Восьмая тайна моря - Михаил Белов

- А ты недурно устроился, - заметил Суровягин, осматривая квартиру Парыгина.

- Не жалуюсь. Я даже увлекся работой.

- И хозяйкой острова? - лукаво подмигнул Суровягин, расхаживая по квартире.

- Таню я люблю, Андрей, и мы с ней поженимся, - просто сказал Парыгин.

- Поадравляю. - Суровягин вздохнул, вспомнив свою неудачную любовь к Панне Лобачевой. - Давай поговорим о деле, ради которого я приехал. Ты уверен, что черная акула больше не появится в здешних водах?

- Подожди, - перебил Парыгин. - Ты сказал, что каланов похищает Холостов.

- Говорил и подтверждаю. Только не перебивай. Ты по-прежнему считаешь, что неизвестное существо является творением рук человека?

- Не знаю. Тайна осталась неразгаданной. Черная акула унесла ее с собой.

- То, что ты видел, действительно кибернетическая машина.

- Может быть, - сказал Парыгин. - В своем письме контр-адмиралу я- писал о некоторых странностях в поведении черной акулы. Мне казалось, что это подводная лодка, управляемая одним человеком.

- Нет, не подводная лодка, а кибернетическая машина. Наша с тобой задача найти ее. Холостов где-то встречается с ней.

- Действительно, задача, - пробормотал Парыгин и скрестил руки на коленях. - Холостов... Ты уверен, что это он?

- Уверен, - подтвердил Суровягин. - Ты помнишь Щербакова? У Панны Лобачевой, высокий такой?

- Помню, - сказал Парыгин.

- Так вот, Щербаков помог распутать последний узел. - Суровягин закурил сигарету и рассказал все, как было. - Я с большим предубеждением относился к нему. Но он положил меня на обе лопатки и заставил переменить мнение о себе. Я и сейчас не питаю к нему особых симпатий, потому что он мой счастливый соперник. Слово-то какое противное...

- Я догадался об этом, старик.

- Что же ты предлагаешь, Андрей?

- Холостов едва ли так легко откажется от своих намерений. Он выжидает. Черная акула выйдет на охоту.

- Ты думаешь?

- Ставлю бутылку шампанского.

- Идет!

- Пойдем осмотрим остров, - сказал Суровягин. - Кстати, ты не бывал на птичьем базаре? Ну, на этом скалистом острове?

- Собирались с Таней, да все некогда. Работа...

- Какая работа?

- Статью пишу: "Образ жизни каланов под водой".

- А-а, - равнодушно протянул Суровягин. Накинув плащи, они вышли из дома.

Вечером долго засиделись за ужином. В центре внимания был Суровягин.

Таня и Парыгин вместе вышли из столовой.

Был лунный вечер. Над морем низко стлался туман - казалось, что это облака плывут под крыльями самолета, а ночной накат волн чем-то напоминал гул пропеллеров.

Все эти дни они были счастливы, и им казалось, что так будет всегда. Сегодня впервые между ними стала тень разлуки.

- Таня, взгляни на луну. Видишь, девушка с коромыслом и полными ведрами воды возвращается от колодца?

- Полные ведра - к счастью, Максим?

- К счастью, Таня.

Она с какой-то грустью прижалась к нему.

- Милая, не надо.

- Просто что-то нашло на меня... Пройдет.

- Пройдет, Таня.

- Ты не забудешь меня?

Она повернула к нему лицо и улыбнулась. Ее рот был полураскрыт. Большие глаза мерцали. Она потянулась к нему.

Он приподнял ее и заглянул в глаза. Они смотрели доверчиво и ласково.

- Я люблю тебя, Максим, - скорее догадался он по шевелению губ, чем услышал.

Бухта Белых Каланов сонно дремала под серебряным светом луны. Они услышали тяжелые шаги и глубокие вздохи. Затем донесся радостный писк.

- Да это же Разбойник! - воскликнула Таня. - Слышишь, Максим, как он пищит от восторга!

Калан терся о резиновые сапоги Тани.

- Если Разбойник здесь, то и Философ должен быть где-то недалеко, - сказал Парыгин. - Да вон он!

Философ лежал в тени сторожевой избушки.

- Почему вы не спите, друзья? - Таня погладила Разбойника по голове.

- Ну, ясно же, почему, - засмеялся Парыгин. - Разбойники всегда промышляли по ночам. У Философа тоже ночная профессия. В древности уважающие себя мудрецы создавали свои философские системы, созерцая звездное небо. Перед нами последние могикане благородных племен...

Таня фыркнула и направилась к домику. Разбойник ковылял за ней.

- Их надо покормить, Таня, - продолжал Парыгин. - В старину женщины питали слабость к благородным разбойникам... А философы, как известно, не от мира сего. Значит, чтобы Философ не отдал богу душу...

Таня засмеялась:

- Они просто жалкие попрошайки и никакие не последние могикане.

Таня зашла в ледник, набрала в ведро рыбы и стала кидать ее в бухту. Философ остался верен себе: с достоинством принял несколько окуньков из рук Парыгина и пошел к воде...

- А теперь спать, спать, - крикнула Таня на каланов и посмотрела на Парыгина. - Прохладно.

Парыгин вошел в сторожевой домик и зажег свечку. Раскладушка у стенки. Стол. Шкаф в углу. Умывальник у дверей. Вот и вся обстановка.

- Сейчас я тебя отогрею, - сказал он, орудуя у железной печки.

Огонь медленно разгорался.

- Садись сюда, - Парыгин придвинул низкий раскладной стул поближе к печке.

Таня села и прислонилась к нему. Он обнял ее.

- Тепло. Я люблю, когда тепло, - сказала она и закрыла глаза.

...Они возвращались в поселок уже на исходе ночи. Луна потускнела.

- До завтра, - сказал он, все еще ке отпуская ее руку. До завтра, Таня...

Они стояли у дверей ее дома.

- Завтра уже наступило, - улыбнулась она. Он поцеловал ее на прощанье и пошел к себе.

- Где ты ночь бродил, Максим? - поинтересовался утром Суровягин.

- С Таней гулял, - ответил Парыгин.

Они проверяли подводные костюмы.

- Все влюбленные на одну колодку, - усмехнулся Суровягин. - Ночь. Луна. Тишина. Хорошо, должно быть, а?

В дверь постучали.

- Да, войдите.

Таня была в спортивном трико - длинноногая, свежая, красивая.

- Здравствуйте! Куда это вы собираетесь?

- Решили плыть к безымянному острову.

- И я с вами.

Парыгин и Суровягин переглянулись.

- Татьяна Григорьевна... - начал Суровягин.

- Двадцать два года Татьяна Григорьевна... Пока здесь распоряжаюсь я. Не делайте кислых мин. Я и без вас могу отправиться на остров.

Все это она выпалила одним духом.

- Таня, пойми, опасно, - мягко сказал Парыгин.

- Я плавала, - она повернулась и пошла к выходу.

- Ну, хорошо, - сдался Парыгин. - Принеси свой костюм. Проверим.

- Это самое я и собираюсь сделать, - невозмутимо произнесла она. - Ты думал, я пошла плакать?

Парыгин и Суровягин рассмеялись.

Через полчаса все трое были на берегу моря. Мика Савельев, пыхтя трубкой, стоял рядом с Парыгиным. Он давно просился в подводное плавание.

- Мой хочет рыба быть. Плавай надо.

- Обязательно поплаваем, Мика Савельевич. Обязательно. Бояться не будешь?