Сердце ангела - Мила Бояджиева

— Не откажешься от компании размалеванной девицы? — Достав зеркальце, она изучила свое лицо, щедро «расписанное» косметикой. — И почему это пожилые дамы так увлекаются макияжем? Я действительно выгляжу лет на двадцать старше. Можешь притормозить?

Машина остановилась возле площадки для придорожных пикничков. На деревянных столах и скамейках лежали белые пуховики. Выбежав, Вита зачерпнула снег и с наслаждением умылась.

— Я уже думал, что ты станешь принимать снежную ванну. — Флавин протянул вернувшейся Вите носовой платок — по её мокрому лицу стекали капли.

— Хотелось бы! Но ещё больше хочется есть. — Она заглянула в пакет. Ого, здесь целое пиршество! Я превращаюсь в профессиональную официантку. С чем тебе сделать сэндвич?

— Русские бандиты заставляли тебя подавать обед? Извращенцы. Раз так, — я не жалею, что спалил доллары.

— Я крмила Лесникова. Ему надели наручники, и бедняга не мог даже выпить кофе без посторонней помощи.

— Об этом типе лучше не упоминай. — Крис демонстративно сосредоточился на шоссе, словно принимал участие в сложнейшем ралли. — Если бы я позволил кому-нибудь похитить тебя, я бы удавился с тоски и отвращения к себе.

— Ну, ты же Крис Флавин! И, кроме того, кажется. слегка неравнодушен к мисс Джордан. — Вита поднесла к крупному с горбинкой носу Флавина большой кусок копченого окорока.

— Я неравнодушен к ветчине, дорогая. Это моя тайная страсть. — Флавин лязгнул зубами и, «промахнувшись», прильнул губами к пальцам Виты.

Она поспешно одернула руку и нахмурилась:

— Крис, ты должен быть до конца честен со мной в своих намерениях. Понимаешь, — на носу Рождество и Новый год… Это семейные праздники.

— По документам мы как раз супруги, — кисло напомнил Флавин и взял у Виты сэндвич. — Извини, что заставляю заботиться о себе и совершенно пренебрегаю твоими планами. Не обижайся и постарайся понять: ты не можешь сейчас объявиться ни в Америке, ни в Европе: игрушечная стража твоего короля не защитит от московских мафиози, которые мечтают появиться на первых полосах газет в качестве похитителей мисс Джордан. Дай мне несколько дней, и я обещаю уладить конфликт. А пока тебе придется объяснить своим любимым и близким по телефону, что собираешься провести Рождество где-нибудь на краю света. Скажем, на острове Пасхи.

— Я доверяю вашему чутью, мистер Волшебник, и обещаю слушаться. Окончательно загрустив, Вита умолкла.

Крис включил радио, в темный салон ворвались аплодисменты переполненного концертного зала, и незабываемый голос Хампердинка запел о любви. ритмично щелкая дворниками, автомобиль несся сквозь снежную мглу. Перекусив, Вита задремала, по-детски положив под щеку сложенные ладони. Метель свирепствовала, занося маленький, затерявшийся на ночном шоссе «домик».

— С прибытием, леди! Мы находимся на набережной Святого Петра в городе Хельсингере. — Флавин остановил машину. — Извольте осмотреть апартаменты.

Машина стояла на набережной в старом квартале города. Здесь все напоминало рождественские сказки: узкие улочки, островерхие старинные дома, чугунные ограды заснеженных скверов, древние фонари, которые сто лет назад зажигали при помощи длинного фитиля специальные городские служащие, и, конечно, выгнувшие спины мостики над узенькими каналами, разделявшими квартал на островки.

Сквозь ставни, закрывавшие окна, кое-где пробивался свет, но сказочный городок мирно спал, так же, как в декабрьские ночи два или три столетия назад.

— И вправду, сказочный городок. Кажется, из-за угла выйдет трубочист с лесенкой или фонарщик в длинном плаще и черной шляпе, — огляделась, выйдя из машины, Вита. — Но я не вижу поблизости гостиницы.

— А этот дворец? — Крис кивнул на причаленную у каменного парапета баржу.

Множество плавучих домов, уютно прильнувших к берегу каналов, служили здесь жильем, как в Копенгагене или Амстердаме. Баржа, на которую показал Крис, одиноко стояла почти в устье канала, впадающего в пролив, казавшийся отсюда морем. На противоположной стороне канала светился розовой дымкой искусно подсвеченный собор с позолоченным, уходящим в небо шпилем. Маленькая площадь, занесенная снегом, сливалась с белизной льда, прихватившего воду, и казалось, что каменная громада, покрытая кружевной резьбой, парит в летучем, искристом облаке.

— Чудесное место. Вот только «отель»… — Вита зябко подняла воротник пальто. — На три звезды он не тянет.

