Вернувшиеся - Джейсон Мотт

Влажный воздух снаружи бодрил. Небо на востоке уже начинало светлеть. Харольд понял, что до рассвета оставалось несколько минут. Он не спал почти всю ночь. За оградой ревели грузовики. Офицеры выкрикивали приказы. Джейкоб взял отца за руку. Старая женщина шагала рядом с ними.

— Что случилось, Марти?

— Все в порядке, милая, — ответил Харольд, беря ее под руку.

Она дрожала — от тревоги или утренней сырости.

— Не волнуйтесь, — заверил своих спутников Харольд. — Я позабочусь о вас.

К ним подбежал молоденький солдат. Осмотрев его в утренних сумерках, старик решил, что ему не больше восемнадцати лет.

— Эй, идите за мной, — сказал юноша.

— Зачем? Что происходит?

Харольд боялся, что в лагере началось восстание. Недаром два заговорщика под окном говорили о бунте. В Аркадии уже несколько недель нарастало недовольство заключенных. Слишком много арестантов содержалось в ограниченном пространстве. Слишком много оживших мертвецов хотело вернуться к прежнему существованию. Слишком много живых людей устало от того, что с ними обращались как с животными. Слишком много солдат занималось здесь несвойственными функциями. Харольд предчувствовал, что все это могло плохо кончиться — что терпению людей придет конец.

— Прошу вас, — сказал солдат, — идите за мной. Мы перемещаем часть заключенных в другое место.

— Перемещаете? Куда?

— На зеленые пастбища, — пошутил солдат.

Внезапно со стороны ворот, ведущих в школу, раздался чей-то крик. Голос показался Харольду знакомым. Он повернулся и, несмотря на расстояние и утреннюю мглу, рассмотрел Фреда Грина, стоявшего у передних ворот перед одним из охранников. Фред, словно сумасшедший, тыкал в солдата пальцем и, как мог, привлекал к себе внимание.

— Кто это? — спросил молодой новобранец, сопровождавший Харольда. — Что там происходит, черт возьми?

— Фред Грин, — со вздохом ответил старик. — Похоже, у вас намечаются неприятности.

Как только он закончил последнюю фразу, послышался взрыв и шум смятения. Из здания школы выбежало около двадцати пяти — тридцати человек, которые с криками расталкивали солдат, стоявших на их пути. Они задыхались и кашляли. Из нескольких окон и дверей повалил белый дым. Позади бегущей толпы кто-то истошно кричал: «Мы защищаем истинно живых!»

— Святой ад! — воскликнул Харольд.

Он оглянулся в направлении ворот. Там царила суета. Солдаты бегали, офицеры отдавали приказы, и каждый пытался понять, что случилось.

Фред Грин исчез. А ведь все началось с его провокации, подумал старик.

Внезапно из клубов дыма появился Марвин Паркер. На нем были брюки, рабочие ботинки, противогаз и майка с самодельной надписью «Убирайтесь вон из Аркадии!», сделанной с помощью маркера. Паркер бросил на землю газовую гранату. Раздался громкий хлопок, и из небольшого металлического цилиндра начала выбиваться струя белого дыма.

— Мы защищаем истинно живых! — крикнул он.

Его голос был искажен противогазом.

— Что они там делают? — спросила миссис Стоун.

— Пойдем отсюда, — ответил Харольд, увлекая ее подальше от толпы.

Молодой солдат, с которым он только что разговаривал, метнулся к зданию школы. Выставив перед собой винтовку, юноша пытался остановить разбегавшихся людей. Двое других солдат схватили Марвина Паркера. Былая снисходительность, которую они проявляли к пожилым людям, исчезла без следа. Впрочем, он сам набросился на них и даже нанес им пару крепких ударов, но на этом все закончилось. Его сбили с ног, и он упал с отвратительным хрустом костей, за которым последовал приглушенный крик боли.

Но газовая атака на школу вызвала бунт среди заключенных. И его уже было поздно усмирять уговорами. Гнев людей зашкаливал. «Вернувшиеся» устали от долгого заточения, от разлуки с любимыми, от жестокого обращения с ними. В охранников полетели камни и бутылки. Харольд увидел, как стул — вероятно, вытащенный кем-то из классной комнаты, — пролетев по дуге на фоне утреннего неба, попал в голову солдата. Бедолага сжал шлем руками и повалился на землю.

— Господь милосердный! — воскликнула миссис Стоун.

Харольду удалось спрятать своих подопечных за грузовиком на дальней стороне двора. Пока они бежали туда, за их спинами слышались крики и проклятия. Он ожидал стрельбы и прорыва бунтовщиков за ограждение. Старик поднял Джейкоба на руки и прижал его к себе. Краем глаза он следил за миссис Стоун, которая все время плакала и повторяла «Господь милосердный».

