоял в напряженной позе, запрятав руки в карманы своих черных брюк, и даже не смотрел на меня. Клянусь, в этот самый момент мне захотелось ударить его.

Вдруг отец отошел к столу и достал из ящика другой свой телефон, она набрал номер и прижал телефон к уху.

– Шон? Мой сотовый где-то под окнами, найди его и принеси в кабинет, а затем нужно выдвигаться в офис, – строго выдал он. Шон был водителем отца.

Он отложил телефон и заглянул в какие-то документы на его столе.

– Посмотри на меня! – прогремел мой голос. – Наори на меня, скажи, что лишишь меня всего, ударь, в конце концов, сделай хоть что-нибудь, что заставит меня поверить в то, что я твой сын! – Я тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. Отец медленно поднял голову и наконец посмотрел на меня особым взглядом. Я подошел ближе и ударил руками по столу, сразу же опираясь на них. – Не отмахивайся от меня, не откупайся деньгами, мне нужен отец, а не гребаный спонсор!

С минуту я смотрел на него, прожигая гневным взглядом, он же смотрел на меня с несвойственными ему ошеломлением и удивлением. Мне захотелось рассмеяться, он выглядел так, будто только что узнал о том, что динозавры не вымерли, а один из них к тому же жил в его доме.

– Мистер Фостер, вот ваш телефон. – Как только старина Шон появился в кабинете, я оторвался от стола и отошел в сторону, пустым взглядом разглядывая стены кабинета отца, отделанные красным деревом и кожаный диван, расположившийся в метре от большого сводчатого окна, открытого нараспашку.

Я ведь больше не был маленьким ребенком. Отец нужен был мне раньше, но сейчас… Почему я все еще пытаюсь достучаться до него?

К черту! Я давно перерос это.

– Да! Я уже на полпути, скоро буду, – сказала отец кому-то в телефонном разговоре. Он сбросил вызов, явно собираясь уходить. Но что-то остановило его. Он уставился на меня, словно хотел сказать что-то, например «поговорим потом», но я не дал ему этого сделать.

– Знаешь что, не утруждайся, – сказал я, устало разводя руки в стороны. С меня довольно. – Просто продолжай делать то, что делал, игнорируй меня и гаси задолженность карты, мне плевать.

После этих слов я ушел из кабинета. На улице отец позвал меня, но я уже сел в машину и резко вырулили с подъездной дорожки дома.

Я наворачивал круги по городу около часа, но это ничуть не помогло мне успокоиться, тогда я направился к конюшне Эвансов.

Я взял одного из коней отца – резвого Найта и направился к озеру. Мы добрались за минуту, настолько быстро гнал Найт, явно чувствуя нервозность наездника. Я привязал коня к дереву, а сам остановился на старом деревянном пирсе.

Обычно чириканье маленьких птиц, шум листвы и редкое стрекотание насекомых успокаивало меня, но не в этот раз. Я смотрел в лазурно-зеленую чистую и наверняка чертовски холодную в это время года воду и слышал бездушный голос отца. Чертовы телефонные звонки куда важнее сына.

Я ведь всегда пытался обратить на себя его внимание, хорошими, плохими делами, мечтал стать похожим на него, даже когда своим равнодушием он сжигал мои детские надежды. Я даже в университете выбрал ту специальность, которую он наверняка оценил бы. Я готов был в отличие от Мейсона взять в руки компанию хоть завтра. Я разбирался в этом, интересовался этим и точно никогда не потерпел бы краха. Однако отец даже не брал это во внимание. Да и с чего бы? Разве он когда-либо считал меня сыном?