Игрок (ЛП) - Контрерас Клэр

— Неважно, — отмахнулся я.

— Тебе предстоит принять важное решение, Уор. К тому же, Рикки с Еленой все еще рядом...

Обычно при мысли об этом у меня сжималось сердце; внутри начинало жечь, когда я понимал, что придется смотреть, как мой старый наставник и моя бывшая невеста идут за руку на публике и целуются, но сегодня я ничего не чувствовал.

Я просто пожал плечами.

— Они заслуживают друг друга.

Брови Серхио взлетели вверх.

— Сначала тебя не волнуют деньги, а теперь это? Что с тобой сделал Нью-Йорк?

— Он сказал, что его не интересуют деньги? — рассмеялась Мириам.

Я забарабанил пальцами по кухонному столу.

— В это так трудно поверить?

— Да, от парня, у которого три машины стоят дороже, чем мой дом.

Я закатил глаза.

— Они у меня уже давно.

— Ты меняешь их при любой возможности, — сказала Мириам, но в ее глазах не было осуждения.

— Ты вымещал свое разочарование на поле каждый раз, забивая гол, потому что чувствовал, что тебе не платят ту сумму денег, которую ты заслуживаешь, — сказал Серхио, поднимая бровь.

— Я был молод и глуп.

— Это было в прошлом сезоне.

— У меня от тебя голова болит. — Он приложил ладонь ко лбу.

— Скажи мне честно, Уоррен, сколько денег тебе потребуется, чтобы остаться, и за сколько ты уйдешь? — спросил Серхио, привлекая мое внимание серьезным тоном. — Мне нужно знать.

При упоминании о деньгах Мириам вышла из кухни и оставила нас одних. Обычно у меня был ответ на этот вопрос. Вопрос был простым, легким. Я знал, сколько платят моим товарищам за год. Я знал, с кем сравнивать себя. Но сейчас я не мог сосредоточиться. Я был слишком занят размышлениями о том, как убедить Камилу переехать сюда навсегда, и знал, что никогда не получу желаемого ответа, если спрошу это у нее. Она разорвет меня на куски после этого вопроса.

— Не знаю, Серх. Честно. Дай мне несколько дней, чтобы решить.

— Через два дня тебя ждут на поле для тренировки.

— И я буду там.

— А твоя нью-йоркская девушка?

Я резко перевел на него взгляд.

— Не называй ее так.

— Пока не доказано обратное, она ею и является, — бросил он.

Мне не нравилось, что ее поместили в одну категорию с другими зарубками, которые я собирал в разных городах. Я не стал утруждать себя объяснениями. Я знал, что Камила не просто очередная цыпочка, что она не моя «нью-йоркская девушка». В прошлом меня не беспокоило, как называли этих женщин. Я трахался с разными девушками в разных городах, а когда оставлял их, об этом говорили. Но мне не нравилась мысль о том, что СМИ превратят Камилу в одну из таких девушек, потому что она была другой. Я не просто затащил ее в постель и ушел. Я старался для нее даже после того, как получил то, что изначально хотел, мечтая о большем.

Она не была моей нью-йоркской девушкой.

Она изменила план игры.

Я понял это, проведя выходные с ее семьей и увидев, как сильно она пыталась обнять отца после его долгого отсутствия, после всей пережитой боли. Она не принадлежала к категории «поматросить и бросить». Она была той, с которой хочется остаться и противостоять жизненному хаосу. Я просто надеялся, что, когда она приедет сюда, то сможет принять мою жизнь так же, как я принял ее.

Глава 26

Камила

Англия! Как, черт возьми, я сюда попала? Только об этом я и думала, оказавшись в аэропорту и проходя контроль. Потом я села в самолет в уединенной секции для первого класса. Я очутилась в раю. И была в этом уверена. Последний раз я летала в последнем ряду в переполненном самолете, и рейс задержали на семь часов. И вот теперь я сижу в удобном кресле, не зная, как откинуть спинку. Некоторое время я наблюдала за людьми в соседнем ряду, пытаясь повторить их движения. После двух часов беспокойства я подавила смущение и обратилась за помощью к бортпроводнику.

