Сердце ангела - Мила Бояджиева

С первыми фортепианными аккордами раздвижная дверь распахнулась, на пороге появилась Вита, торжественно озаренная, словно перед выходом на подиум. В этот момент в зале пробегал шумок, раздавались аплодисменты, начинали усиленно стрекотать камеры и сверкать вспышки. Сердца трепетали, обмирая от восторга: как же она хороша!

— До чего же ты хороша, девочка! Ослепительно, невыносимо… У меня что-то стиснуло в груди и дыхание перехватило. — Крис застыл, виновато опустив руки — внезапное появление Виты подействовало на него обескураживающе. Снова вкралось сомнение: а не перепутал ли адресата поставщик из небесной канцелярии, преподнеся ему в дар эту ночь с Витой?

Ничего сногсшибательного на ней не было: собранные на макушке волосы с веточкой лиловых ирисов, гладкое, совсем коротенькое платье из чешуйчатого металлического трикотажа цвета старого серебра. Босые ноги на ковре…

— Мы забыли кофр с обувью в Москве, — виновато объяснила она. — Можно, я надену меховые уличные сапоги, здесь не слишком теплый пол, чтобы оставаться босой?

— Я буду носить тебя на руках! — Крис легко подхватил её и Вита рассмеялась:

— Под эту музыку в россии заключают браки. Правда-правда, меня успели завезти на несколько минут во дворец, где происходят свадьбы.

— И тебе не было завидно?

— Ты будешь смеяться, я действительно подумала, что без конца изображаю невесту «под занавес» показа очередной коллекции. Было бы забавно, если кто-то из кутюрье попытался бы поднять меня на руки… — Вита замолкла. Ее лицо было совсем рядом с лицом Флавина, сохранявшим торжественное выражение.

— Эй, Крис, проснись и отпусти меня.

— Извини. Я вообразил толстячка Лагерфельда, выносящего тебя на подиум… — Флавин опустил Виту в кресло и смиренно встал рядом. — Вру. Я представил себя.

— Тогда признаюсь тоже: я немного позавидовала московским невестам и решила, что у меня все будет ещё лучше.

— Разумеется — шестерка белых коней, несущих карету. Эскорт королевских гвардейцев, пушечные залпы, толпы подданных у дворца…

Вита поморщилась:

— Леди Диану мне не переплюнуть. К тому же, я хочу настоящей, а не показной любви.

— Приятно слышать. Возможно, мы найдем общий язык в обсуждении этой проблемы…

Смутившись, Крис принес теплые сапоги. Больше, как сговорившись, свадебной темы они не касались. Вите совсем не хотелось объявлять о принятом накануне решении насчет брака с Рисконти. Флавину же было неприятно вспоминать о заявлении, опрометчиво сделанном Бранту: Вита веселилась в его обществе, но старательно соблюдала дистанцию. Она явно не собиралась бросаться в объятия мага.

… Когда настал момент вручения подарков, Флавин попросил:

— Можно, я вручу свою штуковину первым? Мне не удалось соригинальничать — что делать, если в такую рань был открыт лишь магазин старьевщика и выставочный зал мэрии, где проходил рождественский вернисаж.

— Так шуба с витрины?

Флавин неопределенно пожал плечами:

— Могу лишь поклясться, что я её не украл. А вот эта вещица понравилась мне из-за надписи. — Он протянул Вите толстое серебряное кольцо величиной с ободок винного фужера. Кольцо стояло на четырех львиных лапках, выделанных ювелиром с превеликой тщательностью — даже загнутые коготки и шерстинки выглядели как настоящие.

— Думаю, подставке не менее двухсот лет. Но самое интересное гравировка по кольцу, — Fiat lux vita! «Да будет свет жизни». Или, вернее, «да будет светла жизнь Виты!»

— Здорово! А для чего сделана эта подставка? — Вита сосредоточенно крутила вещицу в руке.

— Думаю, для чего-то круглого. Продавец клялся мне, что к ней прилагался шар из горного хрусталя, которым пользовались гадалки и ясновидцы. Но его украли. Возможно, мы подберем подходящую по размеру вазу.

— Погоди! — Вита скрылась в спальне, а когда вернулась, на её ладони переливался радужным светом прозрачный шар. — Может, это как раз подойдет?

Шар лег в серебряный обруч удобно и прочно. Крису даже послышался вздох облегчения, с которым этот магический предмет занял свое привычное место.

— Вита, мы вместе проделали чудесный фокус… — Растерялся Флавин. Ведь это не могло случиться просто так, без всякого смысла… Я среди прочего хлама выбираю именно эту штуковину, а ты, летя, как сомнамбула, по незнакомому городу, находишь лавку, где затерялась её тоскующая в разлуке половина! И ведь это не какой-нибудь забавный приборчик, который принято дарить, — телефон, миксер, массажер… Ты знаешь, что мы с тобой выискали, девочка?

