Словарь запрещенного языка - Лия Престина-Шапиро

    Что особенного в углях ротема?

    Ареувени объясняет это, цитируя Иерусалимский Талмуд: «Все виды углей (речь идет о древесном угле), когда погасли извне — погасли изнутри. А эти угли (угли ротема) , хотя и погасли извне — пылают внутри. Один человек оставил горящие угли в праздник (Суккот) и пришел в Песах, а огонь в них все еще теплился».

    Таково еврейство Советского Союза в целом и каждый из советских евреев в отдельности. Они «погасли» извне еще в 20-х годах, но изнутри огонь теплился во все годы убийств и преследований, организованных советскими властями против еврейства, против нашего древнего языка — иврита. Огонь затаился и ждал момента, чтобы вырваться на волю. И вырвался он из груди каждого, кто берег этот огонек, по-разному и с разной силой. У Шапиро этот огонь вырвался пламенем страниц словаря, который вышел в свет в 1963 году в Москве.

    Все здесь было необычайным, нетривиальным — и возраст автора, в котором, как принято думать, притупляются чувства, острота ума и способность к творческой деятельности, время составления и публикации словаря было как будто неподходящим. Как известно: в то время евреям в Советском Союзе было запрещено изучать иврит и обучать ивриту Но власти СССР были заинтересованы в том, чтобы группу советских граждан (неевреев) обучали ивриту хорошие преподаватели. С этой целью и был приглашен властями в качестве преподавателя иврита Ф. Шапиро. И тогда вырвался наружу тот клад, который был спрятан в самых глубинах души этого прекрасного еврейского учителя.

    Шапиро без колебаний принял предложение и начал работать. Это был всплеск молодости души и тела. Он не только учил других — он учился сам. Он обнажил то, что на протяжении 40 лет тайно хранил в глубине души. И тогда Ф. Шапиро решил составить словарь. Было ясно, что если власти и разрешат выпуск словаря, то это будет «не для евреев». Но у автора были другие намерения. Его мысли открываются нам, когда мы читаем словарь и обращаем внимание на выбор слов, идиом, пословиц и на их перевод на русский язык. В словаре Эвен-Шошана (толковом словаре иврита) содержится примерно 34 000 слов, в словаре Шапиро — 28 000 слов. Следовательно, надо было сделать выбор.

    Возьмем, к примеру, слово «ав». На первый взгляд, достаточно перевести его словом «отец». Но автор не ограничивается этим. Он приводит примеры, которые протягивают связующую нить от читателя к истории еврейского парода, к его культуре и религии. Вот еще пример: слово «авот» означает не только «предки», но и «библейские патриархи». И еще месяц «ав» — это не только месяц еврейского календаря (что в то время само по себе уже было открытием для евреев СССР: оказывается, у евреев есть свой календарь), но.есть еще и 9-е ава — день поста и траура в память о разрушении Первого и Второго иерусалимских Храмов.

    Еще один пример: слово «авен»; можно было бы ограничиться его переводом «камень»? но автор приводит идиомы, связывающие слово «камень» с еврейской традицией: «авен а-тоан», «авен а тоим» — камень в древнем Иерусалиме, у которого объявляли о потерях и находках...

    Скажем еще об одном качестве словаря. Любой словарь — это своего рода учебное пособие, научное сочинение. Словарь Шапиро — это книга, которая внесла нечто новое, необычное в тогдашнюю жизнь евреев Советского Союза. Тот, кому удавалось купить или иным образом приобрести словарь Шапиро, становился другим человеком. Сам факт, что на книжной полке в еврейском доме стоял «Иврит-русский словарь», превращал этот дом в нечто новое, качественно отличное от прежнего. Словарь создавал в еврейском доме новую атмосферу. Хозяин словаря (независимо от того, умел он читать на иврите или нет) листал его с любопытством и грустью. Словарь этот пробуждал желание изучать и знать иврит и историю еврейского народа. Словарь вселял в евреев тогдашнего Советского Союза чувство национальной гордости и веры в то, что еврейский народ все еще жив...

    К сожалению, я не была знакома с Шапиро лично. Но когда я пользовалась словарем, в своем воображении рисовала его себе как человека талантливого, знающего и мужественного.

    Раввин Кук как-то сказал, что истинные праведники не сетуют на несправедливость, а добавляют в мир справедливость, не сетуют на неверие, а добавляют миру веру, не сетуют на невежество, а несут миру разум и знание.

Не нам, простым смертным, решать, кто истинный праведник. Решение это во власти Всевышнего. Но нет сомнения в том, что Ф.Шапиро внес в мир зла, невежества и страха крупицы справедлйвости, веры и знания.

    Многое изменилось с тех пор во всем мире, а также в еврейском мире в Израиле и странах рассеяния, но осталось еще на земле много зла, жестокости и несправедливости. Мы обязаны лишь пытаться внести в мир, в котором мы живем, крупицы справедливости, разума и знания и вопреки всему верить, что еврейский народ жив — и это навечно.

             (Авторизованный перевод с иврита выступления автора 25 мая 1994 года в Еврейском университете в Иерусалиме на симпозиуме).

СЛОВАРЬ-СИМВОЛ

                     Д-р Барух Поаольский, Тель-Авив

    Выход в свет в 1963 году в СССР «Иврит-русского словаря» явился уникальным событием в культурной жизни советских евреев. В течение десятилетий, начиная с двадцатых годов, советская власть преследовала язык иврит: на нем не издавались книги, невозможно было достать изданные за границей пособия. Многие писатели на иврите были арестованы и либо казнены, либо провели долгие годы в заключении. Всякое упоминание в советской печати языка иврит сопровождалось эпитетом «реакционный», хотя ни латынь (язык католицизма), ни церковнославянский реакционными отнюдь не считались.

    Цель советской власти совершенно ясна: она стремилась лишить евреев своей культуры, традиций, дабы превратить их в тех самых «Иванов, родства не помнящих», над которыми так любили поиздеваться фельетонисты периода «борьбы с космополитизмом».

    И вдруг выходит в свет в Москве в Государственном издательстве иностранных и национальных словарей солидный иврит-русский словарь на 750 страницах. Однако для евреев в Советском Союзе словарь этот сыграл совершенно особую роль: он привлек внимание тысяч еврейских интеллигентов, не желавших мириться с утратой национальной культуры. Словарь стал на книжную полку в тысячах еврейских домов, в которых тогда еще и не помышляли об эмиграции. Ведь это была первая за долгие десятилетия книга, посвященная важному компоненту еврейской культуры: языку иврит, на котором евреи говорили и творили в древности, на котором написана Библия, сыгравшая совершенно уникальную роль в истории человечества. Евреи продолжали пользоваться ивритом как языком культа и письменности все века рассеяния, и теперь иврит возродился в Израиле и превратился в живой разговорный язык.