Я не видела Уоррена несколько дней, что показалось вечностью. Я не знала, как и когда настолько к нему привыкла, но успела соскучиться. Большую часть полета я проспала, и это было хорошо, потому что, когда мы приземлились в Манчестере, там было одиннадцать часов утра или шесть часов по моему времени. Покинув самолет, я сразу направилась в уборную, чтобы освежиться. Мое сердце бешено колотилось, когда я закончила и бросила последний взгляд в зеркало. Мои щеки пылали, глаза блестели, волосы превратились в мягкие волны, которые спускались до плеч. Уоррен предупредил меня, что большую часть времени будет прохладно, поэтому я надела белую хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами и накинула сверху зеленую куртку.

У выхода из аэропорта я прошла мимо нескольких человек с табличками, но, увидев свое имя на одной из них, глубоко вдохнула. Мужчина заметил это и замахал, пока я не кивнула в подтверждении. На нем была куртка поверх красивой рубашки на пуговицах и джинсов. Он был высокий, с темно-рыжими волосами и светлой бородой, выглядел лет на пятьдесят. В светло-голубых глазах читалась улыбка... но наигранная. Его словно беспокоило мое присутствие, но после всего, что Уоррен рассказал о Елене и о том, как она использовала его, я поняла, что его близкие с осторожность будут относиться к новым людям в его жизни, и решила не обижаться на это.

— Привет, — поздоровалась я, встав перед ним.

Он опустил табличку, голубые глаза долго изучали мое лицо. Наконец он вытянул руку для рукопожатия.

— Я Серхио, агент Уоррена.

— Камила. — Я покраснела и на мгновение отвела взгляд. — Что и так очевидно.

— Я слышал о вас много хорошего, — сказал он.

Я долго на него смотрела.

— Вы говорите совсем не так, как я ожидала.

— Ха, — улыбнулся он. — Я испанец, но живу в Англии.

Что ж, это все объясняет. Вокруг нас начинается болтовня. Я завертела головой, наблюдая, как друзья и близкие здороваются друг с другом. Было приятно слышать, что все общаются на знакомом языке, но странно слышать это с другим акцентом.

Я посмотрела на Серхио, переживая о другом.

— Уоррен в машине?

— У него тренировка, поэтому он попросил меня приехать за тобой. Скорее потребовал, — проворчал он.

Я не надеялась, что мы проведем вместе каждую свободную минуту, но какая-то часть меня расстроилась, что он меня не встретил.

Мы подошли к красному «Феррари», и Серхио открыл багажник. Я уставилась на машину, пока он убирал мою сумку в переднюю часть машины. Это нормально? Я быстро заморгала.

— Багажники всегда в этом месте или только на этой машине?

Серхио усмехнулся.

— Только у нескольких автомобилей. Эта модель одна из них.

Затем он открыл мне дверцу, и я опустилась на сиденье, пристегнулась, а он обошел машину.

— Ух ты... Низковато, — прокомментировала я, когда он сел рядом. Мой взгляд скользил по каждой детали машины. Мой брат описался от восторга, увидь это.

— Говорят, она похожа на «Мазерати», хотя я позволю с этим не согласиться.

— О, — протянула я.

Я понятия не имела, какая «Мазерати» и как она выглядит. Должно быть, он это понял и не одобрил, потому что, рассмеявшись, покачал головой и тронулся с места. Я смотрела в окно, любуясь пейзажем, зеленью, людьми и проезжающими мимо автомобилями. Мы остановились на красном сигнале светофора и мои глаза расширились, когда я увидела рекламу неподалеку. Я выпрямилась в кресле и присмотрелась.

— Это он, — подсказал Серхио.

На рекламном щите красовался Уоррен в строгом темном костюме и с футбольным мячом в руке. Он смотрел в камеру с одной из своих обольстительных улыбок, а на его запястье были одни из тех огромных часов, которые он иногда носил. Я знала эту фирму только потому, что все на Земле ее знали.

— Я не знала, что он еще и модель, — доложила я.

Я знала, что у него есть спонсоры, но понятия не имела, что он что-то рекламирует. Серхио ничего на это не сказал. Вместо этого он резко вывернул руль направо и выехал на шоссе с узкими полосами. Там я увидела еще один рекламный щит с лицом Уоррена. На снимке пять парней в красных рубашках и белых шортах стояли друг с другом, а надпись внизу гласила: «Мы вернулись. Мы готовы. Мы едины».