— Посмотрим. — Перемахнув через парапет, Крис спустился на баржу и вскоре за круглыми окнами салона зажегся свет.

— Скорее сюда, малышка! Тебя занесет снегом, как андерсеновскую сиротку со спичками. — В парапете распахнулась чугунная дверца, подхватив Виту под мышку, Флавин отнес её по деревянным сходням и поставил в дверях палубного строения. Изнутри доносилась тихая музыка, пахло яблочным пирогом и свежей хвоей.

— Смелей, смелей, тебя ждут, девочка. — Крис легонько подтолкнул Виту, и она застыла на пороге.

Обшитая темным деревом комната напоминала салон старинной яхты: стеллажи с книгами между окнами, мягкие диваны резные подставки с глобусом, вазами, лампами. Но главное — празднично накрытый на две персоны стол, а рядом с ним — елка! Настоящая, в мелких шишечках и смоляных каплях на шершавом стволе, украшенная шарами и рождественскими огнями.

Флавин с нежностью наблюдал, как на волосах Виты тают снежинки, как пробегают по удивленному лицу отсветы весело мигающих елочных лампочек и медленно расцветает на чуть приоткрытых губах совершенно особенная, неповторимая улыбка. Улыбка, на которую невозможно наглядеться.

— Здорово! Как же все чудесно! — Восторженно взвизгнув, Вита повисла на его шее, прижимаясь к мокрой колючей щеке.

— Старался скрасить твое вынужденное путешествие. — Флавин отстранился. — Пойду осмотрю палубу. А ты сделай необходимые звонки…

Выйдя на корму, он подставил запрокинутое лицо мокрому снегу. Струйки талой воды стекали за ворот, ему казалось, что прорывались забытые с детства слезы. На губах остался вкус мимолетного прикосновения Виты. Ее улыбка, её радость, её любовь, которую предстояло завоевать — самое главное в жизни Криса. В этом теперь не было сомнений. Они вдвоем в белой тишине, похожей на вечность, — мужчина и женщина, Адам и Ева. Все остальное пустяк: и соперник-король, пугавший Флавина, и тайная боязнь охладеть к своему делу, изменив ему с возлюбленной. Да, с единственной возлюбленной! Флавин засмеялся, сообразив, что размышляет вслух, шепча свои слова ветру.

«Неужели не понятно, что самые прекрасные твои замыслы вдохновляет она? Как же ты догадался, парень, что твои страхи, твоя ревность, твои отчаянные попытки уберечь её, постоянное желание видеть её, восхищать и восхищаться, твоя нежность и радость, переполняющая сердце рядом с ней — и есть любовь? Та самая, о которой ты много слышал, но так и не успел испытать сам?»

Вдохнув полной грудью морозный воздух, Крис распахнул дверь. Он шагнул в освещенную комнату так, как выходил на сцену — с пьянящим ощущением риска и трудной борьбы. Выходил безоружным — один на один с чудом.

В глазах стоящей у телефона Виты застыла растерянность. Трубка сигналила короткими гудками.

— Удалось дозвониться.

— Да.

— Сказала то, что хотела?

— Да… Вернее, то, что могла… — Вита подошла к столу. — Кажется, пора приступать к ужину.

— Там, за раздвижной дверью, спальня и ванная. Даю тебе десять минут. Иначе все остынет. — Флавин остался в гостиной, осматривая приготовленное пиршество. Она так привыкла к его «волшебству», что даже не удивилась и не спросила, почему на пустой барже в канале датского городка дымится ароматно поджаренный кусок телятины и ждет гостей едва испекшийся яблочный пай. А может, такого рода эффекты составляют повседневную жизнь Рисконти? Короля ждут, короля встречают, королю прислуживают, чему ж удивляться?

Флавин с трудом сдержался, чтобы в сердцах не смахнуть со стола расставленные приборы. В комнате появилась Вита — тихая. домашняя, усталая, в плотно запахнутом вязаном жакете.

— Прости, Крис, я совершенно не способна сегодня воспринимать твои волшебные трюки. Плохо спала и почти ничего не ела. Но аппетита нет только голова кружится и на душе тревожно. — Она протянула ему руку, и Флавин нежно сжал её в своих ладонях.

— Все будет чудесно, девочка. Прежде всего, следует перекусить. Смотри, какое чудесное мясо!

— Кто поджарил все это? — Вита рассеяно ковыряла ломтики сочной свинины и золотистой тыквы, запеченые в сухарях.

— Гномы, естественно. И, кажется, они притащили неплохое вино. Давай, выпьем немного в этом маленьком доме и загадаем желание. Только молча. Крис звонко чокнулся с бокалом Виты.

— Ой, я даже не знаю, что пожелать… — Нахмурилась Вита.