Лимбус. Том 2 - Эон Линь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы можем уничтожить их, – тихо, но уверенно сказал он, вселяя мимолетную надежду.
Как сладко прозвучали эти слова. Обещание, в которое хотелось поверить и принять, пусть оно и звучало бессмысленно. Уничтожить всех, разрушить их жизни, оставить их гнить без пропитания. Какая прекрасная мечта.
– Не смеши меня, Вэй-вэй. – Горько усмехнувшись, я выдернула руку, не желая чувствовать тепло и запрещая себе принимать его. – Ты не справишься с верховными демонами, лучше оставь эту идею и позаботься о мальчике. Он должен волновать тебя больше, чем месть.
– Считаешь Бога Войны слабаком, неспособным справиться с Князем Тьмы? – К генералу быстро вернулась гордыня, стоило лишь усомниться в его силе.
Я покачала головой и бросила взгляд на пылающий замок.
– Однажды ты сгоришь, Вэй-вэй. Твое пламя будет очень ярким и смертоносным, и оно испепелит тебя. Твой феникс воскреснет, а ты нет. Стоит ли этого месть?
– На мгновение я подумал, что ты понимаешь меня, – ответил он резко, но, несмотря на грубость, в его голосе сквозило легкое разочарование.
Мне не хотелось продолжать бесполезный разговор, ведь наше понимание и сочувствие друг к другу все равно были обречены исчезнуть, перечеркнутые одной-единственной фразой: «Это я владею Кровавым Туманом».
– Эй, русал-извращуга! – крикнула я с вызовом. – Признаю́, что Лука умер из-за меня. Давай следующую иллюзию, здесь становится слишком скучно.
Я решительно пошла прочь от горящего замка, оставляя за спиной пепел, исчезающие стены и воспоминания. Со стороны могло показаться, что я бесчувственная демоница. Но, в отличие от горячего нрава У Вэйшеня, моя месть была ледяной, как иней, медленно подкравшийся к живой траве и внезапно заморозивший ее. Генерал страдал, но он не знал, что такое борьба за трон Владыки между его детьми, потерявшими контроль. Если бы не Шеол, то я не выжила бы после той схватки с Дау.
Лес сменился зарослями мертвых деревьев, покрытых лишайником. Запах гнили и сырости вызывал першение в горле. Мы все еще находились в Хэйдересе. Странно, ведь моя иллюзия рассыпалась прахом. Я провела пальцами по коре искореженного дерева и сковырнула мох.
– В Хэйдересе везде такие необычные сооружения?
Я обернулась на голос – У Вэйшень стоял за мной, с интересом глядя в сторону массивного строения, которое утопало в клубах серого тумана. А вот это было уже интереснее. Откуда здесь иллюзия замка Флетус?
– Демоны подражают тому, что им нравится. Мы не умеем созидать, поэтому стремимся отнять чужое. Как видишь, человеческий мир не менее занимателен, чем мир небесных зануд.
– Странно слышать такое от демоницы. Вы как недолюбленные дети.
– Возможно, так и есть. Нас никто и не учил любить, только выживать.
Флетус встретил нас серыми каменными стенами, покрытыми широкими трещинами, через которые пробивалась плесень. Массивные двери поддались довольно легко, скрипнув так оглушительно, что звук разнесся эхом по пустым залам.
Пол из черного мрамора был усеян мелкими осколками, а в углах плит кое-где виднелся налет, похожий на засохшую кровь. Гравюры над входом отбрасывали зловещие тени, которые то появлялись, то исчезали. Холодный демонический огонь в свечах, парящих в воздухе, даже не мигнул, как прежде. Привычных слуг и верных псов Одора тоже не наблюдалось, словно замок покинули все его обитатели, оставив лишь противный сквозняк, блуждающий по коридорам.
Наконец мы вошли в огромную залу, залитую мягким и холодным светом луны, проникающим сквозь изящные витражные окна. В самом центре на полу лежал юноша в окружении сотен цветов дийоса, полыхающих, как закатное солнце. Его волнистые волосы сливались с цветом лепестков, теряясь в них. Длинные густые ресницы едва заметно вздрагивали, будто он находился во власти сладкого сна, а мягкая умиротворенная улыбка на его губах подтверждала: грезы были по-настоящему прекрасными.
Тонкие изящные пальцы, нежно обхватывающие дийос, оплетенный колючей лозой, сжались, и юноша открыл глаза. В холодных лунных лучах они горели алым особенно ярко.
– Отойди, это демон. – У Вэйшень выскочил вперед, загораживая меня.
Я рассмеялась и проскользнула под его рукой. Как удачно, что клятва Одору так быстро выполнилась.
– Инидий, муза для одной аристократичной брюзги, я нашла тебя. Неужели решил пустить здесь корни?
Юноша скромно улыбнулся и поднялся на ноги, при этом стараясь не наступить на цветы. Так вот что имел в виду этот садовод-любитель, когда говорил, что я все пойму! Одного взгляда на Инидия хватило, чтобы понять происхождение желтых дийосов. Что ж, Мортен всегда питал слабость к прекрасному, будь то предметы искусства, души или творения, которые он наделял своей кровью.
– Не стоит волноваться, я питал город добровольно, чтобы Повелитель Сяолун разрешил мне здесь остаться в безопасности. – Его голос лился как чистый спокойный ручей, но при этом в нем чувствовалась скрытая мощь одного из сильнейших демонов третьего ранга.
– Вот же противный тритон, заставил такого лапочку растрачивать свои силы.
– Со мной правда все хорошо, госпожа.
– Я вижу, ты тут целый сад дийосов развел, и о ком же были твои иллюзии? – Я подошла к Инидию и пихнула в бок, намекая, по чьей просьбе здесь оказалась.
Инидий намеренно отвел взгляд и поджал губы. Но чуть покрасневшие щеки на бледном лице послужили мне самым лучшим ответом.
– Подожди, – вмешался У Вэйшень, – Инидий?
– Все верно, господин. – Юноша приложил ладонь к груди и поклонился, демонстрируя идеальные манеры, привитые ему Одором. – Один из Семи Смертных Грехов, Зависть.
Глава 17
Утолять жажду, издали глядя на сливы[98]
(части 59–61)
Часть 59
Нейн
Сквозь толщу воды пробивался мягкий свет, создавая ощущение волшебного сна, где огромный город, некогда полный жизни, оказался погребен под безмолвной гладью океана. Прошли десятки, сотни, а может, даже тысячи лет, и от былого великолепия остались лишь руины. Величественные колонны, облепленные морскими звездами и ракушками, стояли подобно стражам, охраняя зловещие тайны. Вокруг полуразрушенных зданий сновали стаи пестрых рыб. Их плавные движения были похожи на танец водных духов, будто они хотели создать видимость сохранившейся здесь жизни.
Улицы города теперь покоились под тяжелым слоем песка и водорослей. Старинные фонари, покрытые налетом ила, тихо мерцали демоническими голубыми огоньками. Разломанные под давлением воды и времени статуи взирали на мир пустыми глазницами, которые, казалось, следили за каждым движением. Это зрелище одновременно завораживало и отталкивало, будоража воображение и вызывая необъяснимый трепет.
Я никогда
