Призма тишины - Роман Викторович Титов

тут ради тебя. А это значит, что ты в любом случае летишь с нами. По-хорошему. Или, – тут она вновь подняла бластер на уровень моего лица, – по-плохому. Выбирай. Только давай с этим как-то побыстрее, а?

Чувствуя себя загнанным в угол гокки, я злобно оскалился.

– Думаешь, я кого-то из вас боюсь?

Вуаль качнула головой:

– Нет, парень. Я думаю, ты только все усложняешь. Мама предложила тебе сделку, помнишь? Ты свою часть почти выполнил. Глупо будет обгадиться перед самым финишем, не находишь? Особенно сейчас, когда тебя по всей станции с гончими ищут. Соображай!

Соблазн сорваться был велик, но привычка анализировать происходящее не позволила отмахнуться от слов пиратки. Я нашел в них некий смысл и только поэтому позволил себе немного расслабиться. Едва молнии меж моих пальцев исчезли, пираты с заметным облегчением выдохнули.

– Ну что? – с улыбкой в голосе спросила Вуаль. – Будем дружить?

Я повернулся к Принн, сохранявшей неподвижность все это время, и выдавил, как казалось, утешающую улыбку.

Она не ответила, а, широко раскрыв глаза, подобно другим нормалам, наблюдавшим за разговором, начала пятиться.

– Принн? – Я постарался придать голосу участия. – Это же я!

Глаза девочки наполнились слезами, и она, все еще пятясь, замотала головой.

– Хочу к маме!

Этот чуть истерический вскрик застал меня врасплох. Опустив руки, я смотрел на перепугавшуюся девочку и растерянно моргал.

В этот момент, будто только того и дожидалась, явилась Мегарри. Выпрыгнула из толпы, будто персонаж третьесортной постановки. Я даже удивиться толком не успел. С бластером наголо и в весьма потрепанном виде, она тяжело дышала, а глаза дико вращались. Ни Фелчи, ни старухи среди толпы видно не было.

– Принн! Принн!! Слава создателю, ты в порядке!

– Мама! – Принн развернулась и, заливаясь слезами, бросилась в распахнутые объятья. – Мама, прогони их! Это плохие люди! Пусть они уходят!

Я знал, что это не сработает, но не мог не попытаться. Понятия не имею, что подтолкнуло меня к этому. Быть может, осознание, что я куда хуже, чем всегда полагал? Я опустился на одно колено и позвал:

– Принн?

Но девочка лишь сильнее вжалась в живот Мегарри.

– Принн, посмотри на меня. Пожалуйста.

То ли сама просьба, то ли искренние нотки в моем голосе вынудили ее повернуть голову – совсем немного, чтобы можно было видеть меня краешком глаза.

Поняв, что нахожусь в фокусе ее внимания, я проговорил:

– Не все лейры плохие.

По толпе прокатилась волна смешков, но я не обратил на нее внимания. Я смотрел только на Принн, которая молча смотрела на меня в ответ. Спустя мгновение она отвернулась и попросила мать увести ее домой.

Они скрылись из виду, а я оставался неподвижен. Размышляя над тем, что именно в моих действиях оттолкнуло и перепугало девочку, угостившую меня конфеткой, я не заметил, как тяжелая рука опустилась на плечо.

– Тебе здесь больше не рады, парень, – сказала Краус. – Пойдем-ка.

Не обратив внимания не слишком панибратский жест, я позволил себя увести. Под презрительными взглядами и шепотками местных жителей, мы миновали палаточный лабиринт и выбрались к стыковочному рукаву, служившему причалом для технических транспортников ядра. По ту сторону рукава нас ждал корабль пиратов. Я не имел представления, какое судно нас ожидало, но в том, что корыто Мамы Курты туда бы попросту не поместилось, не сомневался.

– Где вы взяли корабль?

– Угадай, – хмыкнула зулланша.

Пока мы шагали, я, не прибегая к Теням, умудрился выяснить имена и назначение всех, кто явился нам с Эйтн «на выручку». Саму зулланшу звали Кессада, и в группе Крауса она считалась кем-то вроде старпома. У дамы в вуали имечко было попроще, как и нрав. Несколько лет назад Сайза вышла за Крауса замуж, но после инцидента, стоившего ей руки, предпочла развестись. Хоть и продолжала клеиться к бывшему муженьку с периодическим постоянством. Четвертой в группе была еще одна женщина, седовласая и жилистая Льет. Разменяв шестой десяток, она, несмотря на это, оставалась устрашающе энергичной, собранной и молчаливой. Если б мне пришлось выбирать, против кого выступить, Льет я, пожалуй, выбрал бы в последнюю очередь.

Короткая беседа друзьями нас не сделала, так что я ничуть не удивился, когда меня бесцеремонно втолкнули на борт одной их самых убогих лоханок, на каких только приходилось летать. Старый челнок, казалось, еще заставший времена риоммских переселенцев, по размерам лишь ненамного превышал обыкновенного прыгуна. Кабина пилота и крошечный пассажирский салон с двумя рядами жестких противоперегрузочных кресел, прикрученных к стенам, – вот и вся обстановка. Даже для двоих здесь было тесновато. Куда там четверым пиратам, одному лейру и…

– Где Эйтн?

– Знаешь, детка, – сказала Кессада, – это уже похоже на манию.

– Моя мания – мое дело, – огрызнулся я. – Где она?

– Здесь.

Я развернулся вихрем, чтобы увидеть, как Эйтн выходит из кабины пилота. Сумки при ней не было, но то, что на руках отсутствовали наручники, выглядело как добрый знак.

– Ты в порядке? – Вопрос, который мы оба задали синхронно. И синхронно же на него ответили:

– Да, я в норме. – И тут же замолчали. Эйтн чуть усмехнулась, я же лишь опустил глаза в пол.

Кто-то хихикнул. Льет и Кессада шмыгнули в кабину. Краус задраил люк. Сайза, небрежно задев меня плечом, с размаху опустилась на одно из сидений и проворчала:

– Салаги.

Будь я мастером слова, все равно не нашел, что бы на это ответить.

– Лихо освоилась, – фыркнула Кессада, высунувшись из кабины и с укоризной поглядев на Эйтн. – Уже и курс проложила. А ведь могла бы стартануть, куда глаза глядят. Из-за лейра осталась? Какая преданность.

Эйтн пожала плечами, будто подобный вариант даже не рассматривала.

– Решила не терять времени понапрасну.

– А отчего к мамочке сразу не помчалась?

– Почти помчалась. Вот только не к своей.

– О том и речь, – проговорила Кессада, прежде чем скрыться в рубке. – Подозрительно все это.

Эйтн возражать не стала, лишь, будто невзначай, провела ладонью по горлу, на котором красовалась полоса из паутины. Расположившись в кресле, она бросила на меня короткий взгляд и сразу отвернулась.

Если б я даже знал, что он означал, то все равно не сумел бы ей ответить, поскольку две пары пиратских глаз пристально наблюдали за каждым моим движением.

Двигатели монотонно загудели, переборки прошила легкая дрожь,