— Догадываюсь. Если всмотреться в глубину шара, можно увидеть то, что происходит далеко-далеко, например, Хью Бранта. Особенно, в рождественскую ночь! Крис, ты же наверняка можешь разглядеть в нем будущее!

Он не ответил, не отрывая взгляд от шара, в котором трепетали, преломляясь и собираясь в огненные искры, язычки свечей.

— Что ты там видишь? — насторожилась Вита, следя за изменением лица Флавина: казалось, он уходил все дальше, в таинственное, в глубины неведомого.

— Я… вижу… вижу… Там древний фолиант, а в нем ясно сказано, что у тебя подгорела индейка, но внутри осталась жесткой, — оживился Крис, стряхивая наваждение — глубины шара притягивали взгляд, как бездонная пропасть или конус опасного водоворота.

— Ох, я и забыла! — спохватилась Вита. Величественным жестом Флавин остановил её порыв:

— Коронное блюдо праздничного стола выносит генеральный волшебник.

Подвязавшись полотенцем, как заправский гарсон, он направился к плите и достал жаровню со шкварчащей, ароматной птицей. Вилка легко вошла в брызнувшее соком мясо.

Они вместе разделали приготовленную со всякими премудростями индейку и успели сжевать по кусочку, когда Крис, посмотрев на часы, подал Виталии шубу.

— Прошу составить мне компанию на капитанском мостике, леди. — Вита подчинилась, не задавая вопросов, и вскоре они стояли на носу баржи, осматривая полночное снежное царство. Город не спал: люди собирались на площади перед собором, где светилась огнями большая елка. Над крышами домов взлетали пестрые фейерверки.

С последним ударом часов на колокольне загудел колокол и тотчас же погасли огни, освещавшие собор и площадь. Исчезла в темноте нарядная елка. Лишь три луча мощных прожекторов сошлись над куполом, образуя сияющий круг. Из невидимых динамиков торжественно зазвучала рождественская месса.

— Теперь смотри внимательно вон туда! — Обняв Виту, Флавин направил её взгляд к светящемуся над собором ореолу.

— Ангел! Крис, я вижу летящего Ангела! Господи, все видят его слышишь, толпа кричит от восторга… Нет, — они молятся! — Вита с восторгом прижалась к Ффлавину.

Трехметровая фигура, полупрозрачная, но совершенно реальная — в развевающихся серебристых одеждах с лебедиными крыльями за спиной и горящей свечой в поднятых руках парила над площадью.

Как завороженные, следили люди за полетом благословляющего их Ангела. Белая фигура, сделав торжественный круг над площадью, устремилсь прямо к барже, на которой, обнявшись, стояли двое. Приближаясь, она уменьшалась и становилась отчетливей.

— Смотри, Крис, у него в руке сердце — огромное, рубиновое, лучащееся! Он протягивает его нам…

Вытянувшись на цыпочках, вита подняла над головой руки, принимая дар. Алый луч скользнул по её ладоням, в её глаза заглянули бездонные синие очи и Ангел приветливо кивнул ей.

— Дорогая, в рождественскую ночь каждый получает то, что ему необходимо больше всего. Понимаешь… эта притча про Адама и Еву, согрешивших по наущению змия, рассказана не до конца. Все это и вправду было бы грехом и, может быть, зачастую таковым и является. Если бы не добрый Ангел — он отдал мужчине и женщине свое сердце, полное нежности, восхищения, сострадания… И появилась Любовь, благословившая их союз. Сердце Ангела — огромный и редкий дар.

— Спасибо. Оно у меня теперь здесь. — Вита прижала ладони к груди, глядя вслед удаляющейся белой фигуре.

Видение проплыло вдоль канала, подлетая к домам и заглядывая в окна. Затем двинулось к проливу, поднимаясь все выше над ледяной гладью и превращаясь в яркую точку. Воссияв, звезда рассыпалась фонтаном голубых искр. Над площадью пронесся вздох и вновь вспыхнули огни.

— У меня немного закружилась голова. — Покачнувшись, Вита села на заснеженную скамейку. — Я так счастлива. Знаю, это твои чудеса, Маг. — Она сжала виски.

Флавин опустился рядом, заглядывая ей в глаза:

— Дорогая, бесценная девочка, я буду колдовать изо всех сил, чтобы слышать твой смех, видеть радость в этих глазах. Чтобы оберегать тебя своими сильными, чуткими и жадными руками… Ты не представляешь, Жизнь, как много мне хочется сделать для тебя!..

Прозрачные глаза Криса казались бездонными, мудрыми и любящими, как у летящего Ангела. Виталия почувствовала, как с невероятной скоростью, со звоном в ушах и вырывающимся из груди сердцем проваливается в их головокружительную, притягивающую глубину.