— Что происходит? — спросил Джейкоб.

Харольд чувствовал на шее его горячее дыхание. Мальчик был очень напуган.

— Не бойся, — ответил старик. — Это скоро закончится. Люди раздражены, но через некоторое время они успокоятся.

Его глаза начали слезиться. Он почувствовал щекотание в горле.

— Закройте глаза и попытайтесь задержать дыхание, — сказал Харольд.

— Почему? — спросил Джейкоб.

— Просто делай, что я говорю, сынок, — сердитым тоном ответил старик.

На самом деле он пытался замаскировать свой страх. Ему хотелось перебежать в другое место — более безопасное и удаленное от слезоточивого газа. Но он боялся, что солдаты по ошибке примут их за бунтовщиков. А это действительно было восстание. Харольд не верил, что такое может случиться в их лагере. Обычно подобное происходило в больших городах, где к людям применяли жестокие меры принуждения. Запах слезоточивого газа стал сильнее. Он был отвратительным. Нос старика начал сочиться. Из горла рвался хриплый кашель.

— Папа? — произнес напуганный Джейкоб.

— Все хорошо, — ответил Харольд. — Не бойся. Нам ничего не угрожает.

Он выглянул из-за грузовика, за которым они прятались. Большой столб дыма, белый, как алтейный корень, поднимался над школой к утреннему небу. Звуки сражения уже затихали. Их сменил надрывный кашель дюжины людей. В здании слышались чьи-то рыдания. Заключенные выходили из дыма, слепо шаря руками перед собой. Солдаты держались на некотором отдалении, но пресекали любые попытки прорыва к открытым воротам.

— Скоро все закончится, — добавил старик.

Он увидел Паркера, лежавшего на земле. К тому времени с него уже сняли противогаз. Харольд удивился переменам в его внешности. Марвин по-прежнему оставался высоким худощавым мужчиной, с глубокими морщинками и огненно-рыжими волосами, но он выглядел иначе — более решительным и хладнокровным. Когда солдаты начали надевать на него наручники, он с усмешкой посмотрел на Харольда.

— Ничего еще не закончилось, — прокричал он старику.

Его перепачканное лицо кривилось от злости. Глаза блестели от слезоточивого газа.

— Господь милосердный, — снова повторила миссис Стоун.

Она вцепилась в руку Харольда.

— Что нашло на этих людей?

— Не волнуйся, — ответил ей Харольд. — Я не дам тебя в обиду.

Он порылся в памяти, выискивая все, что знал о Паркере. Однако факты его биографии — помимо того, что Марвин когда-то занимался боксом, — не проясняли совершенный им поступок.

— Куда подевался Фред Грин? — осматриваясь по сторонам, сказал Харольд.

Он так и не нашел его.

Жена пастора редко тревожила мужа, когда тот приступал к сочинению проповедей. Если супруг не просил ее помочь в толковании какого-то фрагмента писания, она сохраняла дистанцию и позволяла ему делать то, что он считал нужным. Но теперь у их порога стояла встревоженная старая женщина, просившая о встрече со священником. Его жена пригласила Люсиль войти в дом и не спеша провела ее в кабинет мужа.

— Вы такая милая, — сказала старуха, опираясь на руку маленькой женщины.

Она, как обычно, прижимала к груди потрепанную Библию в кожаном переплете. Страницы были зачитаны до дыр. Корешок потрескался и порвался. Потертая передняя обложка лоснилась от пятен жира и грязи. Книга выглядела такой же старой и изношенной, как ее хозяйка.

— Мне нужно ваше благословение, пастор, — сев на стул, сказала Люсиль.

Безымянная жена священника ушла. Старуха промокнула лоб платком и погладила обложку Библии, как будто это могло принести ей удачу.

— Я потеряна, — продолжила она. — Моя вопрошающая душа блуждает по диким пустошам неведения!

Пастор улыбнулся.

— Вы очень красноречивы, — ответил он, стараясь не выдавать своего сарказма.

— Такова истина вещей, — сказала Люсиль.

Она промокнула глаза помятым носовым платком и тихо всхлипнула. Слезы уже были на подходе.

— С чем вы пришли, Люсиль? Какой вопрос вас мучит?

— Я возмущ… — прохрипела она.

Ей пришлось прочистить горло.

— Весь мир сошел с ума! Солдаты могут врываться в дома, забирать людей и отправлять их в лагерь. Они даже вышибли ногой мою дверь! Сорвали ее с петель! Мне потребовался час, чтобы починить ее. Кто так поступает, пастор? Это конец времен. Помоги нам, Господь.