Словарь запрещенного языка - Лия Престина-Шапиро

    Инициатива издания словаря исходила от Феликса Шапиро и была активно поддержана академическими кругами востоковедов.

    Составленный прекрасным знатоком языка Феликсом Львовичем Шапиро, словарь содержит, помимо отдельных слов, также большое число словосочетаний и аббревиатур. Он снабжен грамматическим очерком, который написал редактор словаря профессор Бенцион Меирович Гранде. При отсутствии каких бы то ни было иных пособий словарь Шапиро позволил многим освоить основы иврита. Для других, не стремившихся к изучению языка, он был символом многовековой еврейской культуры. В стране, где полвека не издавались и фактически были запрещены книги по еврейской истории, литературе, языку, где все еврейское было под запретом, это было невероятно важно.

    Спустя всего пять лет после выхода словаря, в конце шестидесятых годов, в Железной стене появляется узенькая щелка: первые разрешения на выезд в Израиль. И вновь вспыхивает интерес к словарю Ф Л. Шапиро, на сей раз интерес весьма практический: евреи стремятся узнать побольше об Израиле и, естественно, об иврите. Возникают кружки по изучению иврита, и единственным легальным, изданным в Москве пособием по языку является словарь Шапиро. Тысячи евреев разыскивают его в букинистических магазинах, часами сидят над его страницами: они хотят знать язык своего народа, от которого их оторвали и к которому они хотят приобщиться.

    Из многих сотен словарей, вышедших в свет в России, ни один не сыграл такой роли, как словарь Шапиро: словарь-символ, вернувший советским евреям столь важный аспект национальной культуры.

  ВСЕ МЫ ВЫШЛИ ИЗ СЛОВАРЯ Ф. ШАПИРО

                         Абрам Соломоник, Иерусалим

    Я впервые употребил эти слова несколько лет тому назад на встрече лексикографов, посвященной памяти Феликса Львовича Шапиро. Я имел тогда в виду, что собравшиеся на встрече специалисты, составители иврит-русских и русско-ивритских словарей, не могли в своей практике не опираться на словарь Ф. Шапиро. Более того, словарю этому была уготована особая судьба — не только в чисто лингвистическом, но и, так сказать, в сиоиистско-образовательном плане.

    Дело в том, что с момента выхода в свет в 1963 году и вплоть до 80-х гг. (т.е. около 20 лет) это был единственный существовавший серьезный словарь современного иврита, рассчитанный на русскоговорящих пользователей. Более того, будучи снабжен разными дополнениями и грамматическими дополнениями проф. Б.М. Гранде, он мог служить и служил вполне приемлемым пособием для изучения иврита. Существовавший вполне официально и иногда продававшийся в магазинах, он казался каким-то чудом на фоне полной «торричелиевой пустоты», которая обволакивала еврейство вообще и иврит в частности в тогдашнем Советском Союзе. Люди боялись произносить слово «иврит», не только говорить на нем. Как вдруг такая, можно сказать, палочка-выручалочка. И ею воспользовались тысячи и тысячи людей.

    Именно поэтому словарю Шапиро осталось пребывать в памяти многих и многих евреев и после того, как появились более современные и совершенные словари такого типа. Этим я не хочу сказать, что словарь был проходным и пользовался успехом, пока не появились более подходящие новые пособия. В условиях быстрого изменения языка (а иврит, как язык возрождающийся, изменяется особенно быстро) двадцать лет — очень большой срок для самых лучших словарей и в условиях свободной конкуренции. Мы привыкли считать словари Авраама Эвен-Шошана образцовыми стандартными словарями современного иврита (кстати, словарь Эвен-Шошана 1958 года был положен в основу словаря Ф. Шапиро); сейчас, однако, ему наступают на пятки мощные и более современные словари. Словарь Ф. Шапиро был превосходным словарем по своему лексикографическому исполнению.

    Не откажу себе в удовольствии процитировать собственные слова, сказанные еще в 1976 году в брошюре для русских евреев-репатриантов. Она называлась «Что вам может помочь в изучении иврита». Рассказывая о разных существовавших словарях, я писал: «Существенно отличается от названных словарей словарь, составленный в России Ф.Л. Шапиро и после его смерти доработанный и изданный Б.М. Гранде... Это — наиболее популярный среди эмигрантов из СССР словарь и не только потому, что он — наиболее полный по объему и включает около 28 000 слов.

    В «Словаре Шапиро» слово включено в так называемую словарную статью. Некоторые словарные статьи занимают целую колонку печати; внутри статьи даются не только разные значения слов, но также и разные его грамматические формы (так что вы найдете там все основные виды рассматриваемого глагола) и множество словосочетаний, идиом, поговорок с этим словом. Словарь имеет ряд приложений: список сокращений, принятых в иврите; краткий грамматический и фонетический очерки; список парадигм — спряжений групп глаголов и склонений существительных. Автор и редактор сделали все, чтобы по одному этому пособию можно было изучать иврит (с привлечением, разумеется, материала для чтения). Многие евреи России так и делали; они отдают дань уважения автору и редактору словаря, совершившим вдали от Израиля и вне живого общения с ивритом подлинный общественно-культурный подвиг».

    Под этими словами я могу подписаться и сегодня. Но из сегодняшнего далека прошлое высвечивается в еще более отчетливых исторических контурах. На фоне полной победы евреев над советской властью за выезд из Союза и за право самим решать свою судьбу мы не имеем права забывать тех, кто своим трудом и опережающей мыслью дал нам возможность определить свои сионистские пристрастия: свою любовь к стране, народу и к его древнему и такому прекрасному языку.

    Одним из таких провидцев оказался и Феликс Шапиро. Вечная ему память!

КНИГА, ВЕРНУВШАЯ НАМ ЯЗЫК

                            Н. Щаранский, Иерусалим

    Среди немногих книг, которые сопровождали меня в трудные периоды моей жизни, словарь Шапиро занимал почетное место. Он появился в самый нужный момент, когда возникали первые подпольные ульпаны, когда без всеобъемлющего иврит-русского словаря работать было практически невозможно.

    Эта книга явилась нам как корабль, приплывший из затерянного, но желанного мира, корабль, груженный бриллиантами, а также картами и путеводителями в этот мир. Обширные грамматические статьи и таблицы не просто объясняли структуру языка, они вносили новую симметрию, новую гармонию в наш расстроенный, неприветливый мир. Каждый новый биньян превращался в часть дома, нашего общего еврейского дома, в который мы так стремились.